"ЩЕ НЕ ВМЭРЛА УКРАИНА"

Во-первых, украинство – это политическая версия украинского национализма. «Без преодоления украинского национализма над народом Украины будет висеть угроза вырождения», - говорил известный исследователь украинской националистической идеологии, украино-канадский историк Виктор Полищук. Но преодолевать национализм Киев и не думает. Напротив, националисты сегодня просочились во все сферы власти – от низов до верхов. Из-за этого украинское общество ожидает радикализация, расизм политического окраса и прочие «прелести», взращённые украинством.

Во-вторых, украинство отреклось от русского языка, и превратило украинскую культуру в обрубок, лишённый корней. Наблюдается деградация всего, к чему прикоснулся украинский язык. Как у Бориса Слуцкого: «Всё что здесь елось, пилось, одевалось, по-украински всегда называлось. Всё что касалось культуры, науки, всякие мигли, и фигли и штуки – это всегда называлось по-русски…».

Язык накладывает отпечаток на характер мышления, придавая ему определённый ментальный рисунок. Прекрасный в фольклоре, украинский язык – сущее бедствие для высокоинтеллектуальных видов деятельности. Многие украинские интеллектуалы, ведомые излишним патриотическим рвением, загубили собственное дарование, навсегда запихнув его в тесный сарай украинского села, и не дали ему расцвести вне его стен, принеся свой талант в жертву украинскому языку.

Лишь тот, кто в равной мере владеет двумя языками, русским и украинским, причём отдаёт предпочтение первому, сможет максимально развить свои интеллектуальные способности.

Об угрозе превращения культуры Малороссии в карикатуру, буде Малороссия жертвою политического украинства, писал ещё в 1927 году философ и лингвист Николай Трубецкой. Резкое прерывание общерусской традиции заставит украинство искать самоупоения в интеллектуальных низах, а не верхах, и начнётся сползание вниз, а не восшествие вверх.

Это мы и наблюдаем сейчас на Украине – стране, не умеющей говорить ни по-русски, ни по-украински. Украинство искалечило русское языковое мышление части своих неукраиноязычных граждан, но и не смогло ничего толкового дать им взамен. Даже самые закоренелые украинские патриоты не могут обойтись без русизмов, ибо рафинированная версия украинского языка – это кусок филологической пластмассы, искусственность которого чувствуется сразу, как только к нему прикоснёшься. Никто и нигде таким языком на Украине не разговаривает, кроме дикторов центрального телевидения, которые, впрочем, тоже не чураются русизмов.

Отказ от латыни и мелкое гражданство национальных литератур Шопенгауэр считал сущим несчастьем для европейской науки. Только при посредстве латинского языка могла существовать европейская учёная публика, могущая тут же ознакомиться с новым научным произведением, написанным по-латыни: «Мыслящих и способных к правильному суждению голов во всей Европе и без того так незначительно, что благодетельное их влияние бесконечно ослабляется …оттого что дробится, и размежёвывается границами языка».

Эта фраза зеркально описывает языковую ситуацию на Украине, где власть внушает глупцам, будто добровольный отказ от изучения русской литературы мирового уровня в школах и вузах есть проявление ума и достоинства.

В-третьих, украинство препятствует свободному зарождению и развитию концепций, обосновывающих оправданность культурного, военно-политического и экономического сближения трёх славянских столиц – Москвы, Киева и Минска. Украинством всякая трезвая мысль отбрасывается как крамола, если высказана не в геополитических рамках украинства.

Украинством введена порочная практика шельмования любой теории, если она сомневается в целесообразности и эффективности существования украинской независимости. Эта независимость, как священная корова, всегда вне критики. Но на корове далеко не уедешь.

В-четвертых, религиозным базисом украинства является греко-католицизм (униатство) – господствующее вероисповедание в самых украинских регионах Украины – её западных областях. Французский геополитик Франсуа Тюаль в «Геополитике Православия» чётко обрисовал геополитические выгоды, полученные Ватиканом от превращения части бывших православных земель в униатские. Добавлю, что не только Ватиканом, а Западом, в целом.

Всё украинство ориентировано на греко-католицизм западно-украинского разлива если не в религиозном плане, то в идейно-психологическом. Поэтому политическая вера в успехи украинства – это религиозная вера в успехи униатства, пусть и не осознаваемая большинством национал-патриотов.

Украинство – это игра против Православия, ибо даже православные националисты ратуют за религиозный раздрай и превращают раскольнический Киевский патриархат в придаток униатства.

В-пятых, слепив из России врага, украинство молится западным идолам, и от них же страдает. Первая территориальная потеря современной Украины пришла с Запада: в 2009 году Киев проиграл Бухаресту территориальный спор за шельф у острова Змеиный. Будь Украина стратегически и политически сильнее – а стать таковой она может только в союзе с Москвой и Минском, – вряд ли бы это произошло.

В-шестых, на Украине два полюса радикализации с неонацистским привкусом – Западная Украина и Крым. И западно-украинские необандеровцы, и крымско-татарские лидеры оправдывают деяния своих соплеменников, сотрудничавших с гитлеровцами.

Им противостоит русский патриотизм, который есть явление более широкое и масштабное, чем патриотизм украинский или крымско-татарский. «Русский» – это прилагательное, до революции применявшееся ко всем жителям Российской империи. Можно быть русским башкиром, русским ингушом, русским крымским татарином. Оставаться собой, то есть башкиром, ингушом, татарином, но быть русским.

«Союз сердец» между украинством и крымско-татарским меджлисом – это союз неонацистов. Симптоматично, что Киев воздержался от голосования в ООН по предложению России осудить гнусную практику героизации фашизма.

В-седьмых, в припадочном поиске союзников для борьбы с Россией украинство повторяет политические огрехи своих атаманов прошлых времён, которые, бегали кланяться то польским магнатам, то крымским ханам.

В Крыму меджлис крымско-татарского народа требует введения квот на должности в органах власти для крымских татар, выступает за создание в Крыму крымско-татарской государственности (с ориентацией на Турцию) и пугает Киев Америкой, Евросоюзом, Советом Европы и ОБСЕ, если его требования не будут учтены.

Поборники украинства считают меджлис своим союзником по антироссийской риторике и в слепоте своей не видят, что необандеровско-меджлисовский союз (не хочу писать «украино-крымско-татарский», ибо не все украинцы и крымские татары с меджлисом и необандеровцами заодно) – явление временное. Был бы меджлис искренне влюблён в украинство, не стращал бы Украину западными авторитетами.

Пока меджлис представляет себя как спасителя Украины от русского сепаратизма, он заставляет украинство работать на себя. Как только меджлис достигнет своих целей, крымско-татарское государство вступит в конфликт с Украиной, политически изувеченной украинством, лишённой ключевых союзников (Россия и Белоруссия), и глупо полагать, что «международная общественность» поддержит в этом споре Украину.

Потакая меджлису, украинство работает на изменение цивилизационного облика Украины, которая будет поделена между греко-католицизмом, раскольническим киевским «православием» и крымско-татарским исламом.

Украинство – отсроченная смерть для Украины.

Сергей Ганжук

Источник