Артём Литовченко. О “правильном” и “неправильном” народе Украины

Зря кабельные сети отказались от трансляции суперканала ТВі. Это потрясающий канал. Его надо транслировать везде и всюду, включая уличные экраны. Он неподражаем. Даже Пятому каналу до него далеко. Если и может сравниться с ним что-то, то разве что ещё один суперканал «ЗиК». Однако последнему явно не хватает канала-приложения под названием «Кайль», где будут демонстрировать мыльную оперу из жизни бандершухов с регулярными перерывами на коллективное пение маршей в честь Шептицкого и Грушевского или каких-нибудь иных тамошних Неизвестных Отцов и Огненосных Творцов. Так что ТВі остаётся незаменимым. Поди найди канал, который согласится такое заменять.

Вот совсем недавно, буквально вчера, на этом канале обретался историк Верстюк. Из всех других присутственных мест его, надо полагать, прогоняют, и в отделе украинской революции Института истории Академии наук всем надоел, вот он и пришёл на ТВі навеки поселиться. Их просто очень-очень много, таких вот «историков-Украины», надо же им куда-то деваться. Вот они и ходят на ТВі. Не в школы же им идти – там над ними дети уже смеются. А на ТВі детей не пускают, зато Верстюку et cetera там совершеннейшее раздолье.

На этот раз он порадовал аудиторию сообщением о том, что «идеология Партии регионов отличается от идеологии Украины». Тем самым сказал новое слово не только и не столько в истории, сколько в политологии и политической социологии. Оказывается, у Украины есть некая идеология. Одна. Какая же? Откуда же? И с какого перепугу она вдруг оказалась одна?

Я не знаю, какая там идеология у Партии регионов. Обычно и социологи, и политологи дружно сходятся в том, что у этой партии идеология отсутствует. Ну, Верстюку, конечно, виднее. Он там на ТВі, надо полагать, ближе к Партии регионов, чем кто-либо, вот и разглядел сразу две идеологии – у Украины и у Партии регионов. Что-то мне подсказывает, что они очень даже близки, эти идеологии, своей призрачностью. Но вот Верстюк, напротив, утверждает, что нет, дескать, отличаются.

Чем – он не сказал. Зато сказал, что, невзирая на эти отличия, регионалам не удаётся менять новые традиции. И привёл пример с изрядно надоевшей уже битвой под Крутами. Мол, праздник приживается. И в протокол внесён, и венки кладут, и вообще. Если учесть, что те же «регионалы» активно участвовали в этом «празднике», то непонятно, о каком таком отличии идеологии говорит Верстюк. Хотя можно предположить, что он, в полном созвучии с последними тенденциями в отечественных гуманитарных отраслях знания (науками сие назвать нельзя), предпочитает изучать не факты, а некие мутные подразумевания – как собственные, так и исторически отдалённых персон. На основании каковых подразумеваний и формулируются непоколебимые выводы.

И никто не стал бы эти выводы колебать, ибо не колеби, да неколебим будешь. В конце концов, если человек, писавший кандидатскую по классовой борьбе, рассуждает об идеологии, то вряд ли он случайно ошибается, скорее, намеренно кривит душой или что там вместо неё у обитателей телевизионного заэкранья. Помимо глубоко интригующего заявления о различиях несуществующих идеологий, Верстюк поведал нам о важности того факта, что «молодые люди пошли на смерть за государство, были готовы на все, чтобы отстоять честь народа». Это он о студентах, которые то ли за Центральную Раду дрались на станции, то ли не успели к Деникину сбежать. Так вот что интересно: если эти молодые люди пошли, значит, на смерть за государство, – это одно. Государство государству рознь, и только последний подлец может считать, что поход на смерть за любое государство является подвигом. В таком случае правы были те немцы, которые защищали гитлеровский порядок до последней капли крови, а те, кто пытался его свалить изнутри, были крайне непатриотичными мерзавцами. Те, кто с подобной логикой согласен, могут дальше не читать, а пойти и тихо-мирно застрелиться к вящей пользе человечества.

Но, помимо смерти за государство, Верстюк постулировал ещё и «отстаивание чести народа». Ага. Значит, национально-ушибленные киевские студенты и гимназисты отстаивали честь народа. А рабочие, шахтёры, крестьяне и «разночинцы» из Харькова, Полтавы, Чернигова, с Донбасса, которые шли в составе муравьёвских войск, не отстаивали. Они, значит, к народу (украинскому, надо понимать) отношения не имели. Так?

Ну, а коли так, то давайте, дорогой товарищ Верстюк, следующим заявлением будет признание того факта, что они, все эти дончане, харьковчане, полтавчане, черниговцы, и сегодня не имеют отношения к этому народу. То есть, отдельный народ. Какой? Ну, какой-то. У нас тут этно-невменяемых в таких количествах, как в Киеве и Львове, не водится. Мы как-нибудь с самоидентификацией справимся, не зацикливаясь на сомнительных этнонациональных фишках. Главное – отвалите от нас, наконец. Перестаньте из своей Галиции и Киева регулярно обвинять жителей Юго-Востока в сепаратизме и т.д. Потому, что начинается всё это с вас. Это же вы заявляете, что защитники бездарного полуисторика и неплохого писателя-фантаста защищали, оказывается, честь народа. А народ, который с ними сражался, конечно, свою честь не защищал. Это ведь вам позволено определять, кто – народ, а кто – нет. Кто – правильный народ, а кто – неправильный. Ну, так отделитесь, замкнитесь в своей прикарпатско-киевской резервации, и определяйте. А нас, бесчестных и безродных, зросийщенных нащадкив московського быдла – или как вы там нас зовёте – оставьте в покое.

Артём Литовченко, специально для интернет-издания «Глагол»