СИРИЯ КАК «ПРОХОДНОЙ ДВОР» ДЛЯ ТЕРРОРИСТОВ

Начало см.

Сирийское руководство, жалуясь на ведение против него подрывной работы со стороны Катара и Саудовской Аравии, боится защитить себя хотя бы визовым барьером! Сегодня любой гражданин любой арабской страны может приехать в Сирию свободно, как к себе домой, что в немалой степени облегчает проведение деструктивных акций. Те же катарцы и саудиты свободно везут на сирийскую территорию чемоданы наличных денег для оплаты терактов и провоза оружия, а сирийские государственные мужи продолжают, как и прежде, рассуждать «об арабском единстве».

Находясь в Дамаске, автор этих строк смог пообщаться с генерал-лейтенантом Усамой Хадуром, начальником службы политической подготовки сирийских вооруженных сил. В своем выступлении тот долго жаловался на происки внешних сил, на то, что Сирия стала жертвой зарубежного заговора, что террористы из-за угла убивают его подчиненных и представителей власти. И по традиции, в духе всех остальных представителей руководства страны заявил, что она очень сильно надеется на заступничество России.

И вот когда настал черед задавать вопросы и получать ответы, то я не уставал удивляться наивности сирийского руководства. Усама Хадур был не первым, кого я спросил по поводу визового режима, действующего в отношении России, но не распространяющегося на граждан арабских стран. Было интересно узнать, есть ли среди сирийских лидеров люди, способные адекватно оценить ситуацию?

В ответ на мой вопрос «замполит» Усама Хадур ответил довольно наивной фразой — мы, мол, являемся братской страной для всех арабов и поэтому не можем закрывать свои границы даже для граждан наиболее агрессивно настроенных по отношению к нам государств арабского мира. Генерал подчеркнул, что соответствующие ограничительные меры начинают реализовываться в отношении Турции. В случае же, если Сирия предпримет такие меры против стран Залива, это вызовет резкую критику со стороны той же Саудовской Аравии — они заявят, что сирийские заявления о стремлении к единству со всеми арабами являются фикцией.

Иными словами, сирийское руководство, жалуясь на ведение против него подрывной работы со стороны Катара и Саудовской Аравии, боится защитить себя хотя бы визовым барьером. (!) Сегодня любой гражданин любой арабской страны может приехать в Сирию свободно, как к себе домой, что в немалой степени облегчает проведение деструктивных акций. Те же катарцы и саудиты свободно везут на сирийскую территорию чемоданы наличных денег для оплаты терактов и провоза оружия, а сирийские государственные мужи продолжают, как и прежде, рассуждать «об арабском единстве». Стоит ли удивляться тому, что борьба с террористами в стране стала похожей на отлов крыс в амбаре без стен?

Как ни странно, многие представители силовых структур также против введения виз. Дескать, все бандиты и так пробираются в Сирию тайком. Кроме того, у Сирии никогда не было контролируемых границ и никто специально не отслеживал передвижение людей. Допустим, так было раньше. Но почему бы сейчас, в принципиально иной ситуации, не пойти на введение режима прописки и регистрации, благодаря которому правоохранительные органы могли бы контролировать перемещение как сирийцев, так и иностранцев, арестовывая «до выяснения обстоятельств » подозрительных лиц?

Напомним, что подобная практика полностью оправдала себя на заключительном этапе гражданской войны в России во время борьбы с повстанческими движениями. Милиция, ВЧК, ЧОН задерживали, к примеру, в 1921-22 гг. всех потенциально опасных лиц на территории Моршанского уезда Тамбовской губернии, не являющихся его жителями, пусть даже они и приехали из соседнего Козловского уезда «навестить родственников», но почему-то не зарегистрировались в органах власти. Тем самым резко осложнялась связь между подпольными центрами и отдельными повстанческими отрядами.

Разумеется, сейчас «не то время». Однако подобные схемы действовали в Сирии совсем недавно, в кризисном 1982 году. Почему бы властям страны не вспомнить это «хорошо забытое старое», но уже в рамках всей страны? Создается впечатление, что чиновники просто не хотят себя обременять дополнительной работой, которая ляжет на них в случае введения в стране подобного режима. Ведь, в отличие от событий 30-летней давности жесткий миграционный режим придется вводить уже не только в провинции Хама, но и по всей Сирии. Разумеется, у этого подхода масса минусов, которые, впрочем, заметно перевешивают плюсы. Главное, однако, заключается в том, что нужно предпринимать меры для изменения ситуации, при которой Сирия является проходным двором для всех желающих.

Одним из объяснений истинных причин того, по которым власти не идут на введение виз для «братских Катара и Саудовской Аравии», служат опасения, что подобные меры вызовут еще большее недовольство в обществе. Дело в том, что многие сирийцы выезжают на заработки в богатые страны Персидского залива. И одностороннее введение Дамаском визового режима вызвать ответную реакцию со стороны других стран, что ударит по карману многих сирийцев. Впрочем, тут уж надо выбирать, что для сирийской власти важнее: финансовое благополучие части граждан, многие из которых за время своей работы в странах Залива стали их «агентами влияния» в Сирии, или безопасность государства в целом.

Автор этих строк задал Усаме Хадуру и другой вопрос: «Почему Сирия не воспользуется позитивным опытом того же Алжира, чье руководство во многом выиграло гражданскую войну 1992–99 гг. против исламистов, опираясь на народные отряды самообороны? По крайней мере, если уж вы не доверяете курдам, можно раздать оружие алавитам, являющимся опорой режима!» Генерал-лейтенант в ответ выразил опасение, что наличие на руках населения большого количество единиц огнестрельного оружия может лишь привести к дополнительной эскалации насилия и что особенно опасно выделять здесь кого-то по этноконфессиональному признаку. Особенно в условиях, когда враждебные Сирии силы делают ставку на сталкивание сирийцев разного вероисповедания».

Как можно прокомментировать подобный ответ? «Как бы не было хуже!» — вот главная мотивация сирийского руководства. Разумеется, было бы преувеличением видеть в такой позиции боязнь собственного народа. По крайней мере, от тех же алавитов, которым грозит резня и на которых опирается сама власть, ожидать подвоха не приходится. Судя по всему, в ответе Усамы Хадура зеркально отражается реакция человека у власти, который еще не осознал в должной мере степень опасности, грозящей стране.

Между тем, армейские подразделения, предназначенные для борьбы с внешним врагом, слишком громоздки и немобильны для борьбы с небольшими группами террористов. Военные просто физически не могут быть везде и повсюду, и потому не могут оперативно реагировать на все вылазки террористов. В этом-то и могли бы помочь отряды самообороны на местах. К примеру, в каждом районе страны все проверенные и лояльные власти граждане организуются в специальные формирования, которые в случае какого-то происшествия первыми на него реагируют. Ведь к приходу военных террористы, как правило, уже успевают уйти.

Напомним, что успешный опыт создания и функционирования подобных формирований, предназначенных для борьбы с повстанческими движениями, имеется и в России. Достаточно вспомнить части особого назначения (ЧОН), состоявшие из коммунистов и комсомольцев, а также «сознательных революционных рабочих». Почему бы не создать подобные ЧОНы и в Сирии? Разумеется, специфика здесь несколько иная. Впрочем, основой для формирования таких отрядов могут послужить местные организации партии «Баас», а также алавитские и христианские общины.

Правда, справедливости ради надо сказать, что потом «вполголоса» представители сирийской стороны сообщили мне, что многие из алавитов уже имеют разрешенное по закону оружие. Речь идет об охотничьих ружьях и пистолетах. Но можно ли с их помощью противостоять боевикам, вооруженным автоматами и гранатометами?