Красная Армия глазами поверженного врага. Часть 1

Новоявленная «элита» в незалежных окраинах вот уже 20 лет пытается перезагрузить народную память, чтобы из народа-победителя слепить стадо электората, готового тупо голосовать за любых проходимцев, насобачившихся складывать слова в пафосные лозунги, за которыми скрывается мурло джентльменов с большой дороги.

Красное знамя Победы пока укрывает наших славных дедов от плевков политических карликов, пытающихся оспорить величие их подвига организацией черных мифов о Священной войне. Но и оно не может навеки оградить от посягательств оборотней. Потому нельзя быть безучастным к творимому ныне информационному террору против светлой памяти героев и жертв Священной войны.

Мы не Иваны не помнящие своего родства. Мы родом из той Великой Победы 1945 года. Остыла от огня броня, но не должна остывать наша память. И в помощь ей есть смысл напоминать мнения разгромленного в пух и прах противника о Красной Армии, её бойцах, командирах.

О «позорном» отступлении летом 1941 года

Начать надо с этого черного мифа. Солженицын с упоением тарахтел, что «отступали позорно, на ходу меняя лозунги», и ввергал публику в сладкое либерастическое уныние цифирью, рожденной от избытка злобы на Ивана-победителя – дескать, армия Сталина со свистом 120 км в сутки драпала от западных рубежей в глубь страны.

Действительно, на Белорусском направлении, где был нанесен главный удар Гитлера по не успевшей развернуться и сосредоточиться Красной Армии, немец двигался мощно. Уже к концу седьмых суток войны вечером 28 июня немцы ворвались в Минск. Однако это не 120 км в сутки, а менее 50.

В декабре 1944-го на совещании в своем логове Гитлер в припадке гнева, бегая взад-вперед, бросил своим генералам: «Теоретически, конечно, танки могут преодолевать по 100 км. в сутки, и даже по 150, если местность благоприятная...». И как будто специально для будущих кабинетно-диванных теоретиков добавил: «Я не помню ни одной наступательной операции, в которой мы – хотя бы в течение 2-3 дней – преодолевали по 50-60 километров. Нет, как правило, темп продвижения танковых дивизий к концу операции едва превышал скорость пехотных дивизий».

Это у немцев не было рывков более 50-60 км/ сутки, а у Красной Армии они были. Так случилось, что именно в тех же местах в Белоруссии в конце июня 1944 года армия Сталина в ходе легендарной операции «Багратион» наступала ещё более стремительно, чем Вермахт три года назад.

После того как 25 июня 1944 года Красная Армия взломала глубокоэшелонированную оборону элитной миллионной группировки армий «Центр», её танковые соединения за четыре дня взяли в клещи Минск. Т.е. танковые клинья русских рассекли оборону немцев на глубину более 300 км. Стремительное наступление на параллельных маршрутах (более 100 км в сутки) позволило 1-му и 3-му Белорусским фронтам упредить выход врага из минского котла.

По этому поводу генерал Типпельскирх писал после войны: «Результат длившегося теперь уже 10 дней сражения был потрясающим. Около 25 дивизий были уничтожены или окружены. Лишь немногие соединения, оборонявшиеся на южном фланге 2-й армии, оставались еще полноценными, избежавшие же уничтожения остатки практически полностью утратили свою боеспособность». Никто из немецких генералов не рвет на заднице волосы, объявляя белорусский кошмар разгрома позором Вермахта.

Всего в ходе операции «Багратион» группа армий «Центр» практически полностью лишилась как личного состава, так и материальной части. Потери в материальной части: 2000 танков и 57 000 транспортных средств. Безвозвратные потери в живой силе (согласно американскому историку Стивену Залоге, лучшему знатоку истории русских танков) – около 670 000 человек.

Потери советской стороны: 178 507 человек (7,6% от личного состава) убитыми и пропавшими без вести.

Но вернемся к «позорному» отступлению Красной Армии летом 1941 года, о котором так любят точить перья либеральные пероскрёбы. Слово Францу Гальдеру – генерал-оберсту, начальнику Генерального Штаба Сухопутных Войск Германии с августа 1938 г. по сентябрь 1942 г. Из записи от 29 июня 1941 года в личном дневнике:

«Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народностей (перед фронтом 6-й и 9-й армий). Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют...

Генерал инспектор пехоты Отт доложил о своих впечатлениях боя в районе Гродно. Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».

Уже не так слышно радостного стука по ляжкам и победных всхлипов генерала, которые отмечались в записях первых дней войны.

Эпистола от 19 июля 1941-го: «Потери к 16.7 1941 г. в целом составляют (не считая больных) 102 588 человек, то есть 3,05% от общей численности (3,35 млн. человек)».

Поясним, что термин «потери» означают безвозвратную убыль, ибо раненые из состава сухопутных сил не терялись, а подлечившись, снова становились в строй. Потому, когда камрад наших общечеловеков Гальдер пишет «потери», это означает, что он как начальник Генерального штаба обязан организовать возмещение сей убыли. И добавим, что генерал-полковник указывает потери только сухопутных сил и только Вермахта и без учета потерь союзников (венгров, румын, итальянцев, хорватов, финнов, бельгийцев, французов, коих в войсках Гитлера было гораздо больше, чем в рядах Сопротивления, и прочих аник-воинов).

Не лишним будет напомнить, что в Польскую компанию, длившуюся около 4-х недель, Гитлер потерял убитыми 16 тысяч солдат и офицеров. И поляки не считают тотальный разгром своих вооруженных сил страны позором.

Немцы об организации боевых действий Красной Армии

Сложно прочитать в мемуарах немецких полководцев что-либо положительное о Красной Армии. Понять их не трудно. Всегда неприятно вспоминать о том, кто тебе прилюдно навешал пилюлей.

Их воспоминания – это безудержный понос самохвальства. Манштейн – «лучший стратегический ум» Вермахта – так даже он тяжкую конфузию под Курском объявляет успехом. Только в результате мудрого маневрирования войсками по фронту он случайно оказался за Днепром. И если бы не ефрейтор, укравший генеральские сапоги (имеется в виду фюрер немецкого народа), то он добежал бы до Урала.

Но и в потоке саморекламы случаются скупые похвалы в адрес противника. В конце войны Сталин так отмобилизовал армию, что её организация вызывала лютую зависть у противника. 9 января 1945 года танковый светоч Третьего рейха Гудериан, к тому времени возглавивший Генштаб сухопутных сил, на совещании у Гитлера в ответ на бурные упрёки фюрера по поводу быстрого продвижения русских в Венгрии с солдатской прямотой выпалил: «Они распоряжаются отлично. Их люди в Венгрии организуют дело хорошо, быстро и очень решительно. Это надо признать». На что Гитлер после паузы потеряно заметил: «У русских действительно есть чему поучиться».

Генерал-майор танковых войск Фридрих фон Меллентин: «Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием Второй Мировой Войны.

Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта... Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом.

...Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства.

...Со времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми.

С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй Мировой Войны».

Продолжение читайте ЗДЕСЬ

Антон Дальский