"Я - экстрасенс!"

В середине 80-х годов, когда некто Чумак, человек вполне благообразной внешности и в добротном пиджаке, вдруг начал по телевизору "заряжать энергией" воду, крем и зубную пасту, я работал в крупном Научно-Исследовательском Институте ведущим инженером.

НИИ был большой, но коллектив, в котором я непосредственно работал, - маленький. Официальное название его (коллектива) было "сектор номер такой-то", причем номер менялся примерно раз в два года по причинам мне совершенно непонятным.

Как говорили, "для улучшения организационной структуры предприятия". На нас это совершенно не влияло: сидели мы на тех же местах и занимались той же темой.

НИИ был сугубо технический и имел отношение к радиопромышленности. Это предполагало, что сотрудники имеют понятие о самых разнообразных электрических, магнитных и других, существующих в природе, полях. Но, как будет видно из дальнейшего - знания совершенно не мешают суевериям и прекрасно с ними уживаются.

Народ в секторе был совершенно среднестатистический: два кандидата наук, один член КПСС, один верующий (который не скрывал, что он верующий), один разгильдяй и пьяница, один молодой специалист (молодая специалистка), один предпенсионный техник и еще пяток человек без ярковыраженных черт и пристрастий.

Впрочем, нет. Была еще одна суматошная и говорливая особа, не то, чтобы сплетница, но огромная любительница НЛО, полтергейста, параллельных миров, бермудских треугольников и всего такого прочего. В дочумаковский период ее вполне можно было терпеть, она вносила некоторое разнообразие в инженерный рационализм сотрудников.

Но когда телевизионный Чумак стал по утрам (каждое утро!) молча делать свои пассы, болтовня о "биополях", "энергии", ауре, чакрах и прочих неопознанных явлениях достигла такого уровня, что даже скептические умы радиоинженеров не выдержали...

И вот однажды я возвращаюсь из столовой и вижу такую картину: посередине комнаты на стуле сидит одна из наших дам (не знаток НЛО, а другая), а один из наших инженеров делает вокруг нее загадочные пассы.

"Иван Иваныч! - поразился я, - Что это вы делаете?"

"Не мешайте, Андрей Петрович, - спокойно и неторопливо отвечает он, - У меня процесс: Татьяне Федоровне поле правлю."

Он "правил поле" еще минут пять, а я эти пять минут, разинув рот, торчал в дверях, размышляя, разыгрывают они меня или действительно занимаются важным делом.

Оказалось - второе!

После окончания "сеанса" они со взаимными благодарностями и любезностями разошлись, а я убедился, что заразной бывает не только детская "свинка", но и взрослая глупость.

Ну ладно. Сеансы "массажа биополя" продолжались примерно неделю, окружающие относились к ним терпимо и от комментариев воздерживались.

Надо сказать, что у Ивана Ивановича чуть ли не с юности были больные ноги. Как он сам говорил, цитируя Стругацких, "перемежающаяся хромота". Он не любил об этом распространяться, мужчина он был далеко не старый, по его походке его болезнь была практически незаметна, но иногда ноги у него начинали болеть до такой степени, что он с трудом спускался по лестнице.

А его рабочий стол находился у меня за спиной.

И вот однажды ни с того ни с сего я поворачиваюсь к нему и говорю: "Иван Иваныч! У вас неожиданно и сильно заболели ноги!"

Он поразился: "А как вы узнали?"

"Биополе изменилось! - сказал я, - Вы думаете, что только у Татьяны Федоровны биополе от самочувствия меняется?"

Я ничем не рисковал - интеллигентность не позволила ему просить меня "поправить" ему биополе, но и Татьяна Федоровна и та суматошная дама, разумеется узнали про мои "эстрасенсорные возможности". И широко растрепали о них по отделу.

Поэтому некоторое время все женщины смотрели на меня с любопытством. Мне же только оставалось делать непроницаемое выражение лица.

Вот и все.

Да, а как же я узнал, про неожиданное усиление болей у Ивана Ивановича?

А очень просто - по звукам. Он неожиданно начал шаркать ногами, пытаясь найти им менее болезненную позу, у него изменилось дыхание, он стал пыхтеть и кряхтеть.

Сам он этого, разумеется, не замечал.

Вот теперь - все.

Источник