Олесь БУЗИНА. Национализм как прибежище негодяя

...«Киевские Ведомости». Редакция только что переехала на Рыбальский остров в здание, которое арендовала у будущего оранжевого олигарха Петра Порошенко. У меня был свой кабинет, в котором я мог появляться, когда захочу. Правда, он принадлежал не только мне. Раз в неделю в этом же кабинете заседали еще два киевских юмориста – Ян Таксюр и Александр Володарский, которые вели страницу «Клуб Голохвастова». Так как мы встречались редко и приходили в редакцию по разным дням, то надоесть друг другу не могли. Наоборот, иногда наши встречи превращались в весьма поучительные разговоры, напоминавшие посиделки на диссидентских кухнях.

Таксюр рассказывал о догматах православия и о том, чем они отличаются от католических. От него я впервые услышал, что догмат о непорочном зачатии Девы Марии, принятый католиками, глубоко нелогичен, почему его и отрицают православные. Ибо, если Дева Мария тоже зачата непорочно, как Иисус Христос, то в ней не должно быть человеческой сущности – только божественная. А, если так, то и Христос не имел бы человеческой сущности, был бы зачат от непорочного Бога Отца и такой же непорочной матери и никак не мог бы искупить своей смертью первородный грех человечества.

Вот так славно проводили мы время в богословских беседах, что казалось абсолютно фантастическим для эпохи первоначального накопления капитала в Украине. Вокруг думали о шекелях. Мы размышляли о душе. И однажды ненароком в поле наших дискуссий попала какая-то постановка режиссера Жолдака. Не помню точно, какая. То ли «Швейк», то ли «Три сестры». Я признался, что всегда ухожу с Жолдака после первого же акта вместе с той половиной публики, которая уходит с него именно в этот момент, не желая больше выносить профанацию искусства.

Таксюр – светловолосый, усатый (как сейчас вижу его в тонких золотых очках, пиджаке и непременно каких-то хитрых штанах с изысками – накладными карманами, например) добродушно, но как-то с болью улыбнулся и сказал: «Видите ли, Олесь, Украина – это такая страна, где можно безнаказанно издеваться над высокими проявлениями человеческого духа. Тут можно глумиться над Шекспиром, над Пушкиным, и ничего за это не будет, что эти жолдаки с успехом и делают».

Формула Таксюра показалась мне универсальной. Я даже понял сразу, в чем сила украинского национализма. В том же, в чем была мощь программы «За гроші» на одном из центральных каналов. В ней за небольшую сумму предлагали людям заняться какой-то мерзостью – например, ловить ртом консервированные помидоры. Платили за это гривен пятьдесят. Но, удивительно, желающие всегда находились! Стоит такая раскомплексованная личность вся в размазанных по роже помидорах, ловит их пастью и радуется – и помидоров поела, и денег заработала, и по телевизору показали. А, самое главное, вели эту передачу на державной мове – сердце радовалось, как неслась украинизация в массы!

Украинский национализм, что бы о нем ни говорили, дал великий исторический шанс хаму. И хам этим в полной мере воспользовался. Быть аристократом сложно. Нужно уметь ездить верхом, знать иностранные языки, хранить верность государю, не плевать на пол, не пить дешевой водки (а, тем более, самогона!), не ковыряться в носу, не кричать «Ганьба!», не лежать на Майдане, делая вид, что голодаешь за Украину, а тайком ночью трескать мед в палатке с такими же «голодающими»... Господи, сколько всего нельзя! Разве может душа среднего индивидуума («человека толпы», по Ортеге-и-Гассету), тем более, рожденного в каком-нибудь Чертополе, выдержать такое?

Наоборот. Националисту прощается все, что бы он ни сделал. Вчера был секретарем ЦК КПУ по идеологии, как Кравчук? Ну и что? Ведь сегодня же он «перший президент»! Резал польских профессоров во Львове в 41 году в компании с немцами? Да это же высшее хамское счастье – выпускать кишки из настоящего профессора, тем более, польского! Це так патріотично! Нет ничего странного, что Академии СБУ теперь собираются присвоить имя этого резуна – Романа Шухевича. Свидомых украинских жандармов, конечно же, должны готовить только в учебном заведении имени погромщика и агента германской разведки! Из любого другого они выйдут такими... «трошки недоробленими».

Яркий пример этого – оправдание националистами любого приспособленчества. Для нормального человека предательство – это плохо. Для националиста – высокий образец для подражания. Мазепа – герой. А почему герой? А потому что рекордсмен по предательству. Польского короля предал. Турецкого султана предал. Гетмана Дорошенко предал. Гетмана Самойловича заложил. Родному батьке собственной полюбовницы голову отрубил. Московскому царю в душу наплевал. Только шведского короля не успел предать – жизнь кончилась. Разве ж это не симпатяга? Да ему улицы в Киеве мало за такие заслуги – весь Киев нужно переименовать в Мазепоград! Ну, если не весь, то хотя бы его центральную часть возле парламента. Или Конча-Заспу под Киевом, где живут на государственных дачах новые мазепы.

А если Мазепа признан эталоном, чего же ожидать от остальных? Есть в Киеве такой гнусный персонаж – директор Института украинознавства Петро Петрович Кононенко – в розовой юности «борец» с национализмом («Зеркало недели» как-то опубликовало статью, в которой рассказало, как молодой Петр Петрович лизал красный партийный зад, пробираясь в него по трупам студентов-товарищей). Я знавал его уже позже. Это чудо природы с костистым шилоподобным носом, напоминающее седую лабораторную крысу в сером пиджаке, служило деканом филологического факультета Киевского университета, когда мне пришлось там учиться.

В день августовского путча оно обдрыслялось настолько, что даже хотело отправить в колхоз наш 5-й курс, чтобы, не дай Бог, не было студенческих беспорядков, и успокоилось только, когда ему объяснили, что пятикурсников просто нет в городе – на дворе август, и собрать их физически невозможно. Теперь этот гибрид партуродца и компилятора написал главу об истории украинской критики в новом учебнике литературы, начав ее... с себя. А на заседаниях Национальной комиссии по морали требует запретить творчество Бузины как антиукраинское! Пусть попробует запретить! Я ему обещаю, что после этого у него начнется по-настоящему веселая жизнь на улице Гончара – очень вредная для организма пожилого извращенца.

«Негодяй» – синоним слова «негодный». По «Словарю Даля» – это «никуда не способный, дурной, плохой». Но негодяй негодного еще хуже! Это «дурной, негодный человек, дурного поведенья, нравственности, мерзавец». Одним словом, такое, с чем ни пить, ни дружить, ни в карты играть нельзя. Негодяй ли Роман Шухевич? Однозначно – негодяй. А Мазепа? Да это просто аршин, которым меряют негодяев!

Не годился для науки лжеученый Кононенко, для литературы – псевдописатель Яворивский, для кино – околорежиссер Ильенко. Именно поэтому под конец жизни они и подались в националисты. А куда же им еще? Где возьмут таких «митців», если тот же Кононенко запомнился студентам 80-х только как комический персонаж, автор учебника «Комуністична партійність як вищий прояв народності», пристававший к первокурсникам с фразой: «Що ж це ви читаєте Плеханова? Ви ж радянська людина!» Как анекдот из уст в уста ходил рассказ о его посещении общежития на улице Ломоносова, где в одной из комнатушек этот будущий вялый член комиссии по морали узрел на стене вырезанную из журнала «Данаю» Рембрандта и тут же выпалил гневно: «Що ви тут голу жінку почепили? Краще б Шевченка повісили».

В жизни каждого человека есть звездный час. Есть он и у негодяев. На их улице сейчас праздник – льется вино, «швартуются» к подъездам дорогие автомобили, раздаются премии, разворовываются бюджеты. Так уже было. При том же Петлюре, о члене Директории которого приват-доценте Швеце (помните такого? Уверен, что не помните!) в анналах истории осталось такое упоминание: «Называет себя профессором, пьяница, мот, играет на бирже с казенными деньгами». (Эту характеристику на Швеца можно прочесть в книге Михаила Ковальчука «Невідома війна 1919 року. Українсько-білогвардійське збройне протистояння» – очень поучительное чтение, советую.)

Но как из известной субстанции не слепишь пулю, так и из сборища негодяев не получится ничего стоящего. Даже если назвать его красивым французским словом – «национализм».

Олесь Бузина