Глава из романа "Крыло Панка" (Punk's Wing)
Во время работы над переводом "Полёта «Интрудера»" я и Вадим Мединский переписывались с автором романа Стефаном Кунцем. Однажды в почтовом ящике я нашел уведомление о посылке из Лас-Вегаса. С недоумением открыл картонный ящик и нашёл в нем книги Кунца - принадлежащие его перу, а таже выпущенные под его редакцией. Каждая из них была подписана мистером Кунцем. Одна из книг имела довольно вычурную обложку, выдержанную в красно-розовых тонах. Название, вытисненное золотыми буквами, мне как-то не легло на душу: "Крыло Панка" (Punk'sWing).
Несколько лет рука не подымалась взять книгу с полки. Перед отъездом в последний отпуск обнаружил, что на полке с субжевыми книгами она была единственной непрочитанной.
Автограф на обложке гласил: "Уважаемый Олег, надеюсь, что вам понравится. Стефан Кунц". В очередной раз дядя Кунц оказался прав - я просто проглотил роман.
По старой традиции я начал читать трилогию со второй книги. Другие две - "Битва Панка" (Punk'sFight) и "Война Панка" (Punk'sWar) прочитать пока не довелось.
Главный герой трилогии пилот Ф-14 Рик Рейхерт, позывной "Панк", после очередного тура в авианосном крыле получает назначение на инструкторскую должность в учебной эскадрилье VF-90 (номер вымышленный), занимающуюся переучиванием летчиков на Ф-14. Основная задача подразделения - освоение боевого самолёта лётчиками, распределёнными в палубную истребительную авиацию. Панк - опытный пилот, имеющий за плечами не один боевой вылет.
Лучший друг Рика - "Круд" погиб в одном из вылетов. Самолёт курсанта врезался в машину Круда при отработке одного из упражнений. Курсанта списали. Но впоследствии всплыли факты, указывающие на конструктивно-производственный недостаток - сбой в работе компьютера крена.
Младший лейтенант Эвелин Гринвуд, "Мэдди" - упорная девица, пробившаяся сквозь все заслоны и препоны на пути женщины в военную авиацию. Более того, была распределена в палубные истребители. Мэдди невольно вовлечена в политические игры - женщина-сенатор Мейерс протежирует лётчице в своих политических интересах и буквально протаскивает её через последний и самый важный экзамен - допуск к полётам с палубы. Мэдди и её однокашники получают допуск в ночь на 9 сентября 2001. Мейерс устраивает назначение Мэдди в боевую эскадрилью, находящуюся уже на борту одного из авианосцев, развёрнутых для поддержки операции в Афганистане. Мечта Мэдди сбылась.
Но реальность оказалось не такой романтичной. Жизнь на корабле не проста, а жизнь женщины на корабле и подавно. Молодые пилоты - "самородки" - должны тянуться за "стариками". Их учат, но и высмеивают. Мэдди достается сполна как за реальные промахи, так и за её пол. Во время одного из вылетов при дозаправке в воздухе она неудачно отходила от заправочной штанги и оторвала шланг переходника заправочного конуса. Танкер не смог заправлять другие борты. Командиры получили нагоняй, а Мэдди порцию насмешек. Обрыв конуса стал для Мэдди "пунктиком". Она начала бояться заправок, а заправочный конус танкера КС-135 называть "кистень".
Штурманы-операторы вооружения в экипажах - Спад у Панка и Флекс у Мэдди. Экипажам предстоит атаковать цели в Афганистане.
В приводимой главе летчики наносят удар по цели, находящейся в глубине Афганистана. Вылет длится много часов, что вызвало необходимость использования "памперсов".
Автор романа Уорд Кэрролл (WardCarroll) - в прошлом штурман-оператор на Ф-14 "Томкэт", прослужил на флоте США 20 лет. К настоящему времени вышло уже несколько романов Кэрролла, в которых он реалистично обрисовал жизнь и полёты морских лётчиков.
Представляю вам перевод заключительной, 16 главы романа "Крыло Панка", выполненный совместно с Вадимом Мединским.
Вадим и я благодарим О. Гатауллина, Н. Никуленко, В. Ульянича, В. Урубкова и С.Шишова за оказанную помощь и консультации.
Олег Чернышенко
Комментарии к переводу
Младший лейтенант Эвелин Гринвуд, "Мэдди" - разумеется, вымышленный персонаж, но вполне жизненный. В американской морской авиации есть реальные примеры женщин-палубников, в том числе истребителей. Одна из катастроф "Томкэтов" в октябре 1994 года широко освещалась в американской прессе, хотя происшествие само по себе было вполне рядовым для Ф-14 - отказ двигателей при заходе на палубу. Шум в прессе был как раз потому, что на том истребителе погибла женщина-пилот, лейтенант Кара Халтгрен. Надо сказать, что на пути женщины в военную авиацию стоят даже чисто технические проблемы, по крайней мере, в США: у них стандартные катапультные кресла рассчитаны на вес лётчика в диапазоне 61-96 кг, то есть спортивные девушки среднего роста оказываются слишком легковесны для реактивной боевой авиации. Сейчас даже идут разговоры о необходимости разработать "женское" катапультное кресло, рассчитанное на меньший вес лётчика.
"...Строго говоря, во время воздушной заправки лётчики не должны были пилотировать в ПНВ, но Панк этому правилу не следовал..."
Упоминаемые здесь трудности применения очков ночного видения связаны, главным образом, с узким полем зрения этих приборов. Их угол обзора составляет всего около 40 градусов, поэтому без необходимости многие лётчики стараются очки не включать. Дополнительные сложности - вес укреплённого перед лицом прибора, который вместе со встроенным аккумулятором составляет около 800 г. С пристёгнутыми очками ограничены возможности манёвров с большими перегрузками, а при катапультировании лётчики рискуют получить серьёзные травмы шейного отдела позвоночника - поэтому перед катапультированием ПНВ полагается отстегнуть. Понятно, что в реальных условиях это предписание выполнить не всегда успеешь.
"...Ты сможешь, Мэдди. Помни, что я говорил тебе: примеряйся по "костяшке". Если смотрится нехорошо, отходи прямо назад. Не снижайся..."
Методика стыковки с конусом дозаправщика рекомендует визировать только штангу ("костяшку"), отмечая положение конуса периферийным зрением, именно об этом напоминает Панк. Этот момент комментируют Олег Гатауллин и Александр Вишняков.
О.Г.:
- Нас учили ориентироваться по УПАЗу (Унифицированный Подвесной Агрегат Заправки). Т.е. смотреть на конус и на штангу периферийным зрением.
А.В.:
- Пилотируя при дозаправке, вместо горизонта используешь танкер. Его крылья для тебя и являются авиагоризонтом, по которому выдерживается положение собственного самолёта. Соответственно, корпус танкера - это твой курсовой указатель для выдерживания кильватера. Плюс ко всему работает сигнализация танкера показывая разрешенную зону. Конус от танкера раскачивается в турбулентном потоке, четко реагируя на любое мало-мальское отклонение штурвала танкера. Парусит сам шланг, прогибаясь от напора воздуха вверх. Поэтому желательно выдерживать кильватер, и при прохождении конуса перед штангой "выстрелить" в него этой штангой.Если гоняться за конусом, то получим раскачку самолёта. Стыковка при этом возможна, но обычно после этого в лучшем случае следует обрыв конуса по слабым звеньям, или обрыв шланга.
"Слабое звено" - российская терминология. Но, вроде, в Штатах используется та же технология. Корпус конуса крепится к шлангу с помощью небольших шпонок из легкого металла, который легко рвется под усилием. Если когда-нибудь имел дело с катерами с подвесными моторами - там винт к валу крепится один к одному такими же шпонками. Поэтому часто авиационные шпонки (слабое звено) мы использовали на своих катерах. Скажу ещё проще - иногда использовали на катерах обычный кусочек от электрода для сварки (длиной примерно 4 см). На конусе их несколько штук. По их деформации после полета можно предполагать, какой силы был удар штанги о конус, с какой стороны и с какой скоростью. Слабое звено используется только с одной целью - оборвать в случае натяга конус, а не конус со шлангом. В последнем случае шланг с конусом остается на самолете - избавиться практически невозможно и шланг начинает под напором потока хлестать по самолету, ломая его обшивку и разбивая всё, что попадет под него, блокирует рули и пр. Такие случаи тоже бывали.
"...Мэдди была в слишком хорошем настроении, чтобы печалиться по этому поводу. Вообще-то она почувствовала себя настолько расслабленной, что позволила изрядной порции впитаться в свой подгузник..."
Когда стало ясно, что палубной авиации из Аравийского моря придётся работать по территории Афганистана, встал вопрос о "санитарном обеспечении" длительных вылетов. Лётчикам было предписано поддевать впитывающие подгузники - "памперсы". Это, конечно же, было встречено с насмешками и приколами. Однако 5-7 часов на кресле без движения особого выбора не оставляли. На вопрос, как эту проблему решали экипажи Су-24 в дальних перелётах с дозаправкой, отвечает Олег Гатауллин:
- Мы летали не настолько долго. Два часа можно и потерпеть. Хотя иногда приходилось быстренько выскакивать из кабины и бежать за отбойники. А вот те, которые по учениям один раз летали без посадки на Дальний Восток, брали с собой пакетики. Технических устройств не предусмотрено. Хотя, по рассказам истребителей, на Су-27 такие уже есть. На Су-34 предусмотрен туалет в закабинном отсеке.
"...Без смущения Панк привёл пару в точку роспуска с выпущенными на минимальный угол плоскостями. Хотя обе бомбы всё ещё были подвешены на его истребителе, Панк выполнил посадку отлично: "о'кей" на третий трос..."
Необходимо пояснить, причём тут "смущение". У Кунца в "Полёте "Интрудера"" есть хорошая фраза на этот счёт:
"...То, насколько хорошо ты летаешь вокруг корабля, где каждый может видеть тебя, служит краеугольным камнем репутации пилота-палубника..."
Именно поэтому самолёты должны проходить над авианосцем на высоте 800 футов в плотном строю и демонстрировать красивый роспуск группы. По неписаному правилу, "Томкэты" должны приходить в точку роспуска с крыльями на максимальной стреловидности - 68 градусов. Выпуск крыла начинается в развороте после отхода от строя, что смотрится очень красиво. Проход над кораблём с выпущенными заранее плоскостями, не являясь технической ошибкой, демонстрирует "отсутствие крутизны". У Панка однажды в момент перекладки крыла при роспуске группы произошел сбой в работе компьютера крена - аналогичный тому, который привёл к гибели Круда. Поэтому Панк послал всех с традициями и стал выпускать крыло до подхода к кораблю.
У нас при переводе возникли сомнения с терминологией, поэтому обратились к знающим людям. Ниже - комментарии Олега Гатауллина и Сергея Шишова.
О.Г.:
- В том, что не сошли бомбы - обычно нет ничего страшного. Это не ракеты, которые могут остаться в непонятном положении. А стреловидность крыла у нас на Су-24 всегда устанавливалась заранее - до третьего разворота.
Что касается терминологии - движение крыла на самолёте с КИС называют как "перекладкой", так и "изменением стреловидности". "Раскладывать крылья" - как-то не по-русски. Лучше всё же "перекладывать". Либо "устанавливать минимальную стреловидность", хотя мы всегда говорили в градусах - "Установил крыло 16".
С.Ш.:
- По поводу крыла могу сказать, пожалуй, что "раскладка" никогда не слышал, скорее "перекладка", хотя в разговорах с лётчиками чаще слышал "выпустил крыло", "убрал крыло", или вот ещё "убрал на 72" или "переложил на 72" (это речь о МиГ-23). Да, ещё, помню, у нас на аэродроме в Бобровке в конце магистральной рулёжки стоял подсвеченный транспарант "ВЫПУСТИ КРЫЛО".
16
Два "Томкэта" запущены в ясное небо в полночь вторых суток войны. Звёзд было мало, но горизонт просматривался. Изначальный план предусматривал сопровождение "Томкэтов" парой ЕА-6В - самолётов радиоэлектронной борьбы, вооружённых противорадиолокационными ракетами. Однако успех в подавлении ЗРК предыдущей ночью превзошёл ожидания, к тому же запасы горючего на дозаправщиках ограничены, так что истребители летели в одиночестве. Панка и Спада это вполне устраивало. По ночам чем меньше машин летает вокруг тебя, тем лучше.
В наборе при прохождении трёх тысяч футов Панк скомандовал: "Перейти на ПНВ". Команда прошла на открытой частоте эскадрильи. Получив её, лётчики переключили освещение кабин с красного на зелёный, затем полезли в сумки, прикреплённые "липучками" к переборке. Каждый защёлкнул прибор ночного видения (ПНВ) на своём шлеме. Окружающая темнота внезапно прояснилась. Проступили формы вокруг мерцающих в далёком небе огней, стало различимо побережье Пакистана. Панк заметил танкер S-3, когда Спад ещё и не думал запрашивать боевой центр. Пилот не уставал восхищаться тому, что ночью через ПНВ что-то различалось даже лучше, чем при ярком дневном свете невооружённым глазом. Строго говоря, во время воздушной заправки лётчики не должны были пилотировать в ПНВ, но Панк этому правилу не следовал. Он уже перешёл в мир изменившейся ночи - где всё видится в чёрном и зелёном цвете, где ощущение глубины пространства ограничено - и сказал себе, что в этом полёте возвращаться в темноту не собирается. При первом знакомстве ему казалось, что ПНВ раздражает и даже сбивает ориентацию в пространстве, но теперь "болезнь роста" прошла. Панк привык к причудам прибора и уверовал в его волшебство.
Мэдди приходилось слышать, как в лётной комнате пилоты перешёптывались о дозаправке с пилотированием по ПНВ. И сейчас, следуя в строю у левого крыла "Викинга" и отчётливо различая угловатые обводы дозаправщика, она боролась с искушением попробовать самой. В конце концов Мэдди решила "играть по правилам". Пока Панк был "в корзине", получая первую порцию горючего, она сняла ПНВ с крепления на шлеме и вернулась в настоящую ночь - к темноте, которая казалась даже чернее прежнего после прибора ночного видения.
Когда Спад отпустил её из корабельного разведцентра, Мэдди провела представившиеся ей для отдыха несколько часов, удобно устроившись на своей койке. Её воображение создавало невероятные сценарии. Она представляла себе, что лишь притворится, будто получает топливо с большого танкера, а сама будет просто лететь у заправочного конуса без введения штанги в разъём. Потом - выработать оставшееся в баках топливо досуха и свалить всё на отказ двигателя.
И всё-таки во время постановки задачи на этот вылет внутри неё словно что-то щёлкнуло. Она вдруг ощутила холодную решимость и с радостью отметила, что это чувство не было мимолётным. Очень кстати полётное задание предусматривало получение топлива с VC-10. Этот танкер Королевских ВВС имел стабильный шланг и приятный, прощающий огрехи заправочный конус.
Её уверенность только укрепилась, когда она плавно ввела заправочную штангу Ф-четырнадцатого в разъём заправочного конуса S-3.
- И так всю ночь, - сказал Флекс по СПУ. - Это я и хочу видеть всю сегодняшнюю ночь.
Она позволила себе улыбнуться под маской. Так как в этом вылете им предстоял более долгий путь до следующего танкера, каждый из них взял от S-3 топлива больше, чем во время первого вылета предыдущей ночью. В этот раз ко времени, когда Мэдди закончила заправку, они были почти уже над Пакистаном с "сухими ногами". "Викинг" мигнул на прощание огнями и направился обратно к авианосцу. Панк, наблюдая за танкером, подумал о его пилоте. Завидует ли он заданию истребителей? А может, благодарит судьбу за то, что возвращается в безопасное небо над контролируемыми флотом США водами?
- Зевс, Янки два пять на связи, - доложил Спад по радио.
- Понял, - ответил оператор с АВАКСа.
Сейчас, когда игрушки закончились, переговоры между самолётами стали короткими и чёткими. Оперативный приказ назначил позывные на тему нью-йоркских терактов для всех операций над Пакистаном, что Панк считал тонким жестом. Многие ребята в лётной комнате сходились на том, что они уже пресытились патриотической "накачкой". Хватит уже надписанных группами граждан флагов, хватит песен в стиле "кантри" про то, как американский орёл надирает кому-то задницу. Нужна только широта и долгота точек сброса бомб.
И теперь у них этого было вдоволь. Панк сидел ранним утром на шкиперском разборе полётов и с удовольствием слушал, что вылет прошёл хорошо. Ребята видели лишь редкую стрельбу из окрестностей Кандагара, не более того. Кроме одной, все бомбы сработали при попадании. Единственное, что вызывало неудовольствие комэска - удалённость от целей районов барражирования заправщиков, или, как их называли, "заправочных кругов". Даже после того, как шкипер схватился за телефон засекреченной связи и пожаловался в оперативный отдел СЕНТКОМ*, районы барражирования остались там, где и были. Таков уж результат работы непробиваемых штабистов и гигантской военной бюрократии США, насаждённой в этом регионе более десяти лет назад.
(*CENTCOM, от англ. CENTralCOMmand - объединенное командование вооруженных сил США на военном театре Ближнего Востока и Средней Азии - прим. перев.)
Так и вышло, что Панк вёл свою пару точно на север, направляясь к заправочному кругу "Гиппер", что был назначен в ста милях к западу от Кандагара и в двухстах милях от форта и ВПП Джармабак-Гар.
Костры стоянок вдоль границы виделись через ПНВ ослепительно яркими. Когда они исчезли под крылом, Панк понял, что они пересекли границу с Афганистаном. С осознанием этого обстоятельства пришло ещё одно: люди на земле стреляют по "Томкэтам".
Панк проверил высоту относительно рельефа окружающей местности - ещё раз убедиться в том, что они находятся вне досягаемости для стрелкового оружия и малокалиберных зенитных установок. ПНВ показывал каждую вспышку на сотни миль. Они выглядели ярче и ближе к самолётам по мере продвижения на север.
Панк видел слишком много и боролся с искушением снять ПНВ, чтобы лететь далее в блаженном неведении, но напомнил себе, что они сейчас выше досягаемости противника. Лётчик решил просто наслаждаться зрелищем там, внизу.
Через полчаса Спад доложил по СПУ:
- У меня на радаре VC-10.
Панк взглянул сквозь символы на фоне лобового стекла, затем через ПНВ разглядел что-то похожее на большой самолёт на одной высоте с "Томкэтами".
- Думаю, я его наблюдаю, Спад, - сказал Панк.
- Понял. Похоже, сейчас он по своему "кругу" идёт к западу.
- Ясно.
Когда они приблизились к VC-10, Панк разглядел, что шланг уже выпущен в поток. Не выходя на связь, Панк выпустил заправочную штангу и ввёл её в конус. Танкер приветственно зажёг зелёный огонь передачи топлива. Тем временем Мэдди подвела свой истребитель к левому крылу танкера, сняла ПНВ и вновь дала глазам привыкнуть к чернильной темноте окружающего мира.
- Держишь путь на восток, приятель? - в голосе звучал заметный британский акцент, скорее всего, к ним обратился по радио один из пилотов заправщика.
- Ответ положительный, - ответил Спад, предполагая, что вопрос относится к курсу на цель от точки заправки. VC-10 немедленно начал плавный разворот влево, в конце которого они шли курсом на восток.
- Оставь сомненья, Мэдди, - сказал Флекс, когда Панк переместился к правому крылу. - Конус у этой штуковины большой и пушистый. Мягкий, словно "нерф-бол"*.
(*NERF, "нерф" - семейство детских игрушек, сделанных из мягких материалов, чаще всего пенопласта - прим. перев.)
Мэдди, выпустившая заправочную штангу и занявшая позицию для заправки, была приятно удивлена размером заправочного конуса. Он напоминал учебный, превосходя конус S-3 почти вдвое. При этом - хорошо подсвечен и стабилен, как обещал Флекс. Боже, храни королеву! Неожиданно дозаправка стала удовольствием.
Выслушав напутствие "удачной охоты, парни", истребители разошлись с танкером - заправленные и готовые к ударной части задания. Сейчас от цели их отделяло сто пятьдесят миль, благодаря тому, что заправщик "подбросил" их на восток. Панк, скосив глаза под ПНВ, посмотрел на часы. Похоже, укладываемся в расписание.
Пока экипажи приближались к цели, соблюдая радиомолчание, пилоты проверяли индикаторы бомбового вооружения на щитках управления вооружением и цепи предохранительных устройств, а штурманы-операторы настраивали контейнеры ЛАНТИРН. Эта аббревиатура означает "низковысотная навигация и ночное инфракрасное прицеливание"*. Контейнеры были введены в состав вооружения "Томкэтов" несколько лет назад и подарили стареющему истребителю новую жизнь. Ф-14 с ЛАНТИРН превратился из чисто истребительного реликта времён "холодной войны" в мощное средство доставки высокоточного оружия.
(*LANTIRN - от англ. LowAltitudeNavigationandTargetingInfra-RedforNight, система, позволяющая выполнять точное бомбометание с малых высот и при ограниченной видимости. Варианты ЛАНТИРН для ВВС и ВМС США отличаются: на F-14 устанавливается одноконтейнерный комплекс, а на F-15 и F-16 ВВС аналогичное оборудование размещается в 2-х подвесных контейнерах - прим. перев.)
Спад, перепроверив правильность ввода координат, навёл контейнер на цель.
- Вот он, Панк, - сказал он. В голосе Спада звучало явное облегчение: по центру своего дисплея высокого разрешения он обнаружил характерные контуры форта. Он ещё не мог различить артиллерийских позиций, но был доволен уже тем, что они вышли на цель. Даже после долгих часов планирования тяжёлые сомнения никак не проходят - до тех пор, пока цель не обнаружена.
Панк постарался расслабиться. Время их "выхода" ещё не настало. Ясность изображения, выдаваемого ЛАНТИРН, скрадывала тот факт, что до цели оставалась ещё сотня миль.
Мэдди чувствовала, как зачастило её сердце, и пыталась убедить себя, что самое трудное уже позади. Она ведь умудрилась заправиться и не разбить при этом истребитель. Работа с ЛАНТИРН - уже забота Флекса. Он контролирует, куда "смотрит" контейнер, когда включить подсветку лазером. Всё, что оставалось на её долю - включить главный выключатель панели вооружения и ждать подсказки оператора, когда нажимать кнопку сброса.
Бомбы. Перед взлётом в темноте полётной палубы - с фонариком в руке - Мэдди внимательно провела положенный осмотр двух GBU-12, подвешенных на её истребителе. С особым вниманием она проверила установку взрывателей. Прочитав надписи на бомбах, Мэдди мысленно пожала руки вооруженцам: надпись на одной бомбе гласила "Привет из Нью-Йорка", на другой - "Слопай-ка это, Усама!" Мэдди много раз пыталась представить наступление момента истины - каково это будет в реальном боевом вылете, будет ли её мучить совесть из-за совершённых убийств? Однако сейчас она ничего такого не чувствовала - только сильное желание завершить работу.
Когда "Томкэты" достигли рубежа в пятьдесят миль до цели, два С-130 вышли на связь с АВАКСом:
- Зевс, звено Твин Тауэр* два два прошёл исходную, на боевом.
- Понял, Твин Тауэр, - ответил оператор с АВАКСа. - Звено Янки на этой же частоте.
- Ясно, - сказал пилот ведущего С-130. - Янки, успеваете?
- Подтверждаю, - ответил Спад.
(*Twin Towers - англ. "башни-близнецы", обычно так называли уничтоженные терактом небоскрёбы "Всемирного торгового центра" - прим. перев.)
Панк вёл свою пару со снижением к двадцати четырём тысячам футов. Во время снижения они со Спадом завершали последние пункты карты предбоевой проверки. Только Панк собрался вслух заметить, до чего же слаб огонь с земли, как черноту прямо перед носом машины прочертили трассеры. Эти снаряды взрывались значительно выше всех, что они видели до этого. Панк также заметил между трассерами несколько спиралевидных огненных следов - "Стингеры", смертоносные тепловые ракеты переносных комплексов, поставленных ЦРУ-шниками в эту часть мира десятилетие назад.
- Западная цель подсвечена, - доложил Спад на открытой эскадрильной частоте, указывая этим самым, что навёл перекрестие на предписанную точку прицеливания.
- Восточная цель подсвечена, - откликнулся Флекс.
- Двадцать секунд до сброса, - сказал Спад по СПУ, - проверь включение главного.
Панк щёлкнул главным выключателем панели вооружения, переводя его в положение "Включено". Волна страха накрыла лётчика: красный транспарант "Включено" не загорелся. С маниакальным упорством он перекинул этот тумблер вверх-вниз ещё несколько раз, но сигнал не загорался.
- Не могу поставить на боевой взвод! - яростно выпалил Панк.
- Пощёлкай тумблером, - посоветовал Спад.
- Уже пощёлкал. Не загорается. У тебя правильно выбраны точки подвески?
- Это не ко мне. У меня здесь всё как надо.
- Так ведь это и не ко мне тоже! - Панк щёлкнул тумблером ещё несколько раз. - Мать твою!
- Может, шальная пуля попала или что-то вроде, - сказал Спад, - устранять некогда. Мэдди придётся отработать по обеим целям.
"Отлично, - подумал Панк, - успех всей операции в руках у трясущегося "самородка"*. Пилот вспомнил, как говорил Крипи на платформе руководителя визуальной посадки: "Она ещё не готова летать над вражеской территорией". Панк проклял Лонао, сенатора Мейерс и всех остальных политиков, из-за которых они с Мэдди оказались в этом переплёте. Хотел бы он, чтобы все эти политиканы оказались здесь и сейчас. Пусть видели бы то, что сами и заварили - как рейнджеры оказались перед лицом неизбежного разгрома плохо подавленным противником.
(*Nugget - англ. "самородок" - на жаргоне американских палубников молодой лётчик, впервые вышедший в море на авианосце - прим. перев.)
- Бомба Мэдди сброшена, - доклад Флекса прервал размышления Панка. - Лазер включён и светит.
- Твин Тауэр, тридцать секунд до выброски, - доложил пилот С-130.
- Раз Мэдди будет работать по обеим целям, надо задержать 130-е на минуту, не меньше, - сказал Панк Спаду по СПУ. Спад перешёл на частоту АВАКСа:
- Твин Тауэр, Янки-Лидер. Можете дать дельта один*?
- Ответ отрицательный, Янки. Первый десантник уже за бортом.
(*Дельта один (два, три и т.д.) - на американском военном жаргоне просьба дать задержку на названное число минут - прим. перев.)
Во время этого разговора первая бомба взорвалась, превратив восточную позицию в гигантский огненный шар. Вспышка засветила бы любой ПНВ, смотревший в ту сторону.
- Прямое попадание на востоке, - сказал Флекс.
- Флекс, у нас несброс, - сказал Панк на частоте эскадрильи. - Вам, ребята, придётся отработать и по нашей цели.
Всплеск адреналина заставил сжаться и без того напряжённое тело Мэдди. Всё вдруг повернулось так, что вести игру будет не только Флекс. Она уже не могла просто сидеть и ждать от него команд. Подобную ситуацию предусматривали при планировании, но Мэдди никак не думала, что именно ей придётся работать за двоих.
Хотя восточное орудие и заставили молчать, но, переводя РУДы на полную тягу и начиная крутой левый разворот для второй атаки, Мэдди заметила стрельбу с западной позиции. Огненные трассы тянулись к строю С-130. Мэдди прикинула, что противник не мог видеть грохочущие транспортники - просто стреляет на звук турбовинтовых двигателей, пока самолёты пролетают над ним. Наводка грубая, но и так вполне можно попасть.
- Давай назад к исходной точке, - сказал Флекс. - Нам надо отойти хотя бы на шесть миль, чтобы заходить в конусе сброса.
Мэдди вывела ручку влево до самого бедра, и тут ей в голову пришла идея. Лётчица перевела РУДы на полный форсаж - в надежде отвлечь внимание зенитчиков, дать им ещё одну цель для стрельбы помимо транспортников. Через первые девяносто градусов разворота она оглянулась назад, на уцелевшую зенитную позицию, и убедилась, что её план сработал. Орудие развернулось и теперь стреляет в её направлении.
Панк увидел два огненных факела из сопел двигателей Мэдди, потом заметил и реакцию зенитчиков. Поэтому он тоже включил форсаж и выполнил разворот в противоположную сторону, зеркально манёвру Мэдди, чем вызвал у зенитчиков ещё большее замешательство.
- Удаление до цели? - спросила Мэдди.
- Четыре мили. Я сейчас ввожу координаты второй цели. Это займёт ещё несколько секунд...
- Не волнуйся об этом,- сказала Мэдди. - Я могу нацелить контейнер из передней кабины.
Она посмотрела на указатель путевой скорости, отметила, что самолёт делает почти девять миль в минуту, затем взглянула на часы. Мгновением позже она развернулась назад к форту.
- Я вывожу западную цель по центру ИЛС - сказала Мэдди Флексу, окончательно доворачивая нос Ф-14 на боевой курс.
- Понял, - ответил Флекс, наблюдая за инфракрасным изображением на экране. Его впечатлило, что Мэдди умеет пользоваться таким "университетским" способом подсветки цели - с помощью индикатора на лобовом стекле. Перед тем, как увеличить приближение дисплея ЛАНТИРН для сброса бомбы, штурман успел заметить пару С-130 в нижней части экрана. За каждым из транспортников тянулась цепочка распускающихся парашютов. Флекс заметил вспышки огня стрелкового оружия - стреляли в направлении форта с места приземления первых рейнджеров, а с северо-восточной стены форта вёлся ответный огонь.
Вражеские зенитчики разгадали уловку как раз тогда, когда Мэдди сбросила вторую бомбу.
- Они подбираются к нам, - с беспокойством в голосе произнёс один из пилотов С-130. Флекс поддерживал перекрестие на цели, отчаянно желая, чтобы бомба попала. На счётчике "время до взрыва" с правой стороны экрана ЛАНТИРН мелькали цифры обратного отсчёта, приближаясь к нулю.
Секунда тянулась, словно час. Только Мэдди успела сказать - "Похоже, осечка" - как огромный взрыв расцвёл на экранах и на земле внизу. Крупнокалиберная зенитная пушка замолчала.
Радость Мэдди и Флекса была резко оборвана предупреждением по радио:
-ЗУР в воздухе!
Лётчица посмотрела вниз через ПНВ и увидела факел ракетного двигателя, мчащийся в её направлении. Мэдди рефлекторно потянула РУДы на себя, чтобы убрать форсаж и уменьшить температуру двигателей. Сбоку ручки управления она нажала гашетку сброса ложных целей. В зеркалах появились вспышки, идущие из-под "Томкэта" - тепловые ловушки отстрелились.
"Стингер" по дуге прошел ниже истребителя и исчез, не причинив ущерба.
- Твин Тауэр два два задание выполнил, - доложил пилот С-130, - все парашютисты покинули борт.
- Зевс принял.
- Спасибо за подмогу, Янки. Отличная работа.
Радио молчало, пока Спад на частоте эскадрильи не сказал:
- Ответь им, Мэдди.
- Э-э... - протянула она на частоте АВАКСа, удивлённая и польщенная жестом Спада, - пожалуйста, Твин Тауэр.
- Ну, Мэдди, - произнёс Флекс со смехом, - ты теперь официально герой войны.
Несколько "Стингеров", пронзивших тёмное небо вокруг них, прервали приятные разговоры.
- Продолжаем набирать высоту, - скомандовал Панк. На тридцати тысячах футов он проверил остаток горючего. Всего шесть тысяч фунтов.
- Мэдди, доложи остаток.
При взгляде на указатель горючего её снова захлестнула волна ужаса.
- Пять запятая два, - ответила Мэдди.
Чёрт побери! Они здорово вышли из графика расхода горючего. По приказу Панка Спад назвал расстояние до обоих запасных аэродромов.
- Спад, сейчас у нас не хватит горючки даже просто уйти из Афганистана, я уж молчу о том, чтобы добраться до Квадабада или Пазни, - сказал Панк.
Спад нажал тангенту передачи:
- Зевс, звену Янки нужен танкер с "Гиппера". Пусть идёт к нам как можно скорее, у нас очень низкий остаток из-за манёвров над целью.
- Зевс принял, - ответил оператор АВАКСа, на этот раз женским голосом, - Эксон два пять, как поняли?
- Эксон принял, - отозвался определённо американский голос, - мы сместимся восточней.
Отсутствие британского акцента в эфире удивило Мэдди, которая рассчитывала ещё раз навестить дружелюбных англичан и их приятный танкер. И к чему бы позывной "Эксон"? Что случилось с темой "11 сентября"? Внезапно она испугалась, что в первоначальный план внесены изменения. Через несколько минут её страхи подтвердились. Флекс перевёл ЛАНТИРН в контрастный режим "воздух-воздух" и объявил:
- Тип танкера - КС-135.
Мэдди с раздражением выдохнула в маску и сдёрнула ПНВ значительно раньше, чем это было нужно. Она убеждала себя, что ей понадобится много времени для адаптации к темноте - на самом деле Мэдди просто не хотела видеть "кистень" прежде, чем это станет необходимым. Беззвучно выругавшись одними губами, она выпустила РУДы и в ярости хлопнула себя по бедру. Как же призрачен был успех: Флекс только что назвал её героем войны, а теперь ей предстоит остаться без горючего над Афганистаном. Кто-то в высших эшелонах издевался над ней. Мэдди захотелось выйти в эфир и потребовать объяснений. Кто отпустил VC-10? И кто утвердил КС-135 вместо него?
После трудных размышлений, что и как сказать ей, Панк вышел на связь на эскадрильной частоте:
- Ты сможешь, Мэдди. Помни, что я говорил тебе: примеряйся по "костяшке"*. Если смотрится нехорошо, отходи прямо назад. Не снижайся.
(*Англ. knuckle - сустав пальца, костяшка. Здесь - разговорное прозвище убираемой штанги дозаправки - прим. перев.)
- Поняла, - ответила она. Мэдди ожидала, что Панк обрисует обстановку, может быть, напомнит, что в случае промаха с дозаправкой она уже не выберется из Афганистана - но он ничего не добавил. Флекс отозвался эхом из задней кабины:
- Просто сделай это, Мэдди!
Лётчица подумала, что на самом деле штурман хотел сказать: "Если ты не заправишься, мы не сможем выбраться из Афганистана!"
Пара истребителей пристроилась к тяжелому танкеру. Панк снова без задержки вышел в предконтактное положение, не связываясь по радио и не останавливаясь для осмотра у левого борта. Небосвод на востоке начал бледнеть по мере того, как начинался рассвет. Заправщик продолжал разворот. Мэдди наблюдала, как силуэт истребителя Панка грациозно скользнул "в корзину". Танкер выровнялся в западном направлении, возвращаясь обратно на круг "Гиппер". Мэдди спросила себя - почему бы заправщику не продолжить разворот и не "подбросить" их на юг, к авианосцу? Потом она поняла, что их звено - лишь два маленьких самолёта на войне, которая идёт круглые сутки. Другие, должно быть, уже ждут на "Гиппер". Груз ответственности придавил её сильнее прежнего. Обрыв заправочного конуса был достаточно неприятным происшествием и в мирное время. Какой же хаос сотворит она, если повторит это сейчас? Сколько планов пойдёт насмарку? Сколько жизней будет потеряно?
Панк знал, что Мэдди будет внимательно наблюдать за его техникой дозаправки, поэтому старался соответствовать своему уровню: пилотировал плавно и строго по правилам. Пока "Томкэт" получал горючее, Панк поддерживал маленькое провисание шланга - настолько стабильно, словно шланг был жёстко отлит в эту форму. Когда же заправка закончилась, Панк плавно и аккуратно отошёл назад. Конус отделился от штанги, даже не колыхнувшись.
- Это не трудно, Мэдди, - напутствовал Панк, заняв позицию у правого крыла танкера, - пилотируй по "кости".
Мэдди выпустила заправочную штангу и медленно двинулась на предконтактную позицию. В её голове звучал целый хор голосов: многие старшие офицеры твердили, что, мол, главное - уложить бомбы в цель. Но ведь вышло не так, правда? Уложить бомбы в цель было лёгкой частью задания.
Она замерла в предконтактной позиции и постаралась выкинуть лишнее из головы. Пока она остаётся здесь, никому не будет никакого вреда. К этому времени они находились в воздухе почти пять часов, лётчице пришлось бороться с неожиданным желанием помочиться.
- По готовности, Мэдди... - сказал Флекс. - Они готовы принять нас, а нам здорово нужна горючка.
Она тронула РУДы и двинула "Томкэт" вперёд. Почувствовав, что они находятся достаточно близко, она посмотрела на кончик штанги. Мэдди увидела, что штанга коснулась металлического конуса чуть сбоку. Она попыталась подтолкнуть конус в центр, двинувшись ещё немного вперёд - при заправке от S-3 она это проделывала не раз - но вместо того, чтобы пропустить штангу к центру, "кистень" отклонился на карданном шарнире и качнулся в сторону. Мэдди попыталась отойти назад до того, как конус качнётся обратно и ударит по ним - и преуспела только отчасти. Конус промахнулся по штанге "Томкэта", но с гулким стуком ударил в обшивку перед штангой. Хотя последствий не было видно в темноте, Мэдди была уверена, что столкновение оставило заметную вмятину на фюзеляже. Ещё одна позорная отметина, которую придётся предъявить "технарям" на полётной палубе... Если она вообще когда-нибудь вернётся на полётную палубу.
- Не бери силой, Мэдди, - сказал Панк, - этот конус не прощает ошибок. Ты должна попасть строго в середину. Если не получилось, просто отойди назад и попробуй ещё раз.
- У нас полно времени, рисковать ни к чему, - произнёс Флекс неискренним голосом, в котором чувствовались отброшенные эпитеты. - Мэдди, никакой спешки.
Никакой спешки - если не считать того, что она устала, голодна и её мочевой пузырь переполнен. Краем глаза она заметила тусклые зелёные огоньки. Бросив взгляд влево, Мэдди увидела навигационные огни четвёрки истребителей, ожидающих у левого крыла танкера своей очереди для заправки. Она внезапно поняла, как смертельно больные люди доходят до такого состояния, что просто сдаются своей болезни. Лётчице захотелось, чтобы двигатели у её истребителя остановились без топлива. В этом случае Флекс мог бы катапультироваться при желании, а она собиралась остаться в самолёте.
Мэдди оставалась в предконтактном положении, парализованная своими тревогами. Наконец, сквозь звучавший у неё в голове многоголосый хор пробился голос одного из пилотов у левого крыла KC-135:
- Ну давай! Нам надо к цели поспеть вовремя.
Брошенная по радио фраза подействовала на неё, как шпора в бок. Без дальнейших колебаний она ввела штангу в конус.
- Вот так, Мэдди, - сказал Панк, - теперь пилотируй по "костяшке".
Мэдди сделала несколько судорожных коррекций, но умудрилась удержать достойный прогиб шланга.
- Поток нормальный, - доложил Флекс по СПУ. Усилием воли она постаралась успокоиться. Слегка поправив тангаж, лётчица стабилизировала свой "Томкэт" под "костяшкой". До неё дошло: теперь горючее у неё, пожалуй, не кончится. Вдруг она почувствовала себя глуповато - столько переживаний из ничего! Мэдди вспомнила, как в детстве она сначала шарахалась от аттракционов в парке, а потом поняла, что в катании на них нет ничего особенного.
Лётчица заметила свечение в правом зеркале. Скосив на него глаза, она разглядела: краешек солнца показался над горизонтом. Солнце приподняло её настроение ещё чуть-чуть: ей не придётся садиться ночью.
- Мэдди, я рад сообщить: сейчас у нас достаточно топлива, чтобы добраться до корабля, - сказал Флекс. - Пришлось понервничать, было весело. Впрочем... Не было.
Мэдди позволила себе хихикнуть и плавно отошла от конуса. Устройство ещё раз сыграло на нервах, качнувшись при расцеплении, но не коснулось самолёта. Она перешла к правому крылу танкера снаружи от Панка. Тишина, последовавшая за уборкой штанги в фюзеляж "Томкэта", показалась ей сладчайшей симфонией.
- Сработала хорошо, Мэдди, - сказал Панк. - В этом походе тебе осталось повторить это ещё раз пятьдесят.
Мэдди была в слишком хорошем настроении, чтобы печалиться по этому поводу. Вообще-то она почувствовала себя настолько расслабленной, что позволила изрядной порции впитаться в свой подгузник.
Когда они пересекли береговую черту Пакистана и снова вышли на "ноги мокрые" над севером Аравийского моря, ПНВ давно были возвращены в сумки - солнце уже далеко продвинулось по синему небу. Кормовой след корабля протянулся на мили по спокойной как стекло воде. Без смущения Панк привёл пару в точку роспуска с выпущенными на минимальный угол плоскостями. Обе бомбы так и остались подвешены на его истребителе. Панк выполнил посадку отлично: "о'кей" на третий трос. Мэдди за свою посадку получила "без оценки".
Ноги у Панка начали подгибаться при первых шагах по палубе - только тогда ему пришло в голову посмотреть на часы. Они находились в кабине истребителя более семи часов. Для него это был личный рекорд. Панк несколько раз хорошенько согнул ноги в коленях и по очереди потряс в воздухе ступнями. Пилот поддержал Спада, когда штурман-оператор достиг нижних ступенек лестницы.
- Больно, - пожаловался Спад.
- Это может быть ещё самый короткий вылет среди всех предстоящих здесь, Спад, - сказал Панк. Пилот стянул шлем с головы - последний самолёт на палубе уже заглушил двигатели.
- Надеюсь, что ты не прав, - ответил Спад, криво улыбнувшись своему пилоту. - И обращайся ко мне "замкомэска", если не затруднит.
Панк покачал головой и направился к переходу. По дороге он заметил Корки Макбрайда - тот работал на одном из "Томкэтов", припаркованных на треке катапульты номер один. Около него стояла тележка, полная "чёрных ящиков"... компьютеры крена! Панк сказал замкомэску, что догонит его в диспетчерской техобслуживания, потом зашагал к гражданскому, на ходу наливаясь яростью.
- Дай-ка угадаю, Корки, - сказал Панк, подходя. - Это новые компьютеры крена?
Корки повернулся, явно слегка удивлённый появлением лейтенанта, но быстро перешёл к своей обычной скользкой манере:
- Мы только что получили "ОФП четыре-точка-шесть", - он указал в небо и осклабился. - Ты можешь снова выпускать крыло в точке роспуска.
Панк почувствовал, что у него начала закипать кровь. Кулаки лётчика непроизвольно сжались.
- Ты знал всё это время, не так ли?
Корки поднял руки в примирительном жесте:
- На этот раз, Панк, просто плановая модернизация компьютеров. Мы делаем это постоянно, сынок. У тебя нет причин считать по-другому.
Ярость Панка угрожала перерасти во всепоглощающее бешенство. Он понимал, что избиение технического представителя никому на корабле с рук не сойдёт, поэтому несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Гражданский начал поворачиваться за следующим чёрным ящиком, но Панк ухватил Корки за плечо и сказал, нацелившись указательным пальцем:
- Я за тобой слежу, Корки. Запомни.
Панк слегка толкнул гражданского, выпуская плечо, затем зашагал к переходу.
- Ладно, у меня тоже есть, о чём напомнить, - крикнул Корки дрожащим голосом, когда Панк уже отошел на несколько шагов. - Мы здесь все в одной команде. Запомни это, о'кей? Одна команда, чтобы победить в этой заварухе. Господи, благослови Америку!
Панк ступил на трап, ведущий к переходу, и почувствовал, как послеполетная усталость навалилась на него. Лётчик остановился, привалился к ограждению и стал смотреть на океан, сбиваемый в пену корпусом корабля. В белой пене ему привиделось лицо Круда. Панк задумался, была ли смерть друга ценой за ведение дел, или тот просто пал жертвой высшей несправедливости. В любом случае Панк собирался оставаться внимательным, оставаться въедливым. И он позаботится о Сьюзен. Это всё, что он мог сделать. А сейчас у него был вылет, на разбор которого он должен поспеть, и ещё один, к которому надо будет подготовиться.
Панк закончил с бумагами в технической службе и вошел с переднего входа в лётную комнату. Как раз в этот момент целая толпа журналистов и лейтенант Ронни Уидл ворвались через второй вход и набросились на Мэдди, словно стая голодных москитов. Окружив её, они начали выкрикивать вопросы, вроде "Как вы уклонялись от идущих на вас ракет?", "Трудно ли было сбрасывать две бомбы?" и "Когда вы поняли, что придётся поразить обе цели?"
Мэдди выждала, пока они немного успокоятся. Прежде, чем заговорить, она со значением переглянулась с Панком. Мгновение тот рассматривал её: завитки потных волос, заправленные за уши, яркий красный след от кислородной маски на переносице и щеках... Панк улыбнулся Мэдди и одобряюще кивнул. Она заслужила себе право "прокукарекать". В конце концов, она - лётчик-истребитель на войне.
