Ненаше поколение

Но в этот раз перегонялись в Красноярск из Москвы два новеньких (а главное — пустых) «ГАЗончика». Красноярск — это значит, что скоро я перевалю половину своего пути. В этих кабинах – больше полутора тысяч километров за раз. От так!

Но даже не в этом самый цимес. Самый цимес в том, что в ГАЗах не предусмотрены спальные места для водителей. А это значит, водители спят в гостиницах. А это, в свою очередь, значит, что и я, приблуда, тоже сплю в гостиницах. На кроватях. С электричеством на расстоянии вытянутой руки. С душем! С телевизором. (Правда — без интернета). И поскольку у моих новых знакомых сердца безграничного объёма, у меня трёхразовое питание. («Ай, Дима, расслабься и жри, ты гость!») Шашлычок-с периодически кушаем. Если все пойдет такими темпами, я к Тихому океану морду наем.

Но самый-самый цимес в людях, с которыми я пару тыщ километров проехал. Не ожидал, что такие бывают не в кино.

Это Вова и Сережа (хотя мне, в общем-то, полагалось бы называть их по имени-отчеству).

Два военных пенсионера.

Вова – прапорщик, ветеран Вьетнама (Орден Красной звезды), Афгана (ещё один орден), Анголы («За отвагу») и Чечни («За отвагу» и Орден мужества). Командир разведгруппы. Комиссован и отправлен на пенсию после ранения – грузовик подорвался на мине. Полчерепа из железа. И наградной пистолет на поясе.

Это я тайком сфотографировал – знак участника боевых действий. У него там за отворотом ещё крест какой-то, чёрный.

Серёжа – просто старшина. Вова (я стал называть его дядей Вовой) его в шутку называет «прапорщик»или «кусок». (Хотя в этом путешествии тот ему прямой начальник.) Их ГАЗики – однояйцевые близнецы, только вчера с завода. Госномера 824 и 825 соответственно.

Я ехал с Вовой. Сколько ни пытался развести его на разговоры о войне, он вспоминал, но не увлекался. Больше о женщинах. В конце концов, сказал прямо: «Ты, Дима, парень славный, но один хрен не поймешь. Вот когда с ребятами собираемся, – там до утра иногда».

Слова приходилось вытаскивать клещами, но журналист я или нет?

В первую очередь я узнал о саморазогревающихся консервах – разговор каким-то боком зашел. Дёрнешь за веревочку (в двойном дне негашеная известь и вода) – и готов горяченький завтрак.

Потом узнал, что Вова елэти консервы в разведрейдах. Потом – что Вова как командир группы всегда самовольно менял боевые маршруты. Потом – что командиры российской армии за деньги сливали информацию боевикам, и ходить по писаному было себе дороже. А за его голову давали 25 тысяч долларов. Вот тебе и консервы.

На чечен у него злобы нет. Зато ненавидит наёмников (у противника было огромное количество наемников, причём в большинстве русских). Своих «контрактников»-отморозков тоже не жалует. Напиваются и палят во все стороны. Некоторых приходилось успокаивать очередью по ногам. Дома пусть получает пенсию по ранению, зато на фронте болтаться не будет.

Встречал украинских перебежчиков. Не добровольцев из отряда националистов «Арго», а самых обычных срочников. Поговаривали, целый такой полк Дудаев расстрелял за частое дезертирство. Что там делал украинский регулярный полк? Он там был? Не знаю. Дядя Вова говорит, что украинцы им нервов попортили.

Когда их подняли по тревоге, то сообщили – никакой войны, милицейская операция. И послали ровно в то место, где буквально накануне был уничтожена то ли рота, то больше московского ОМОНа.

– Вот ты Дима, на войну хочешь, статьи писать? А один хрен правды не напишешь...

– Правду? Кстати, давно хотел узнать, вы с пленными чеченами...

– То же самое, что они с нами.

Эпизодами, кусочками – полной картины его жизни я так и не узнал. За всю службу два серьёзных ранения, Афган вообще прошел без единой царапины. Про священника своего полкового вспоминал, который, переодевшись в камуфляж, с крестом на шее, держал со всеми оборону. Батюшка – сам бывший афганец, знатно пулять умел. Про то, как солдата, заснувшего под КамАЗом, задавило. Как их капитан-вертолётчик из пекла вывез (мы увидели гражданский Ми-24 на поле, вот и вспомнилось). Как из плена бежал, и солдатика на плечах приволок. Как поднимались вдвоем с командиром на знаменитые «Грозовые ворота» помянуть погибших там. Они их спасти не успели, сорок километров тогда не дошли. Поднялись – боевички сидят. За пять минут на УАЗике с горы скатились, хотя вверх карабкались едва не час. Скачут в джипе, а вокруг снаряды рвутся…

Вова с ностальгией вспоминает советское время, танковые колоны в сорок километров длиной. И со злобой – время настоящее. Чубайс на месяц отрубил свет всем военным частям Дальневосточного округа. Месяц! Страну можно было брать голыми руками. Ни одного заряженного аккумулятора.

Присягу давал один раз, при СССР.

Когда в городе Тюкалинске мы заехали в автосервис, там какой-то пьяный по случаю годовщины Тюкалинска мастер назвал его чуркой. Пистолет увидел, разизвинялся. А ведь Вова, оказывается, лезгин наполовину. На вторую половину – украинец.

Четыре дня я провел с ними – кормили, как сына, и на улице ни разу не оставили. Я им переписал коллекцию украинских песен. А Вове флаг свой жёлто-голубой подарил. Он мне – российский.

…Только что чуть не дошло до стрельбы. По порядку.

Остановились возле придорожной гостиницы в районе города Мариинска Кемеровской области. Номера все заняты. Порешили спать в машинах – Серёжа ночью дорогу видит плохо, фары слепят. Отъехали на лужайку. Мне отвели номер-люкс в кузове грузовика (благо, спальные принадлежности позволяют), сами расположились в кабинах.

Лежу, вычитываю эту статью. Слышу – какой-то шум, но слышу хреново.

Дверь кузова открывается, и вижу я дядю Вову в армейском берете.

– Дим, поднимайся. Те придуркии на «шестёрке» обещали подъехать.

Тех пьяных придурков я ещё раньше заметил. Их девки нам орали что-то типа «автоматы с собой?!», «почта, много денег везёте?!». Ну и ржач, конечно.

Когда мы расположились на ночлег, они все подкатили.

– Мужики!!! Щас вас е*%ть будем!!!

Вова им ответил. Они развернулись и уехали в ближайшее село. Обещали скоро вернуться.

– Спать будем сидя, – говорит дядя Вова.

Я сложил ноутбук, обулся, схватил нож и выскочил.

Закрылись в кабине. Оказывается, дядя Вова из армии всё спецназовское снаряжение привез. Его раненым в Ростов привезли, личные вещи упаковали и родственникам передали. Всё сейчас в кабине. Ну, и пистолет наградной, конечно.

– Ты как думаешь, Дим, нам лучше дозаправиться и уехать или подождать?

Меня всего колотит. Думаю о пистолете. Отвечаю осторожно:

– Я бы остался...

– Вот и я так думаю.

Сидим.

Из своей машины выходит пожилой Серёжа. Он всё тоже слышал. Начинаем думать мозгами.

Дозаправляемся, снимаемся. Двадцать минут – и мы в их родном Красноярском крае. Тут пусть ищут.

Если вы читаете эту статью, значит, мы благополучно добрались до Красноярска и я нашел интернет.

Попытаюсь заснуть обутым.

ДМИТРИЙ РЕЗНИЧЕНКО

Читайте весь цикл репортажей "Украина. От моря до моря":

От моря до моря. Автостопом