Анатолий ШАРИЙ. Истоки украинской культуры, мать вашу!

...с компьютера «Потапа и Настю».

Предварительно отыскав творчество этих двух представителей отечественного шоу-бизнеса в глубинах бездонного интернета, я выловил их новый альбом с помощью менеджера закачек. Создал папочку, обозвал оную «П и Н», перебросил песни на плейер. Племянница тут же нацепила наушники, да и уехала часа через два. Я же послушал свой любимый джаз, почитал, а потом решил выпотрошить папку «П и Н», приобщиться, так сказать, к украинской культуре 21-го века. Насладиться отжигом двух звезд украинской эстрады. Припасть, что говорится, к истокам, из которых жадно пьют воду современного массового искусства 11-летние девочки.

Должен признать – с творчеством данных исполнителей я знаком. В машине валяется старый диск «Потапа и Насти», и, кроме откровенно хулиганской матерной песни-ремикса от Ники Мьютон, ничего предосудительного я там не слышал. Такое себе глумление над традиционным рэпом, не лишенные остроумия тексты, временами достаточно неплохая музыка. В принципе, эти двое потому и стали так популярны. Благодаря смешным, колоритным текстам, а также капельке таланта Каменских. Что ни говори, но кроме внешности у девушки присутствует и голос.

Намеренно не упоминаю «талант» Алексея Потапенко, ибо ничем особо замечательным этот страстный любитель Алексея Потапенко не отличается. Кроме интернет-самопиара в стиле «не останавливаясь на этом, Потапенко получает второе высшее образование...» и «известен как талантливый исполнитель», ничего выразительного в нем нет. Обычный дядька, одевающийся, как школьник, и умеющий развеселить. Или – умевший развеселить.

Я папку открыл. И уже на первой песне отложил все дела, пододвинулся к колонкам.

В песнях звучал мат. Обычный мат, употребляемый в любой пивной. Мат в каждой композиции выставлен напоказ, он демонстративно выпячен, выдвинут впереди самого текста.

По поводу текстов – это набор откровенно грубого, низкопробного ширпотреба, щедро сдобренного слегка задрапированной («позвони своей заебалконы скучают...») ненормативной лексикой и прерываемого чем-то наподобие аудиосценок. По-видимому, данные сценки должны вызывать смех. Я даже знаю у кого. Так и вижу сидящих на спинке скамейки, и поставивших грязные кроссовки на саму скамейку жителей того самого «района», воспетого Потапом и Настей. Жлобов, по выходным пропадающих в «селухе», а в будни накуривающихся анашой в загаженных ими же самими подъездах. Уклон в сторону данной «семачколузающей» аудитории очевиден, и отчетливость этого уклона подчеркивается каждой новой песней.

Я, конечно же, могу понять желание двух «звезд» вызвать шок, удивить, обескуражить. Именно ради «шокирования» одни кретины занимаются онанизмом под стенами Верховной Рады, именно ради шока вторые кретины пишут порнографические, грязные длинные опусы, ошибочно именуемые «книгами».

И первым и вторым дают по носу, запрещая онанировать на улице и запрещая издавать порнографию. И те и другие начинают отстаивать свою правоту, именуя онанизм «искусством», и апеллируя к «культурному середовищу». При этом запреты и сроки (а почему уличному дрочуну Володарскому не дать срок за хулиганство?!) вызывают вопли негодования у чахлых правозащитников, помахивающих козлиными бородками днем перед камерами, и подмахивающих ночью задницами навстречу друзьям своего же пола.

А те, за кого правозащитники вписываются (в 99% случаев они защищают либо психов, либо моральных уродов) весьма рады привлеченному к собственным персонам вниманию. Эти уникумы делают себе имя на членах, лепят это имя из обвислых частей тел, из сексуальных сцен, описываемых, зачастую, уродливыми мужиками с внешностью рядовых самоудовлетворителей.

Я излишне груб по отношению к кретинам, заполнившим медиапростор? Нет, это у меня самовыражение такое. У кого-то половой акт на улице (перед прохожими, перед старушками и детьми, перед автомобилистами) – самовыражение, а я вот другим способом свое несогласие выражаю. Несогласие с утверждением, будто мат в песне – это норма, а совокупление на улице – это перфоманс.

На сегодняшний день Потап и Настя превратились в вяло матерящееся, гопническое подобие «Красной плесени» и «Сектора газа» середины 90-х. Потеряв себя, они потеряли огромный пласт слушателей. Но им, без сомнения, аплодируют подворотни. А также их с воодушевлением слушают девочки 11-летнего возраста, которым непосвященные мамы, папы (и, как в моем случае – дяди) любезно предоставляют возможность прильнуть к неисчерпаемому источнику современной украинской культуры...

Анатолий Шарий