Главное желание украинца

…пригвоздила меня мысль к лужайке, загаженной до крайности. Я понял, почему украинцы – такие свиньи.

Вернее, сравнить наш народ со свиньями было бы неправильно. Несправедливо по отношению к животным, которые содержатся на украинских фермах в ужасающих условиях. Давайте-ка самого тонкого эстета-интеллигента закроем в вольере 2 на 2, будем кормить помоями, не мыть, нечистоты за интеллигентом не выносить. Сколь долгое время пройдет, пока вонять наш эстет начнет не лучше, чем стокилограммовый хряк? У украинцев есть водопровод, мыло, шампунь и мочалка. Но острая водобоязнь является неотъемлемой частью психологического заповедника мыслей, произрастающего под черепной коробкой среднестатистического украинского работяги. Но я повторяюсь, так как об удивительной вонючести моего народа написано неимоверно много. Впрочем, с приходом теплых деньков, когда с натруженных тел сбрасываются многочисленные свитера и «танкеры», задерживающие запах, вопрос о вони встает со всей актуальностью.

Итак, столичный парк. Я помню его с детства – здесь с бабушкой прогуливался, белочек кормил, в футбол с пацанами гонял, за огромными разноцветными улитками наблюдал. Сейчас в парке все несколько по-иному. Тут теперь можно за разноцветными полиэтиленовыми кульками погоняться да попинать банки консервные. Под каждым деревом – куча мусора. Под каждым кустом – бутылочные осколки. Поляны, не загаженной до крайности, в парке не осталось.

Выходной на улице, потому на грязных полянах оживление царит. Загадим загаженное! Матюкается народ, курит и отрыгивает. Веселье, в общем. Этот парк был излюбленным местом мамочек с колясками. Сейчас их здесь не видно. Вымерли как вид. Выживает-то сильнейший. Вот сильнейший, засобиравшись домой, замахивается бутылкой… Неужели растрескает о дерево? Точно – летит бутылка в дерево, распадается на множество режущих, вспарывающих и колющих составляющих. Компания, добивая остальную пивную тару, расходится.

И пронзает меня мысль. Я вдруг понимаю – зачем мой народ это делает. Все то, что ранее записывалось мною на врожденный дегенератизм, на отсутствие элементарного воспитания и малейших понятий о красоте, осыпается, как шелуха. Низким культурным уровнем нельзя, например, объяснить причину разбивания пустых бутылок на облюбованном месте, ибо это алогичное, бессмысленное действие продиктовано подсознанием. Не только лишь низкий уровень абстрактного мышления не позволяет этим человекоподобным поверить в тезис ограниченности природных ресурсов. Подростки и русские, разбивая посуду во время пьянки, сублимируют таким образом свою скрытую, подавленную агрессивность. Но фишка в том, что украинцы разбивают тару после пьянки!

Я понимаю истинную причину такого поведения. Непереводимое на иные языки душевное состояние, именуемое «жабой», заставляет совершать поступки, направленные на полнейшее уничтожение природы, красоты, истории.

Они это делают для того, ШОБ ДРУГИМ НЕ ДОСТАЛОСЯ!

Во-первых, чтобы кому-то не досталось красивое место в лесу, где удалось чудно отдохнуть. Для этого нужно полянку максимально загадить. Апофеозом может стать групповое испражнение. Чтобы уж наверняка место «законтачить».

Во-вторых, чтобы не досталась пустая тара, которую можно сдать. Сдать, получить деньги. Как это так – кто-то заработает на НАШИХ пустых бутылках? Потому и летит тара в деревья, потому и разбрасываются осколки по лесу, потому и сеется стекло в траву. Чтобы никакому бомжу или старушке, не умеющей на пенсию выжить, бутылки не достались.

Почему сами не сдают? Этому объяснение я получил когда-то в грязном, заплеванном троллейбусе. Свесившийся почти на пол пьянчужка мусолил в ручонке 200-гривневую купюру. Ответил на замечание рядом стоящей бабушки, посоветовавшей с деньгами быть аккуратнее – «хиба цэ деньги?». Выказал свое презрение сумме, на которую его несчастная семья питалась бы полмесяца. Но пьянчужка лучше эти деньги съест или сожжет, нежели отдаст кому-то. В крайнем случае, потеряет.

Бутылки сдавать сильному, могучему салоеду – стыдно. Не по масти. Но и допустить мысль, что кто-то на них заработает – мучительно больно.

В центре города можно наблюдать символическое «надкусывание», когда «щирый» украинец аккуратно надбивает горлышко бутылки и ставит испорченную тару возле урны. Видеть такое приходилось не раз и не два. И объяснения этому алогичному поведению не было. Теперь есть.

Что же делать, как сохранить остатки природы от применения на практике заложенной в подсознание украинца психологической концепции «выжженной земли»? Выходов два – или не пускать украинцев в парки и леса, или стеклотару не принимать. Что первое, что второе невозможно осуществить на практике. Как же быть с браконьерами, убивающими всех, кого видят, с «грибниками», уничтожающими грибницы (чтобы никому больше не досталось!), с горе-рыбаками?

К примеру, какой-нибудь австриец рыбу, выуженную в озере, измерит и в случае, если ее размер не достигает разрешенной для вылова длины, отпустит. Украинец же, выбив электроудочкой не только крупняк, но и малька, и лягушек, и улиток, и траву даже, перед уходом (!) еще и взрывпакет в воду бросит (реальный случай, озеро на Осокорках). Чтобы уж наверняка всех убить. Чтобы никому это место, ставшее мертвым, не досталось.

Не было спасения от грядущего жлоба (кроме физического уничтожения оного как вида). Нет спасения от жлоба пришедшего. Нам всем остается только лишь терпеть, смиряться и жить бок о бок с неимоверными, уникальными психбольными, подобных которым нет в мире…

Анатолий Шарий