Однако поговорить я хотел не о любви моего знакомого к животным – мне интересна мозаика его восприятия действительности.
Сразу скажу – я попытаюсь представить суждения, высказывания, мысли своего персонажа в виде собирательного образа, который впитал различные культурные традиции, порой прямо противоположные исторические и политические взгляды, и показать, как они синтезировались в противоречивый мировоззренческий клубок. Добавлю, что Закарпатье – место, располагающее к мешанине разных культур и мировоззрений, так что на этом пятачке противоположным взглядам не разминуться.
Вообще-то мой знакомый нередко противопоставляет себя заезжим в наш край представителям разных частей цивилизованной Европы: приезжающим в шоп-туры «суперпрактичным» венграм, всюду появляющимся с калькулятором и мучительно и нудно высчитывающим выгоду от той или иной покупки, склонным к избыточному весу и ношению одежд ещё больших размеров или зачем-то свалившимся сюда голландцам, одетым, как правило, вообще без всякого вкуса (если судить по пришельцам, то прекрасная половина страны тюльпанов вообще претендует на звание самых страшненьких женщин на свете).
И, естественно, с такими падшими европейцами, отказывающимися из соображений экономии от четвероного друга, наш герой решительно не имеет ничего общего.
Ему по душе старые добрые советские фильмы. Любит к месту и не к месту цитировать что-то вроде «Очень приятно, царь», «Я требую продолжения банкета!» и пр.
Тонкость текстов некоторых юмористов, человечность советских мультфильмов – всё это среднестатистический рациональный бюргер оценить наверняка не в состоянии, ибо загнан в невидимые рамки стандартов и привычек. А наш герой – это совершенно другой, широкой души человек, потому что, как выразился он сам однажды: «Я – славянин!» (далее в тексте мы так и будем идентифицировать нашего персонажа). На самом деле наш друг в тот момент чуть замешкался. Казалось, что он скажет по инерции «Я – русский!», но так говорить о себе он уже давно не может.
Советую читателю на мгновение забыть, что многие славянские народности тесно сплели свои судьбы с западной цивилизацией, ибо сложность момента беседы включала в себя эмоциональную необходимость самоидентификации: «украинец» для сего случая было несколько узко и регионально, а сродниться с «русским» означало потерять всякое самоуважение.
После того как Россия «триста лет угнетала Украину», сдерживала национальное, культурное, политическое развитие... А точнее, после того как за последние двадцать лет нашего друга насквозь напичкали фактами этого угнетения, имперские поползновения злобного монстра ему не дают покоя: расчленить Украину, отторгнуть украинский Крым, захватить украинскую ГТС, подчинить страну экономически, уничтожить государственный язык (не имеет значения, что сам наш друг говорит в основном на русском языке) и вообще государственность – вот устремления России.
Эти устремления может поддерживать лишь пятая колонна на востоке Украины, маниакально голосующая на выборах за донецких бандитов-антиукраинцев. Сама же Россия ничего особенного из себя не представляет и держится за счёт нефти. Деревни там разрушены и народ пьянствует, люди зомбированы путинской пропагандой. В целом москали ближе к финно-уграм, чем к славянам (это нетрудно понять после долгих лет чтения соответствующей литературы и постоянного общения с патриотически-настроенными людьми).
К «патриотам» наш герой относится с некоторым «пиететом». Помню, как во времена оранжевой революции-2004, между вторым и третьим туром президентских выборов, сгруппировав вокруг себя кучку проникшихся гражданским чувством собеседников, он дальновидно предупреждал: «Мы можем быть абсолютно уверены в справедливости подсчёта голосов в Ивано-Франковской, Львовской или Тернопольской областях, но нет никакой гарантии честности и прозрачности выборов на Донбассе, в Харьковской области или в Крыму». А всё потому, что именно патриотизм галичан гарантирует эту исключительную честность.
Ещё один эпизод из разговора за столиком в кафе, как раз с участием нашего друга. Он и другие «славянины» внимали словам политически подкованного «патриота» (в понимании некоторых читателей – «националист обыкновенный», бытового уровня), разглагольствовавшего о необоснованности и даже подлости притязаний России на Крым. «Крим не був подарований Україні, а його фактично обміняли на Бєлгород, що раніше належав Україні. Крім того, Росія приєднала до себе ще інші українські землі», – просвещал «патриот», а «славянины» слушали и кивали.
Однако недолюбливание москалей не означает, что «славянин» не имеет неких общих почитаемых символов с согражданами на востоке страны. В моменты, когда ему становится досадно за состояние дел в нынешнем украинском государстве, когда противны все без исключения украинские политические партии, он восклицает: «Да разве могут вот эти (власть имущие и их политические конкуренты) дать хоть какую-то национальную идею?! Ради которой люди готовы сражаться за Родину, как в Великую Отечественную!».
Победа над фашизмом вспоминается и тогда, когда до «славянина» доносятся вести, что сопредельные государства цивилизованной Европы косятся на украинские территории или промышляют поддержкой сепаратистских настроений в среде меньшинств. «Да разве раньше они посмели бы!», «Вот Иван их в своё время строил!», – сразу вспоминает он славную Победу в Великой Отечественной войне, не называя при этом Ивана «русским».
«Стоп! – воскликнете вы, – А как же совместимы образ советской Победы и «боротьба за незалежність» от имени националистов?». Не будут ли мешать душевному равновесию несовместимость лозунгов «Красной Армии-победительнице – честь и слава!» и обязательный нынче патриотический клич «Бандера forever!»?
Несмотря на длительное по времени общение, мне и самому как-то не удалось прощупать, как «славянин» решает в себе эту дилемму. Более того, как по волшебству противоположные исторические взгляды и связанные с ними символы никогда не пересекаются у нашего персонажа во времени и пространстве, словно скрещивающиеся прямые в стереометрии. Т.е. «славянин» в разговорах на свободные темы никогда при мне не оказывался в ситуации выбора – «гордиться Красной Армией или Шухевичем?». Словно невидимая сила защищает внутреннее спокойствие этого человека.
Тем не менее, «славянин» вполне уверен в том, что такое «патриотизм». Например, когда-то я его спросил, являются ли свидетельством патриотизма те дискриминационные для украинского товаропроизводителя условия присоединения к ВТО, на которые дало согласие очень патриотическое украинское руководство оранжевых времён? В ответ – безмолвное удивление: к чему это, о чём это... «Патриотизм» – это отстаивание единого государственного языка и противодействие имперским планам России. Экономика сама поднимется при достаточной честности, патриотичности и «европейскости» власти.
Ибо отличие «славянина» от какого-нибудь дончанина как раз в большей «европейскости». Понять это ощущение поможет, к примеру, сказанная давеча фраза журналиста 5-го канала о дилемме выбора для Украины: «Хотим ли мы фашистскую путинскую диктатуру и грязные сортиры или европейскую чистоту и законность?».
На время забудьте, что в начале статьи «славянин» как раз недолюбливает европейцев – это вроде как относилось к настроению соответствующего момента. А в данном контексте под «европейскостью» можно подразумевать кропотливое стремление к благоустройству собственного быта, честное и цивилизованное складывание копейки к копейке, благородное накопительство, а не беспробудное пьянство и воровство (как сами знаете где).
Если бы не тревожащие результаты внутренней и внешней политики, коварные замыслы москалей да мерзость нынешней антиукраинской власти, «славянин» занимался бы только европеизацией витрины собственной жизни. От него можно было слышать только такие новости: ремонт гаража, обустройство ванной комнаты, пол с подогревом, возведение нового забора, планы по покупке машины и пр. пр. пр. С серьёзным лицом «славянин» любит обсуждать планы по изменению быта. Такие разговоры с коллегами своей сакральностью напоминают богослужение в храме – и Европа действительно приближается, а скверные качества европейцев забываются.
Но, как ни странно, при соответствующей тематике разговора и определённом настроении ощутимым мировым злом иногда становится привычная нам Америка. Бомбёжки Югославии, может, уже и подзабылись, но бардак на Ближнем Востоке – на слуху, поэтому наш друг время от времени напоминает: «Всё, что творится в Сирии – дело рук американцев!». Хотя несколько лет назад был чрезвычайно горд выступлением тогда ещё президента Ющенко в конгрессе США, был так умилён этим «высоким кредитом доверия» от ведущей мировой демократии.
Пожалуй, хватит зарисовок о «славянине». Почтение к националистам как самопровозглашённым «патриотам», героизирующим Бандеру и Шухевича, граничит с остатками гордости за Великую Победу над фашизмом. Неприятие рационального «европейца» компенсируется влечением к заманчивой европейской витрине с представлениями о благополучии. А осознанию того, что «Украина имела сильнейший промышленный потенциал», не мешает некоторое презрение к жителям юго-востока Украины, которые этот потенциал и должны реализовывать.
Подобное мозаичное восприятие на Украине характерно не только для нашего героя и похоже, что «славянина» в одном пространстве с приверженцами «русского мира» удерживают лишь образы советской эпохи. А к России его отношение с каждым годом всё хуже и хуже...
