Игорь Судак. Саморусификация

- А ты, дивчинко, де живешь? – спрашивает он.

- В Чернигове.

- А в який  школе учишься? В русской чи украинской?

- В украинской. Русских у нас почти не осталось.

- Добре. А в школе размовляете только на мове?

- На уроках, когда вызывают – на мове, а на переменах – на русском.

- А чого ж на мове на переменах не говорите?

- Да я что – селючка, что ли? – фыркнула девушка.

- Отакои! То що – розмовлять на мове у вас  - моветон?

- Конечно! Над такими смеются. Но они у нас быстро переходят на русский.

- Як таке може бути? – воскликнул вуйко. - Так це ж саморусификация!

Опешивший и расстроенный, он  вышел в коридор и, бубня под нос: «Що воно з Украиною робыться?..»  - пошел курить.  Я смотрел на его согнувшуюся спину  и на какой-то миг мне стало его жалко, просто по-человечески. Сельская Украина, которую они так любят и пестуют, уходит. Уходит вместе с глечиками, хатынками, рушныками. И вместе со всем этим уходит и мова. Насильственная украинизация, несмотря на титанические усилия националистов, проигрывает естественной русификации.

Но потом я подумал о девушке. О том, что из-за таких вуек и их соборных иллюзий она (как и  миллионы других детей) лишена возможности получать образование на более удобном ей языке. Она всё равно потом во взрослой жизни будет говорить по-русски, но уже обедненном и ущербном – ведь всю специальную терминологию, от физики и химии до географии и истории, она знает только в мовном варианте. Спрашивается – а зачем это было надо?

Когда-то давно китаянок с детства обували в деревянные колодки – считалось, что маленькая ножка это красиво. И они так и ходили в них до совершеннолетия – мелко семеня. Потом эта мода прошла, поняли всю глупость, но уродство, ненормальность развития оставалась на всю жизнь. А ведь сначала китайские вуйки тоже думали, что делают деткам благо…

igorsudak