Я жил во Львове, в старинном польском доме. Все соседи знали друг друга как облупленных, и, в общем, сосуществовали дружно. В радости - завидовали и выпендривались, в горе – мгновенно бросались на помощь, все как у всех...
Но один дядечка резко выделялся на общем фоне. Звали его Пан Юзык, и был он партийным и советским работником. Юзык отличался говнистым характером и такой же внешностью: тоненькие ножки, пузо, зачес... Начальником был он, видно, большим – однажды я видел, как Юзык при всем народе поставил нашего участкового по стойке «смирно» и своим властным партийным голосом полировал его матом...
Как-то ночью милиция выселила из нашего дома семью тихих пьянчуг, а через полгода в их пустующую квартиру заселилась простая деревенская бабушка и по совместительству – мама Юзыка... Опасаться нашего «слугу народа» соседи стали еще больше, а уважать - меньше.
Но было у Юзыка одно потрясающее качество, за которое его все ценили и старались перенять его – это отношение к своей машине.
Год примерно 83-й, Юзык въехал в наш двор на новенькой «семерке». До этого «семерок» никто и в глаза не видел. Из других дворов приходили посмотреть на чудо автопрома, мы даже выпендривались перед чужими пацанами:
- Цэ машина нашого пана Юзыка, а у вашому двори такойи нэма й нэ будэ...
«Слуги народа», как водится, должны пробовать - нет ли яда в похлебке хозяина? Но они предпочитали дегустацию начинать с хозяйских машин и черной икры, ну да не суть...
Шли годы, и Юзык стал всеобщим авто-авторитетом. Чуть какой вопрос по продлению жизни аккумулятора или как выточить новые шаровые? – сразу бежали к нему, и Юзык охотно раздавал туманные советы по защите машины от неумолимого времени... Сейчас фигня, а тогда «жигуль» стоил ровно, как квартира, поэтому ездить он был обязан всю жизнь своего хозяина, а потом перейти внукам по наследству...
Но годы шли, страна менялась, не менялась только «семерка» Юзыка. Все так же блестела, летала, и ничего в ней не гремело и не чихало, раз в неделю Пан Юзык как штык - тщательно намывал ее из шланга, а вот лежащим под машиной его никто и никогда не видел...
Партийные работники не какают, и машины у них не ломаются, точка...
Наступил 1991 год.
Год как год, вот только Юзык почему-то приуныл, нацепил жовто-блакитный значок и по-тихому свалил в Штаты. А его верная «семерка» все так же грустно стояла под окнами, ожидая хозяина... Это было чудо, но выглядела машина так же, как и в далеком 83-м.
Записана она была на маму пана Юзыка и та, не долго думая, продала «семеру» нашему соседу. Всем двором, как и положено, обмыли покупку и поинтересовались о цене вопроса. Узнав цифру, мужики неодобрительно зацокали:
- Да че-то дороговато ты взял, поторговался бы, все же восемь лет – это возраст для тачки... но хотя деньги инфляция жрет каждый день, да и машина в шикарном состоянии... ничо, нормально.
Счастливый хозяин «семерки» еле сдерживая улыбку - выждал паузу и сказал:
По поводу восьми лет - есть маленький нюанс: мамаша Юзыка мне все рассказала: оказывается – этот сучий потрох, начиная с 83-го, каждый год у себя в обкоме по госцене покупал новую «семерку» одного и того же цвета, а старую продавал вдвое дороже, так что этой машине полгода отроду всего, а восьмилетние в ней только номера...
Партийный работник должен был подавать пример скромности в быту...
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
