Мнение Олеся Бузины: Оборотни в вышиванках

Зуб заболел, как это обычно бывает, в ночь с пятницы на субботу. Моего дантиста не было в Киеве. Пришлось обратиться к первому попавшемуся — в коммерческую клинику. Врач, орудовавший там, достоин отдельного описания. По внешности он напоминал молодого мясника в белом халате. Только очень напуганного эпидемией гриппа! За все время нашего «делового» общения, большую часть которого я провел молча с разинутым ртом, он так и не снял марлевый намордник, предохранявший его организм от бацилл.

На этом профессиональные качества зубодера заканчивались. В мой рот он лез волосатыми лапами, не натянув даже резиновых перчаток. На рентгеновский снимок челюсти смотрел, как папуас на географическую карту, тщетно силясь понять, где там у меня болит. Вместо одного зуба расковырял сразу три — я не преувеличиваю! Зато это чудо общалось со мной на «державной мове»: «Я зараз буду давити, пане, а ви уважно слухайте, де біль буде страшніший!».

Будь на моем месте Степан Бандера, он с удовольствием терпел бы эту пытку и дальше — из-за одного только счастья подвергаться издевательствам «національно-свідомого» врача-убийцы. Но я устроен иначе. Я готов предоставить свой зуб под долото негра, расиста, сиониста, гестаповца, лишь бы он был настоящим доктором, а не специалистом, купившим диплом за сало, которое его батько привозил из села.

Взяв с меня двести гривен, зубодер в вышиванке заверил, что боль скоро пройдет и, естественно, сбрехал. Кое-как дожив до понедельника, я, наконец, попал к «своему» врачу, которая по-украински не умеет разговаривать вообще, зато лечит так, что даже бестелесные ангелы жалеют, что у них нет зубов и, следовательно, зубной боли.

Мое «зубное» приключение только в очередной раз доказало, что Украина разводит не специалистов, а «державномовних» имитаторов любой деятельности. Больше всего государственного языка сейчас в парламенте, правительстве и на телевидении. Там же — меньше, чем где-либо, профессионализма. Выборы следуют за выборами. Партии множатся. Все любят Украину. Все желают ей добра. Все клянут Сталина, плачут о Голодоморе, тычут пальцем в сторону России, надеются на Америку и быстренько исчезают в неизвестном направлении, прихватив с собой кусочек «национального достояния» — нет, не томик Шевченко, а чековую книжку!

Еще Грушевский, так ценимый ныне нашими псевдопатриотами, заметил, что независимую Украину не следовало бы даже придумывать, если в результате предполагается построить очередную обывательскую страну. Видимо, он подразумевал, что Украина должна сказать какое-то новое важное слово для мировой цивилизации, показать пример общества нового типа — более продвинутого, чем те, что были до нее.

Но даже ему не могла прийти в голову картина нынешнего национального развала. У нас борются не за государственные интересы, а за государственный язык! Как будто это одно и то же! Давайте представим, что, освободившись от английского колониального гнета, Соединенные Штаты Америки все свои силы потратили не на развитие экономики, вооруженных сил и культуры, а на фабрикацию истинно национального диалекта, представляющего собой смесь из наречия белых переселенцев и языка индейцев чероки. Кто-то слышал бы сегодня об атлантической сверхдержаве? А ведь американцам не помешало стать великой нацией ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ национального языка!

Украина пошла другим путем — выискиванием причин, которые позволили бы ей и дальше оставаться официально признанным мировым «лузером». Мне хотелось бы знать, что будет после того, когда все украинские граждане забудут русский язык? Наступит счастье? Рай земной? Сами собой начнут расти булки на деревьях и ядерные боеголовки в ракетных шахтах, которые прогулял еще Кравчук? А за что тогда будет жить Павло Мовчан с его «Просвітой», регулярно высасывающей финансовую кровь из госбюджета на поддержку «мови»?

Вся штука в том, что даже после полной победы языковой украинизации Мовчан все равно не превратится в популярного писателя. Как не станут ими сотни и тысячи маленьких «мовчанов», жалующихся, что талант у них украли злые москали с их империей и гимназией, где заставляли учить букву «ять».

Мы живем в стране псевдонационалистов, имитаторов национализации, успешно разрушающих все вокруг. Им кажется, что карт-бланш, выданный Украине Господом в 1991 году, бесконечен. Но они забыли, что на этой земле уже существовали Киммерия, Скифия, Сарматия, Готия, Крымское ханство, и все они успешно канули в небытие, когда предались разврату и безумию. Украинцы так долго плакались, что «кляті воріженьки» мешают им строить собственную хату, что Всевышний сжалился над бедолагами и предоставил им полную возможность проявить себя в «державотворенні». Но в результате все равно получился не новый Версаль, а мазанка, которую пытаются выдать за небоскреб.

Абсурд хорош, когда он занимает свое скромное место шутки. Но когда он превращается в норму жизни, жизнь кончается. Как-то я имел самый абсурдный разговор, который только можно представить — позвонил отставной офицер СБУ (и, естественно, КГБ), ибо только в Украине, те, чьей профессией была борьба с украинским национализмом, с обретением независимости в одночасье смогли мутировать в Службу безопасности «националистической» Украины. Этот молодой, судя по голосу, и еще явно полный сил пенсионер умолял меня о встрече.

— Зачем? — поинтересовался я.

— Мені хотілось би поговорити з вами про деякі ваші статті. Я багато в чому з вами не згоден.

— Ми можемо і так розмовляти. Що ви хотіли запитати?

И тут этот отставной сторож национальных ценностей не придумал ничего лучшего, как выдать: «Чому ви так не любите Україну?».

Я подозревал, что в спецслужбах всего мира трудится много «специалистов», скрывающих свое слабоумие под грифом секретности. Но это был просто эталон полицейского пенсионного кретинизма! Звонивший мне явно гонял при советской власти диссидентов. Теперь «оно» тосковало на пенсии и выискивало новых, уже «антиукраинских» инакомыслящих. Чтобы донести куда надо. Или хотя бы — «проработать» по старой привычке. Но я — не диссидент. И не профессиональный жулик, с криком: «Любіть Україну!» разворовывающий ее по частям. У меня нет времени болтать с бездельниками, черпающими «оперативную» информацию из газет. А потому просто и вежливо отправил звонаря туда, откуда он появился, заметив, что не собираюсь разговаривать с незнакомыми людьми о любви к Украине. Это для меня слишком интимно. Слишком лично. Заниматься публично «любовью» с Украиной за деньги, извините, не для меня.