Солнце только багрилось где-то на дне Днепра, а она уже поднялась и стала будить собаку. Псина всем своим видом демонстрировала, что уже заипалась бегать по утрам, однако была безжалостно поднята с теплой подстилки жосткими пинками. Начинался обычный день. Десять километров бега трусцой.
Затем сто километров на велосипеде. Потом заплыв. Вместе с велосипедом. И собакой, которая волочилась за ней на поводке, изображая буек. Когда собаку откачали, наступило время завтрака. Два яйца, сваренных собственноручно, то есть без кипятка. Тар-тар (мелко нарубленный хорек, пойманный своими же руками).
Немного брюссельской капусты (для укрепления интеграционных связей с Евросоюзом). Чашечка густого мохито и две банки энергетика. Для уставшей собаки. Затем обычное утреннее совещание, которое проводил Моник Левински в сатиновых трусах, продавленных на коленках. Обсуждался список неотложных дел на сегодня.
Звонок в дверь. Уставшая собака лишь тяжело вздохнула, но отказалась подниматься для исполнения своего долга. «А с какого буя йа буду еще лаять? Эти фотные процедуры меня до истощения доведут. Как того адвоката. Всю ночь бухал и орал в караоке, а потом трусцой побегать решил. Не добежал, мля…» Как оказалось, пришел иксперд по выживанию в условиях ограничения свободы передвижений. Занятие пятое: «Правила постановки себя перед судьей, шобы он, сцуко, понял, кто из нас лох».
- Выходишь на центр зала и сплевываешь сквозь зубы в направлении прокурорских.
- Че-то не получается, губы плохо слушаются…
- Да ты их, епть, в трубочку сверни. Сворачивай! Сильнее! Да шо за нах?!
- Можно я просто слюну пущу? Обозначу плевок?
- Слюну пускать раньше надо было. Когда под дурку косить можно было. Теперь надо плевать. Да не на меня, а туда!!!
Некоторое время в доме раздавались странные горловые звуки и одобрительный мат инструктора.
Тем временем в здании суда шакалы пера и менты начали привычную свару, к которой радостно подключились шавки из обслуги парламентариев. «Пониже броника хватай, а теперь штативом!» «Вася, а можно йа етого наипну, он миня уже так достал?» – «Ни, ето же журнализд, токо по левой почке можно!»
В маленьком домике на дамбе начался урок устной речи:
- Беспонтовый чувак?
- Лох!
- Гоп-стоп?
- Ограбление!
- Мокруха?
- Убийство!
- Герыч?
- Героин!
- Разойтись краями?
- Урегулировать проблему.
- Швепер?
- Виктор Федорович?
- Так, повторим еще раз.
9.37 АМ. Подали бронированный «мерс» с двумя подозрительно трезвыми охранниками. Один из них как раз заканчивал набирать эсемеску: «Если бы ты знала, как меня фсе заипало!» Собака, услышав шум мотора, радостно вильнула хвостом. Свобода! Иксперд заканчивал урок: «И тут ты выходишь, рвешь на себе маечку и орешь: «Ха! Не ждали, сцуки? В штаны наложили, дешевки сраные?!» Моник Левински: «А можно йа на себе маечку рвану? У меня есть адна, беленькая. Почти чистая. Токо пропотевшая слегонца». Иксперд: «Да заткните ему хавло, хто это?!»
9.45 АM. Ее вывели из дома со связанными за спиной руками. Иксперд аккуратно придержал голову, когда она садилась на заднее сиденье: «И шо примечательно – когда голову не пригибают, обязательно епнешься об ментомобиль. Просто какая-то физиологическая особенность. Пацаны пробовали на спор сесть, чтобы не епнуться. Но без ментов ничего не получалось. Так шо привыкай. И косу сбрей, мешает. В нашем деле чем меньше волос, тем больше шансов, что тебя за них не схватят». Немецкий движок грозно рыкнул. Пискнула мобила бодигарда. Пришел ответ: «Схади в прокуратуру, может, палегчает». Водила врубил радио. Все семнадцать «бозовских» колонок одновременно грохнули: «Еду в Магадан!!!» Черная машина рванула с места, распугивая невинно гадящих под окнами котов.
10.05 АМ. Толпа зомби под судом тянула к ней свои мобилы, пытаясь сфоткать сюжет по мотивам бессмертного шедевра всех времен и народов «Я и моя сраная кошка». «Почему так мало зомбаков?!» – грозно спросила она распорядителя действа. «Так ить неблагоприятные погодные условия, плохая экология, загазованность, недостаток ресурсов, информационная блокада со стороны преступного режима, провокации и прессинг», – начал привычно оправдываться распорядитель.
- Йа тебе пасть парву за экологию, аниглобалист буев. Сегодня ко мне с финотчетом, докладной и цементом!
- Тазик брать?
- Безусловно.
10.07 -14.07 PМ.
– Встать, суд идет!
- А ложила йа на тебя, на суд, на фсе, лошок…
14.10 PM. Сикредный бункер партии. Невысокий музчинка тыкает пальцем в клаву: «Господин посол! Завтра состоится судилище над лидером европейской оппозиции, предводительницей всех хомо сапиенсов этой страны, последним оплотом демократических и прочих преобразований, толерантной и неподкупной, злобно оклеветанной врагами жертвой режима. Просим Вас прибыть с дипломатическим паспортом и сменой белья для предотвращения несправедливости и воздействия на режим, который взял курс на посадку в тюрьму последней надежды всего свободного мира». Подумав немного, афтор добавил: «Пы.Сы. Предусмотрен кофе-брейк для свободного общения с потерпевшей».
17.00 PM – 22.00 PM. По гостиной летают Aйпады и Айфоны. Слышны крики: «Почему йа нимагу написать в «Твиттере», мать твою, Чепиного?
- Так ведь надо вайфай… тырнет.
- А ты на шо? (дальше следует очень грубая брань)
Собака вздохнула почти по-человечески. Немного подумав, она стала грызть кроссовки «Адидас», с наслаждением жуя шнурки. Поколебавшись некоторое время, собак обречено вздохнул и нагадил на велосипед. В прихожей на коврике бодигард, воровато озираясь, писал эсемеску: «…И заипало – это еще не то слово!»
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
