Александр Зубченко. Карл Маркс и Евгений Щербань :)

Карл взял однодневную командировку в своей клинике «Шарите» и смотался осмотреть Тимошенко. Суточные ему выделил Турчинов. В результате появилось правильное заключение с подписью основателя марксизма.

Цитирую: «Немецкие медики советуют отказаться от транспортировки заключенной в помещение суда с целью не навредить успешному процессу лечения». Напомним, что лечить Тимошенко немцы начали полтора месяца назад. «Заболела» Юлия Владимировна в декабре 2011 года. Судя по кадрам, просочившимся в Интернет и признанным подлинными (эпизод прощания с адвокатом), болезнь наглухо свалила «железную Юлю». Если лечение идет «успешно», как пишет Айнхопля, то сколько всего времени понадобится на то, чтобы она могла уверенно посещать судебные заседания? Наверное, Тимошенко будет интересно узнать, за что ее пакуют на новый срок. Поностальгировать по славной корпорации «ЕЭСУ», вспомнить детали «завладения чужим имуществом путем злоупотребления служебным положением». Это же так интересно. Увлекательно.

К сожалению, вынужден констатировать: интерес наших сограждан к делу Тимошенко не просто падает, а пребывает на критически низкой отметке. Но, тем не менее, приходится выполнять журналистский долг и информировать общественность о ходе дела. Да, тема непопулярная. Избитая. Затасканная. Мало кто помнит эпоху Паши Лазаренко и «Единых энергетических систем Украины». Да и убийство Евгения Щербаня даже экспертами вспоминается с трудом. А мне почему-то запомнился тот день. Мы выпускали очередной номер (тогда еще были популярны винтажные бумажные еженедельники) и обсуждали, кто же его «заказал». Сошлись на том, что Лазаренко. Мы настолько увлеклись своим «расследованием», что даже не посмотрели, какая фотка иллюстрировала статью об убийстве Евгения Щербаня. Просто написали в «сопроводиловке» к материалу: «фото Щербаня». Наш абсолютно аполитичный дизайнер, который уже тогда жил в своем виртуальном мире, клацнул в своей базе и вытащил фото Щербаня. Правда, не Евгения, а Владимира. Прикол, как вы понимаете, был в том, что Владимир Щербань в то время был донецким губернатором. Представляете, каково ему было увидеть свой портрет в траурной рамке на первой полосе? Это же был более чем прямой намек: «ты следующий». Что тут началось… На сайте, конечно же, просто поменять фотку. А тогда тираж еженедельника изымался из киосков «Союзпечати». Сотрудники отдела распространения «ловили» поезда, которые везли номер с фотографией не того Щербаня в регионы.

В изымании тиража активное участие принимали представители организованных группировок. Мы же ничего этого не знали. Сдали номер поздно ночью и отправились бухать с чистой совестью. Но злые люди подняли меня очень рано, привезли в редакцию, которая напоминала на тот момент спортзал: люди с развитой мускулатурой быстро бегали туда-сюда и что-то искали. В уголке дремал наш дизайнер. Пытали нас долго: кто заказал, сколько заплатили? Через несколько часов даже до них дошло, что все получилось само собой.

Странно, но своего обещания «спалить к епеням эту епаную редакцию вместе с этими кончеными дебилами» ребята с развитыми торсами так и не сдержали. Честно говоря, очканули мы тогда сильно. Ну не каждый же день вас приходят мочить. Но у дизайнера оставалось в заначке, и мы тогда побороли стресс. К ночи нам уже было все по барабану. Потом пришел «смотрящий» за редакцией. А должен вам сказать, что наш еженедельник тогда переживал смену собственника. Какие-то местные бандюки отобрали его у интеллигентного основателя с целью получения прибыли и завладения зданием редакции. Они, честно говоря, не знали, что с нами, журналистами, делать и поэтому особо не вмешивались в творческий процесс. Но зарплату исправно задерживали. Или платили малыми частями. И тут они познали в полной мере значение печатного слова. Короче, с горя напились вместе с нами.

Наутро меня откомандировали заглаживать инцидент. Потому что я отвечал за тот номер. Поплелся я с перепоя в Раду. Щербань (который живой) был еще и депутатом. Нашел, значит, каких-то его помощников, подвели они меня к «телу». Извинился, значит. Грю, ошибка произошла. Давайте, чтобы загладить данный инцидент, вы мне какой-то красивой херни наговорите, типа умный политик, а мы все красивенько отредактируем и напечатаем. С выносом на первую страницу. И фотку сделаем такую, шо хоть в гроб клади. Вы будете смеяться, но с перепоя я нес примерно такой текст. Сую, значит, ему под нос большой японский диктофон. Он его выключает и выдает длинную тираду. Даже связки между словами и те матерные. А шо мне делать? Стою, значит, удачно изображаю полного дебила (без всякого напряжения) и ковыряю пол. Когда Щербань проорался, то сам включил диктофон и начал что-то бойко говорить насчет экономических показателей области, новой Конституции, а также прочую любопытную фигню. Потом я полдня сидел, упорядочивая данный поток сознания и «разбивая» его типа умными вопросами: «Как интересно, не могли бы вы на этом остановиться подробнее?», «Вы действительно так считаете?». Наши местные «бандюки» периодически заглядывали в дверь и пытались поторопить. Волновались, значит. Еще бы: под офисом стояли две бригады решительно настроенных молодых людей, которые тоже контролировали процесс. Дизайнер, видимо, чувствовал свою вину, поскольку приволок шоколадку и бутылку колы. Но не с колой. Шоколадку он сам сожрал от волнения, а «колу» я у него отобрал.

Труднее всего было придумать заголовок этому интервью. Кто занимался этим делом, тот знает. После долгих мучений получилось следующее: «Владимир Щербань: ко всему, что вокруг меня происходит, я отношусь философски». Приепаться, как говорится, не к чему. Развернул бумажку с телефоном помощника Щербаня и сообщил: готово. Даже на факс слать не пришлось текст. Через десять минут он был у меня. Долго вычитывал, с кем-то созванивался. Короче, устаканили. Сели уже с ним отмечать успешное завершение процесса. Вот он мне рассказал и о Паше, и о Юле… В том, что она к этому была причастна, у него лично не было никаких сомнений. Но кому это сегодня интересно? Разве что историкам и таким вот случайным участникам событий. Еще один интересный момент, связанный с Юлей. Как потом выяснилось, наши бандюки развели «ЕЭСУ» на деньги. Типа, купите газету, недорого просим. Только дайте денег на выплату задолженности по зарплате сразу, а то разбегутся журналюги. Деньги действительно поступили. Сумма по тем временам очень значительная – почти сто пятьдесят тысяч. Налом. Бандюки их быстро освоили и стали просить еще… Мда…

В общем, я что думаю: некстати очень заболела Юля. Ведь после «ЕЭСУ» она должна за Щербаня что-то сказать. Мне интересно. Чисто с исторической точки зрения.