Владимир Скачко. Жаба и свидомиты

 ...первый роман прекрасной украинской поэтессы Лины Костенко «Записки українського самашедшего», обозвав его «нелитературой», «не романом, не явлением стиля, а социальным памфлетом», «литературным провалом» и т. д.

…Со стороны это выглядело и выглядит мерзко, но комично. Типа как три собачонки шелудивые, которые, подняв лапки, обгаживают по-маленькому высоченную и монументальную колонну какого-нибудь храма, а их спрашивают: «Что же вы делаете?» «Не видите, колонну поддерживаем, чтобы не упала», – гордо и независимо отвечают шавки-сцикуны…

…Лина Костенко немедленно прервала творческо-презентационный тур по Украине и опять замолчала. Как молчала долгие годы при совке в его коммуно-хохлобыдлячьем, а потом и в «нэзалэжном» исполнении за последние 20 лет. А ее дочь, литературовед Оксана Пахлевская не утерпела и, на мой взгляд, совершенно точно и правильно объяснила поведение матери: «И это называется «критикой»? Это посталкогольные выбросы желчи известного круга лиц, которые не владеют ни одним даже полуинструментом анализа. Поэтому любая полемика с этим явлением была бы унизительной...»

И действительно, зачем Лине Костенко опускаться до комментариев зубодробительно-жлободромного паскудства?

Признаюсь честно: я еще не читал ее роман. Но обязательно почитаю. Хотя бы потому, что даже если предположить, что роман не так велик, как стихи поэтессы, он по-любому лучше, чем все, ну вот буквально все, что написали как вся упомянутая тройка львовского «желчеметательного явления», так и остальные «мытци», перекрасившиеся из верных коммунистов-ленинцев в «профессиональных украинцев» и «профессиональных патриотов», на литературном поприще отрабатывающих иностранные гранты «под демократию».

Ибо Лина Костенко – это Лина Костенко, и этим все сказано. А напавшие на нее – это, в сравнении с нею, мусор, бессмысленный и вечный интеллектуальный полуфабрикат, творческие отбраковки, литературные хохлобыдлыки, умственная мелюзга, являющаяся лишним подтверждением, что не всем дуракам умение читать и писать – во благо…

И причины их высеров, извините, выбросов желчи просты и примитивны, как одна единственная извилина, разделяющая полушария мозга, а потом по хребту переходящая в расщелину между ягодицами этих фигурантов.

Во-первых, нападая на Костенко, они привлекают внимание и к себе, убогим. Ну кто бы из умных людей знал или лишний раз вспомнил, кто такие эти Неборак, Котик и Кучерявый (уже смешно), если бы они не обговняли поэтессу? Уверен: кроме двух-трех десятков таких же свидомитских придурков, как и они сами, никто. К литературе они имеют такое же отношение, как, извините, продукты дефекации к тем прекрасным блюдам, которые были съедены накануне. Вроде бы «материя», химия одни и те же, но какая, согласитесь, разница…

А свидомитам сейчас ой как нужно любое внимание. Они неплохо поживились в «пятилетку цветного безумия» имени Виктора Ющенко – Юлии Тимошенко, паразитируя на теме «национального возрождения» и подсовывая под этот брэнд всякую фигню, которая типа и отображала этот процесс. Получали звания, заказы, просто бабло, уходящее в никуда, в творческую импотенцию, за которую даже не требовали объяснений – лишь бы такие вот «мытци-импотенты» кричали на всех углах и собраниях, что они за «нэньку».

Теперь же страна возвращается в нормальное русло, пытается как-то успокоить население, взбудораженное и оскорбленное свидомитской атакой на его мозги и души. И свидомитам нужно орать по-новому, опять имитируя борьбу против «русификации», «колонизации» и т. д. и т. п.

Во-вторых, «желчеметателями» движут элементарная зависть и стремление убрать более талантливого (в этом случае – гениальную Лину Костенко) конкурента. Ведь они тоже типа творили все эти годы, что-то писали, рассказывали о себе, как об «литоткрытиях» и «прорывах перформанса», но никто их не замечал и никому они не были нужны. Литературу они выпускали не на туалетной бумаге, следовательно, применить ее, писанину «мытцив», по назначению могли только в селах, а вся остальная просвещенная публика пользовалась салфетками. А тут – на тебе: вышла Лина Костенко и в 80 лет вызвала чуть ли не первый за 20 лет независимости литературный ажиотаж. Выход романа Костенко возбудил значительную часть украинцев, которые захотели его почитать. Он показал, что не все интеллектуальное в стране убито «национальным возрождением от майдаунов», что есть еще люди, которые хотят читать умные и талантливые вещи. Что есть еще в народе духовные авторитеты, слова которых люди ждут.

Как тут жаба не задавит? Вот она и задавила «троицу из «Кабинета» так, что они не смогли сдержать себя и набросились.

Причем, хочу отметить, у этих свидомитов такое поведение – наследственная и отличительная черта. Бездари в Украине всегда именно так – административно-политическими запретами, жалобами и доносами друг на друга – расправлялись с гениальными и просто талантливыми конкурентами. Мне даже доводилось как-то писать об этом в статье «Анти-Булгаков по наследству».

С тех пор, как видим, мало что изменилось. Прежние свидомиты-коммунисты требовали запретить Михаила Булгакова. Нынешние свидомиты-нацики называют Михаила Афанасиевича по-хамски «Опанасовычэм». Думают, что так быстрее если и не украинизируют его, то просто оскорбят. Он же ответить не может…

…Но и Лина Костенко не хочет отвечать этим жабодавителям. И правильно делает!

И, наконец, третья причина гнева свидомитов на Лину Костенко – чисто политическая и конъюнктурная. По их мнению, поэтесса не заняла четкую и «правильную» позицию и не поддержала их нелепые, гаденькие и смешные потуги бороться с властью не делами, а словами. «Правильную», значит, такую, как у них. Или у их кумиров – Тимошенко, Олега Тягныбока или любой другой националистической нечести и их прежних вдохновителей – Степана Бандеры сотоварищи.

Троица аж на экскременты исходит, критикуя поэтессу за то, что она «описывает общеизвестное», а не борется за светлое наци-будущее. Некто Кучерявый, думая, видимо, что именно он стоит на общеевропейских ценностях, обвинил Костенко в… ксенофобии, гомофобии, сексизме (вот он, евроинтегратор-общечеловек, политкорректный толерантас и евроатлантас, буквально, в одном флаконе) и заявил, что ее роман – это «поток информации, этот поток информации очень хорошо оформленный».

А некто Неборак, приветствуя социальное звучание романа, прямо негодует, что социальное-то звучание – не то, общечеловеческое, а не нациковское. И что, по Небораку, самое страшное – такая позиция автора может вызвать подражание и других авторов, уставших жить «за нацию». «Но нам интересно, что она думает. И мы это получили, как читатели. Нам не интересно, как она будет выстраивать все коллизии, в том числе – с женщиной персонажа, в том числе – интимную жизнь. Но нам это на самом деле и не интересно. Нам интересно, что она нам скажет о нашем времени. И мы эту порцию не зарифмованных мыслей о нашем времени получаем... Проблема в другом – мы это все и так знаем… Если так будет, то эта книга породит кучу наследований. Будут писать памфлеты-дневники на острые темы, и мы получим именно такую литературу», – возмущается он.

Другими словами, в наше время, когда свидомиты буквально уходят в небытие, на свой строго ограниченный тотальной и примитивной безмозглостью маргинез, на мусорники и помойки истории, они сопротивляются и требуют от своих сторонников придерживаться одной линии поведения. И страшно возмущаются, что с ними не хотят соглашаться. Вот вам последний пример. Свидомиты опять возлагали большие надежды на «дело Гонгадзе»: мол, «правильное», то есть нужное им завершение дела поможет всколыхнуть народ и поднять его на борьбу с «антинародным режимом-2» Виктора Януковича так, как подняло людей на сопротивление «антинародному режиму-1» Леонида Кучмы.

Большой расчет, как всегда, делался на личностную дискредитацию главных действующих лиц страны. А Печерский райсуд Киева признал законным закрытие Генпрокуратурой уголовного дела против экс-начальника криминальной разведки Алексея Пукача в части обвинений его в заказном убийстве. Генпрокуратура сделала это, исходя из того, что непосредственный начальник Пукача – экс-глава МВД Юрий Кравченко очень успешно дважды выстрелил себе из пистолета в голову и умер. А нет человека – нет и заказов от него, решили в ГПУ и в суде.

Но шаг влево или вправо порицается свидомитами и их грантодавательными спонсорами и вдохновителями извне Украины как «предательство демократии». И они очень сильно раздражаются такими неудачами и пишут что попало. «Желание защитить самых высоких политических лидеров, которые, скорее всего, и отдали приказ уничтожить Гонгадзе, отображается в непоследовательностях и противоречиях, в которых сейчас погрузла Генеральная прокуратура, ответственная за расследование… Через десять лет после ужасного убийства Гонгадзе РАССЛЕДОВАНИЕ НАЧИНАЕТ РАЗВИВАТЬСЯ В НЕПРИЕМЛЕМОМ НАПРАВЛЕНИИ», – откровенно написала в своем заявлении небезызвестная своей выборочной борьбой за свободу слова организация «Репортеры без границ».

Что значит «в неприемлемом направлении»? Для кого и почему «неприемлемом»? Эти вопросы, как говорится, ответов не требуют – все и так ясно…

Но к роману Лины Костенко это, слава Богу, имеет лишь косвенное отношение. Она просто стала невольной жертвой тотальной войны свидомитов против здравого смысла и за свои кошельки. Им Лина Костенко ответила давным-давно. Своим творчеством, в котором есть и такие строки, очень актуальные для сегодняшней ситуации:

Нестерпний біль пекучого прозріння!
Яка мене обплутала мана?
Чи він мені, чи я йому – нерівня.
Нерівня душ – це гірше, ніж майна!

Или вот так:

Я, що прийшла у світ не для корид,
що не люблю юрби і телекамер,
о як мені упікся і обрид
щоденний спорт – боротися з биками!

Я одягаю пурпуровий плащ.
Бики вже люттю наливають очі.
Я йду на них!.. Душе моя, не плач...
Ці види спорту вже тепер жіночі.

Бойтесь, бычары свидомитские! А нормальным людям я просто предлагаю два отличных стиха Лины Костенко, так много обозначающие в ее жизни и творчестве:

І тільки злість буває геніальна.
Господь, спаси мене від доброти!
Така тепер на світі коновальня,
що треба мати нерви, як дроти.

А нерви ж мої, ох нерви,
струни мої, настренчені на епохальний лад!
А мені ж, може, просто хочеться щастя,
тугого і солодкого, як шоколад.

Ну, що ж, епохо, їж мене, висотуй!
Лиш вісь земну з орбіти не згвинти.
Лежить під небом, чистим і високим
холодний степ моєї самоти.

Козацький вітер вишмагає душу,
і я у ніжність ледве добреду.
Яким вогнем спокутувати мушу
хронічну українську доброту?!

А по ідеї: жінка ж – тільки жінка.
Смаглява золота віолончель.
Справляло б тіло пристрасті обжинки
колисками і лагодом ночей.

Була б така чарівна лепетуха,
такі ото б улучила слова,
що як по змісту, може, й в’януть вуха,
а як по формі – серце спочива.

Хто ж натягнув такі скажені струни
На цю, таку струнку, віолончель,
що їй футляр – усі по черзі труни
вготованих для музики ночей?!

І щось таке в мені велить
збіліти в гнів до сотого коліна!
І щось таке в мені болить,
що це і є, напевно, Україна.

И перевод стихотворения Германа Гессе (наци-свидомиты могут тут опять обеспокоиться – этот немец, лауреат Нобелевской премии в области литературы не поддерживал дивизию СС «Галичина») о вечном. О том, что все должны помнить:

Нам буття не судилось. Ми – тільки потік.
Ми всі форми наповнюєм радо собою:
Форму ночі і дня, русла років і рік,
Піднебіння печери і тишу собору.

І нема нам спочинку, нема вороття,
Ми в дорозі, ми гості, – ні поля, ні плуга.
Нас жене по світах вічна спрага буття,
У завершеність форми не втілена туга.

Ми не знаємо, хто ми. Ми – сни у віках.
Мов крізь пальці, проходимо крізь час і природу.
Ми лиш глина покірна у Бога в руках,
Котру ліплять, але не випалюють зроду.

Зупинитися! Бути! Зажевріть теплом!
Ось до чого ми прагнем у вічній тривозі.
Але прагнення ці – лиш міраж, лиш фантом,
Що ніколи не стане спочинком в дорозі...