Анатолий ШАРИЙ. Анна – жива. А Ганка – умрет?

Близкие больной уверены: Анна осталась с нами благодаря тому, что скорая приехала вовремя. Есть информация, что выжить ей помогли также обращения к Богу от миллионов людей, желающих выздоровления мудрой женщине-политику.

Я знаю, что на ток-шоу появление Анны Николаевны нынче будут встречать аплодисментами и, возможно, вставанием с мест. А ведущие этих ток-шоу станут говорить с «сильной женщиной» на полутонах, как разговаривают с людьми, которые выкарабкались с того света, как разговаривают с побитыми ветрами и бурями усталыми героями, совершившими неимоверные подвиги.

Мы также рады, что жизнь Анны Николаевны вне опасности, и желаем ей крепкого здоровья и долголетия. Но разрешите разбавить пафосность момента несколькими соображениями по поводу.

Обратите внимание на сроки – в ночь на 14 трагедия приключилась, а 15-го «все, слава Богу, в порядке».

Представим, что плохо стало не заместителю главы Администрации Президента Анне Герман, а Ганке из села Загогуйки Киевской области. Представим фантастический вариант, что и к этой Ганке со скоростью света принеслась скорая помощь. И что? В скорой помощи есть необходимое в таких случаях оборудование? Нет. Ок, чудеса продолжаются, и дотряслась на таратайке Ганка до Киева. Жива осталась.

А куда же Ганку в столице определить? Уж не в Киевский ли городской центр сердца ставить стенты по 4 тысячи долларов за штуку? А может, прямиком в Институт кардиологии им Н. Стражеско (стент в одну артерию около 30 000 грн.)? Это цена материала, прибавить следует еще и оплату работы врачей, категорически не желающих получать за свой квалифицированный труд 7 грн. 80 коп. в час. Так что делать с Ганкой, которая таких денег отродясь в руках не держала? Может, выбросить ее в районной поликлинике и пущай доходит? Лучше сразу на кладбище отвезти, дабы родные на катафалк не тратились.

Как сообщала в свое время «Газета UA», Анна Николаевна, равно как и ее родня, одевается весьма изысканно и чрезвычайно дорого. Часы носит за 58 тысяч долларов, а сумочку за $ 1400. Естественно, она могла бы оплатить стентирование и из личных средств. Но делать этого Герман не пришлось. Потому что приехала к ней скорая не простая, а из Государственного Управления Делами. И отвезла пациентку не абы куда, а прямиком в «Феофанию».

Что такое «Феофания» – долго объяснять не надо. В бюджете-2008 на расширение материальной части этого заведения было выделено 218 млн. грн.

Также дополнительно 25 млн. грн. из кармана налогоплательщика изъяли на содержание садово-паркового комплекса, и 117 млн. грн. – на стационарное медобслуживание народных депутатов и первых лиц государства. Для сравнения: в том же году для борьбы с туберкулезом на всю страну было предусмотрено 236,8 млн. гривен, а сколько реально на борьбу пошло – нам то неведомо. Это при том, что Украина несколько лет занимает почетное первое место в Европе по мультирезистетному туберкулезу. Но «Феофания» – святое, и на этом экономить никак нельзя.

В бюджете-2009 на поддержку санаторно-курортного комплекса все того же ГУД (или как прозвали управление в народе – ДУСЯ) было выделено еще 66 млн. грн.: на санаторно-курортный комплекс Управления делами ВРУ – 60 млн., а вот расходы на стационарное лечение «непростых Ганусь» сократили – со 117 до 97,7 миллиона. Зато не поскупились на поликлинично-амбулаторное обслуживание тех же «Ганусь» – дали 80 миллионов. При таком финансировании от сердечного приступа не умрешь. Не дадут. С того света достанут.

Не стоит винить наших панов в создании несправедливой системы медобслуживания, при которой кому-то от болезней сердца и других жизненно важных органов дохнуть, а кому-то после инфарктов резво вскакивать на ноги за пару дней. Систему придумали не в Украине. Ее Украина переняла от СССР, а СССР, в свою очередь, подхватил у царской России.

Первоначальное разделение медицины на «общественную» и «для избранных» произошло в 17 веке. Царь Борис справедливо решил: волхвы и заклинатели пусть лечат смердов, к царю же следует приставить врачей настоящих, лучше из-за границы. Сказано – сделано. В 1600 году была создана специальная медицинская служба при Кремле. Так родилось знаменитое «четвертое управление», с теми или иными изменениями дожившее до наших дней. В «кремлевке» работали только лучшие, дипломированные специалисты, большинство из которых «выписывалось» из-за рубежа. Смерды отдавали Богу душу по причинам банальным, особы же, приближенные к царю, излечивались от достаточно серьезных недугов.

Шли века, врезалась в бок великой страны колесница октябрьского переворота (к слову, известно ли вам, что до конца 30-х годов прошлого столетия революцию 17-го года официально называли «переворотом»?), смутные тучи гражданской войны накрыли колоссальную территорию. Казалось бы – в такое время не до собственного самочувствия, нужно накормить пухнущую от голода Россию, выкарабкаться из пропасти всеобъемлющего хаоса и крови... Нет же, не забыли о собственном здоровье новые властители, занявшие кремлевские палаты.

Уже 18 февраля 1919 года выходит документ за подписью Семашко и Бонч-Бруевича – «План организации санитарного надзора Кремля». Постановлением от 1922 года был четко очерчен круг лиц, имеющих право на специальное лечение в специальных условиях специальными медикаментами и специальными врачами. Избранными стали наркомы, замы наркомов, члены ЦК, ВЦИК, Исполкома Коминтерна, ЦКК РКП, члены ЦК Союза молодежи, другие достойные лица, а также члены семей вышеперечисленных товарищей. К концу 20-х годов ухоженная ряшка «кремлевки» обросла плотной шерстью санаториев, поликлиник, домов отдыха.

А что же оставалось миллионам «простых» людей? Жить и радоваться, а если уж заболел, то «лечиться, лечиться и еще раз лечиться». Зачастую на лечение от одного недуга наслаивалось лечение от другой хвори, а на две хвори – третья. Таким образом, болезни брали верх, и гражданин «простой» отходил в мир иной. Болеть и умирать – вот основная перспектива всякого, у кого нет спецталона или значительных денежных средств. Прошли десятилетия, но не изменилось ровным счетом ничего.

Посмотрите на людей, имеющих доступ к специальному медицинскому обслуживанию. Вглядитесь в их лица, отметьте цвет кожи и ее состояние, на движения уверенные обратите внимание. Владимира Яворивского вблизи видели? Ему не дашь и пятидесяти пяти, а человеку без малого семьдесят. На восьмидесятилетнего Павлычко гляньте, на семидесятишестилетнего Кравчука.

Они в шестьдесят не умирают. И в семьдесят если кто почил, о том коллеги на похоронах говорят – «совсем пацаном умер». Но мрут нечасто. Они, как кремлевские старцы, живут до тех пор, пока не рассыпаются в труху. Это смердам суждено в неполных пятьдесят испускать дух на рваной простыне холодной больницы с облупленными стенами. Избранные живут долго. По украинским меркам – вечно. Они почти как боги, и наши внуки будут смотреть «Шустера» с участием стосорокалетнего Ющенко и стодесятилетней Королевской.

Избранные в больницах не «лежат», их там лечат – в прямом смысле слова. Был болен – стал здоров. Прямо как Анна Николаевна Герман. Только вот объясните мне, какое отношение к выздоровлению этих избранных имеют слезные молитвы миллионов украинцев?..