Артём Литовченко. “Малороссы”, “украинцы” или “граждане Украины”?

Надо отдать должное украинским националистам перестроечной эпохи. Ещё тогда, за не такой уж большой срок и обладая не такими уж значимыми ресурсами (с чисто технической точки зрения), они умудрились сформировать прочный фундамент неприязни у значительной части жителей тогда ещё УССР к слову «украинцы». Не в плане «неприязни ко всему украинскому» – нет, этого-то как раз не было, да и откуда взяться: советская власть сформировала весьма устойчивую разновидность умеренного республиканского патриотизма, особенно у интеллигенции и интеллектуалов:

1) язык изучался более, чем активно (если не принимать во внимание детей военных, имевших право отказаться от изучения украинского – но отказывавшихся не так часто, как принято считать сегодня);

2) литературы на украинском было полно, а переводная литература так и вовсе была в первую очередь на нём; русские переводы фантастики или латиноамериканских магических реалистов приходилось привозить из Питера, Москвы, Минска или Кишинёва;

3) составной частью внутренней советской идеологии было внимание к корням (конечно, без всех этих маразматических историй об украинской цивилизации до нашей эры), и хотя украинская «классическая» литература была, как говорится, «в большом долгу» (все эти слезливо-психованные Шевченко и Мирные были способны любой патриотизм задавить в зародыше), но зато можно было самостоятельно сконструировать у себя в сознании вполне приличную украинскую культуру за счёт Котляревского, Коцюбинского, Старицкого, Кропивницкого, Нечуй-Левицкого да Карпенко-Карого…

Но «украинцы» не были востребованы на идеологическом уровне. Слава богу. Был советский народ, в каждой республике привязанный к своим корням, но объединённый не ущербной по определению этнической общностью, а сознательным единством. Сколько бы ни называли эту советскую идентичность навязанной, искусственной и так далее, но она была, её проявления было несложно зафиксировать, а то, что она кому-то нравилась, кому-то нет, само по себе ни о чём не говорит. Важно, что у неё было объективное материальное основание.

Термин «украинцы» в его постсоветской интерпретацией такого основания не имеет. Это – чистая политтехнология, в том плане, что действительность перекраивается под ярлык. Считать основанием термина «украинцы» этническое единство невозможно: в отличие от идентичности «советской», подразумевавшей, что человек при этом остаётся русским, украинцем, армянином, молдаванином, идентичность «украинцы» подразумевает жёсткую этническую привязку. И именно поэтому так раздражает не только тех, кто не принадлежит к этой сомнительной этнической общности, но и тех, кто вообще не придаёт значения этому псевдо-признаку – этнонациональности. Поэтому они и пытаются противостоять этой политтехнологической атаке, относя себя к гражданам Украины, но никак не к «украинцам».

Но граждане Украины – это идентичность политико-правовая, сугубо формальная. Дескать, ну, что поделаешь: ну паспорт у меня такой. Но это же не значит, что меня что-то объединяет с… и дальше следует перечисление тех «сограждан», которые у носителя паспорта вызывают стойкое отвращение. Кто-то начнёт «регионалов» перечислять, кто-то «свободовцев», кто-то радикально и исчерпывающе проведёт разделительную линию, оставив за ней с полдесятка областей страны. И всё, и нет идентичности.

То есть, граждане Украины – не заменитель «украинцев». А людям нужен этот заменитель, хоть это и прискорбно (всё равно ведь это будет объединение по ложным признакам, «гранфаллон» по Воннегуту). И чем же их заменять? Какой сущностный, определяющий содержательную общность термин может прийти на смену «украинцам», которые абсолютно дисфункциональны? А никакой. Никакого содержательно обобщающего термина, включающего в себя всех жителей государства Украина, нет. Вот по отдельным территориям, группам областей – есть. И немало. Галицийцы, новороссы, малороссы, слобожане… А общего – нет. О чём это говорит?