Американский дипломат Стивен Манн говорил, что язык – это продолжение войны, только другими средствами. Писатель Джордж Оруэлл утверждал, что тот, кто контролирует речь человека, контролирует и его мысли. Тяжело не согласиться.
Но напрашивается вывод: почему с таким упорством каждая новая власть упрямо уходит от обещаний признать русский язык вторым государственным? Язык, на котором общаются более 60% населения Украины, стыдливо наделяется какими угодно функциями, от языка международного общения до языка национального меньшинства, но только не государственными.
Утверждается, что на Украине доля русского населения составляет более 17%. В последнее время наблюдается тенденция к ассимиляции, когда, испытывая информационное, культурное и юридическое давление, многие предпочитают записываться в украинцы. Под юридическим давлением я подразумеваю отсутствие в паспорте графы «национальность». Вместо этого нас делают гражданами Украины. Мы действительно граждане Украины, но гражданство и национальность – не равнозначные понятия.
Украинский язык долгое время считался наречием языка русского, и вполне справедливо. Отличие диалекта от полнокровного языка заключается в том, что язык обслуживает все сферы человеческой жизни, от быта до научных изысканий, в то время как диалект – лишь узконаправленную лексику, как правило, относящуюся к сфере обыкновенного сельского быта. Украинский язык, по всем признакам, завис где-то посередине. Он, похоже, уже не диалект, но и не язык в полном понимании этого слова. И это не желание кого-то уязвить, а простая констатация факта. Лексические границы украинского языка размыты и до конца не оформлены. Географическое расположение Украины тому виной. Располагаясь на границе двух миров – западного и восточного, каждый из которых имеет свою, ярко выраженную литературную традицию в лице литературы польской и литературы русской, украинский язык навечно застрял между ними, не будучи в состоянии пройти весь путь от своего зачатия до окончательного созревания.
Словно буриданов осёл, не знающий, какую связку сена выбрать, украинский язык периодически брал на вооружение слова либо из русского, либо из польского языка. И таких примеров даже в сегодняшней украинской литературе пруд пруди. Что считать наиболее правильным с позиций украинского языка – потяг или поїзд, чекати или ждати, кохання или любов, дивний или чудесний, вродливий или красивий? Первые варианты имеют польское происхождение, вторые – взяты из русского языка. Но в современном украинском языке зачастую употребляются оба варианта. И это не свидетельство его богатства, как некоторые патриоты пытаются представить, а доказательство размытости и нечёткости лексических границ.
Не имея раз и навсегда устоявшегося словарного запаса, украинский язык, словно колеблемый ветром, склоняется то в одну, то в другую сторону.
Согласитесь, нет смысла полякам или русским заимствовать обиходные слова из других языков, поскольку у них и своих предостаточно. Застрявшему между русским и польским языку украинскому приходиться обогащаться за счёт соседей, а потом выдавать это за собственноручное великолепие.
Литературный критик и публицист Виссарион Белинский в «Статьях о народной поэзии» писал: «Что же касается до малороссиян, то смешно и думать, чтоб из их, впрочем, прекрасной, народной поэзии могло теперь что-нибудь развиться: из нее не только ничего не может развиться, но и сама она остановилась еще со времен Петра Великого; двинуть ее возможно только тогда, когда лучшая, благороднейшая часть ее малороссийского населения оставит французскую кадриль и снова примется плясать тропака и гопака, фрак и сюртук переменит на жупан и свитку, выбреет голову, отпустит оселедец, — словом, из состояния цивилизации, образованности и человечности (приобретением которых Малороссия обязана соединению с Россией) снова обратится к прежнему варварству и невежеству... Племя может иметь только народные песни, но не может иметь поэтов, а тем менее великих поэтов: великие поэты являются только у великих наций. А малороссийское наречие одно и то же для всех сословий — крестьянское. Поэтому наши малороссийские литераторы и поэты пишут повести всегда из простого быта и знакомят нас только с Марусями, Одарками, Прокипами, Кандзюбами, Стецьками и тому подобными лицами... Жалко видеть, когда и маленькое дарование попусту тратит свои силы... Хороша литература, которая только и дышит, что простоватостию крестьянского языка и дубоватостию крестьянского ума!»
Мнение признанного литературного критика замалчивалось ранее, и замалчивается до сих пор из соображений политкорректности. При этом сам В. Белинский очень лестно отзывался о малороссах, наделяя их многими прекрасными чертами.
Русский социолог, культуролог, публицист и естествоиспытатель, геополитик, один из основателей цивилизационного подхода к истории Николай Данилевский (1822-1885) выдвинул теорию культурно-исторических типов, в соответствии с которой образование украинского этноса можно объяснить наложением двух культурно-исторических типов – польского и русского. В местах их соприкосновения и наложения зародилось понятие украинской нации.
По политическим причинам Варшава была согласна на то, чтобы украинцы не становились ещё поляками, главное, чтобы они уже не были русскими. В похожей ситуации находятся карелы. Утрируя, их можно назвать переходным звеном между русскими и финнами, хотя культурно они были раньше ближе к последним. Буряты являются культурным типом между русскими и монголами, но антропологически ближе к монголам. Это нашло своё отражение в карельском и бурятском языках.
Другим свидетельством недостаточной описательной мощи украинского языка является его короткий синонимический ряд, т.е. сравнительно небольшое количество синонимов, которое можно подобрать к слову. Например, батьківщина – вітчизна. В русском имеем родина – отчизна – отечество, то есть, более длинный синонимический ряд, что говорит о богатстве языка. В некоторых случаях синонимический ряд в украинском языке длиннее, чем в русском, но таких случаев немного.
Несмотря на откровенно репрессивные методы внедрения украинского языка, он так и не нашёл своего органичного места в нашем обществе. Настойчиво вытесняя из культурного пространства Украины всё русское, украинский язык остался тем же полудиалектом – полуязыком. На книжных полках наших сограждан крайне редко встретишь произведения украинских классиков. Гораздо чаще можно увидеть томики Лермонтова, Есенина, Крылова, Тургенева. Гипертрофированное внимание, уделяемое на Украине творчеству Т. Шевченко, говорит об остром дефиците настоящих литературных гениев. Поэтому вся идеологическая база украинской культуры вьётся вокруг имени Великого Кобзаря. Сам Шевченко, кстати, многие из своих произведений писал на русском. Те же, которые были написаны по-украински, были испещрены русизмами. Иными словами, стиль изложения шевченковских произведений подпадает под определение суржика. Высоколитературные произведения не создаются путём соединения грамотных слов с их искажёнными вариантами. Оттого и кажутся стихи Шевченко по-детски наивными, совсем не глубокими и поверхностными. Оттого и читают их только из-под палки в школах и вузах. Иван Солоневич, мыслитель и общественный деятель времён Гражданской войны, сравнивал стихи Т. Шевченко с неумелыми рифмовками своего двенадцатилетнего сына. В. Белинский тоже не высоко ценил поэтические дарования Тараса Григорьевича.
Западные философы (например, Ницше) ссылались на русских философов и мыслителей. Но никогда и нигде вы не встретите ссылок на философию украинскую, потому что её нет. Не может быть философии села и провинции, поскольку там совсем иное направление мысли. Некоторые называют украинским философом Григория Сковороду. Отчасти это верно, но только отчасти. Ведь Г. Сковорода творил не на украинском языке (его тогда ещё не существовало) и не считал себя украинцем (такого этнонима в те времена ещё тоже не придумали).
Нужно сказать правду: украинство, словно тяжёлый груз, тянет культуру вниз, а не возносит её вверх. Вниз, к селу, хутору, провинции. Чрезмерное количество описательно-подражательных слов прямое тому свидетельство. В украинском мелкий рогатый скот «мекає» и «бекає». В русском – блеет. Близость украинских слов к естественным звукам, издаваемым животными, подчёркивает сельскую основу украинского языка. Украинский язык пошёл по пути упрощения, поскольку украинская лексика была максимально приближена к произношению и написанию русских слов сельским населением, особо не переживавшим по поводу собственной неграмотности. Поэтому в украинском языке пишется «чесно», а не «честно», «серце», а не «сердце» и т.д.
Вознестись вверх украинская культура может только в лоне культуры общерусской. Она, словно яркая грань единого драгоценного камня культуры общерусской, прекрасно её дополняет. Но никогда отдельная грань не может претендовать на звание полноценного камня. Когда в 1930-х годах на Украине проводилась политика жёсткой украинизации, власти вдруг осознали, что это пагубно сказывается на общеобразовательном уровне населения. Сталин сразу же приказал оставить политику насильственного насаждения всего украинского.
Нечто похожее творится и с современной украинской песней. Песни Владимира Высоцкого, группы «Любэ» или Муслима Магомаева слушают и в Литве, и в Белоруссии, и в Казахстане, и в Армении, и в России. Песни украинских исполнителей могут тоже появиться на небосклоне, но редко и только на мгновение, чтобы вновь уйти в небытие. По культурному влиянию, по творческой наполненности произведений украиноязычные исполнители явно уступают своим русским коллегам. И даже попав из села на университетские кафедры украинский язык так и остался явлением невостребованным. Представители других национальностей, проживающих на Украине (армяне, грузины, молдаване, гагаузы, узбеки), предпочитают учить русский, а не украинский язык, руководствуясь чистым прагматизмом.
Наша беда в том, что наше сознание порабощено политкорректностью. В самой политкорректности нет ничего плохого. Плохо, когда под предлогом политкорректности затыкают людям рот, не позволяя высказываться против устоявшихся принципов и идолов. Николай Бердяев в книге «О рабстве и свободе человека» рассмотрел явление порабощённости человеческого сознания социальными установками: от лживой государственной идеологии до порабощения властью денег или ложными ценностями. В наше время мы все – рабы политкорректности, когда можно говорить только то, что можно. Любая крамольная мысль может вызвать осуждение толпы, далёкой от желания взглянуть в корень проблемы. Неприкосновенность легенд о развитии и современном положении украинского языка – одна из таких тем.
В школах учителя украинского языка, словно мстя за маргинальность своего предмета, рассказывают детям побасенки о неимоверном богатстве и развитости украинского языка. Это, как минимум, неправда. Как максимум, откровенная культурная провокация. Ибо подрастающему поколению нужно преподносить реальные факты, а не идеологические выдумки, иначе культурное восприятие у детей будет всерьёз и надолго искажено. Но любого, кто выступит с критикой привилегированного положения украинского языка в нашем государстве и выразит сомнения в правомочности его насильственного внедрения (а иначе никто этот язык не воспринимает), обвинят в неуважении к украинской культуре и неполиткорректности. Как будто бы правду можно считать оскорблением.
Никому ведь в голову не приходит доказывать, что русский язык лучше подходит для оперы, чем итальянский. Ибо это не так. Или же, что русский звучит нежней французского. Это тоже неправда. Многие из тех, кто считает украинский язык самым богатым и самым совершенным, рассуждая о других языках, с лёгкостью называют немецкий язык – грубым, французский – слюнявым, английский – корявым. Но стоит самокритично подойти к рассмотрению украинского языка, как сразу же нарываешься на обиды и агрессивное непонимание. Самокритика среди достоинств таких людей не значится.
С начала украинской независимости и по сей день киевская власть была и остаётся украиноцентричной. Нам всегда будут отказывать в праве считаться малороссами (русскими). На это будут брошены все информационные средства давления: от телевидения до газетных полос. Нам будут всегда талдычить, что украинская нация уже есть, она сформировалась и имеет свой язык, свою культуру, свои государственные символы. Но, во-первых, языком украинской нации по умолчанию принято считать язык украинский, хотя он появился на территории современной Украины намного позже русского, и только благодаря польскому вилянию. Во-вторых, люди, сохранившие в общении русский язык, стоят гораздо ближе к своим историческим корням, когда Русь не знала польско-русского суржика, который позже получит название украинского языка. И, в-третьих, с определением украинской нации не всё так просто.
Этносоциология, рассматривая этносы через призму эволюционной парадигмы, выделяет три ключевых понятия: этнос, народ, нация. Все нации были когда-то этносами, но не все этносы превратились в нации. Это не плохо и не хорошо, это – факт, ибо каждый этнос вправе сам выбирать пути для своего развития. Народ – это этнос, осознающий свою историческую миссию и стремящийся к её выполнению. Древние славяне построили Великую Русь, пройдя все этапы от этноса к народу. До Руси их называли славянскими племенами (этносами), во времена Руси они уже были русичами, русским народом. Этнос пребывает в стабильном состоянии, в то время как народ находится всегда в состоянии некоего брожения, поиска места приложения своей активности, что может проявляться в экономическом, политическом, военном плане. Этнос может превратиться в народ, но и народ может вернуться вспять, в состояние этноса. Этнос выступает как объект геополитики, народ – как её субъект. В истории Украины это имело место в западной её части, когда кусок русских земель был оккупирован сначала польскими феодалами, а затем австрийцами.
Население западнорусских земель, оказавшись оторванным от остальной части русского народа, находилось в угнетённом положении, не оказывая никакого влияния на политическую и культурную жизнь того государства, к которому они были присоединены (Польша, Австро-Венгрия). Не осмысляя своё историческое бытие вкупе с остальным народом, западно-украинское население вновь прошло весь путь, на этот раз от народа к этносу.
Следует отметить, что нация – понятие, родившееся на Западе. Существует термин «государство-нация» (Etat – Nation) как порождение Нового времени и результат создания Вестфальской системы международных отношений после окончания Тридцатилетней войны в 1648 году. Европа состоит из множества государств-наций, внутри которых правят дух и буква закона главенствующей национальности. Понятие «гражданин» наиболее актуально как раз для государств-наций, которые видят в населении собрание отдельных индивидуумов, скреплённых в единое общество на договорной основе. Иными словами, между государством и населяющими его гражданами заключен контракт, который всегда можно расторгнуть. На современном этапе формой такого контракта является институт гражданства. Каждый волен отказываться от гражданства определённой страны или же напротив, претендовать на него. Сейчас без института гражданства не обходится ни одна страна, но при этом государства-нации не совмещают, как правило, институт гражданства с идеями сбережения и приумножения этнической самобытности определённой части населения. C распадом СССР на карте мира появилось почти полтора десятка государств, доселе истории не известных. Эти республики (Украина в их числе) не имели собственной истории государственного строительства и, по сути, принялись за сооружение государственного здания с чистого листа. За эталон по умолчанию принималось как раз государство как нация, то самое Etat – Nation, известное Европе уже на протяжении столетий.
Слепо копируя государственное устройство западных стран, руководство этих республик вобрало и издержки такого устройства. Не многие осознают, какую опасность для этнического многообразия несёт в себе понятие государства-нации.
Можно сказать, что государство-нация – главный и безжалостный истребитель культурного многообразия и этнической сложности. Примеров тьма. Практически любая западная держава отождествляется с определённой нацией, и такое отождествление лежит в этнической, политической и культурной плоскостях. Всем известно, что Франция населена французами, Германия – немцами, Испания – испанцами (иммигранты не в счёт). Никто не помнит, что на территории нынешней Франции проживали когда-то пикардийцы, гасконцы, бретонцы, бургундцы, которых государство-нация полностью поглотило, присвоив всем этноним «французы», лишив каких бы то ни было автохтонных черт. Мало кому известно, что знаменитый Жюль Верн по национальности не француз, а как раз бретонец. Лангедок, Аквитания, Бретань и т.п. – бывшие независимые государства, располагавшиеся на территории современной Франции. Население Лангедока, к примеру, традиционно говорило на окситанском языке, о котором остались лишь воспоминания. В Германии проживали фризы и лужицкие сербы. Первые уже давно превратились в немцев, а вторые в количестве 50-60 тыс. изо всех сил пытаются сохранить свою этническую самобытность. В Испании баски и каталонцы стараются не раствориться окончательно в плавильном испанском котле. Любая народность, попав в границы государства-нации, обречена на полную ассимиляцию. Поэтому институт гражданства на Западе априори подразумевает этническую уравниловку, когда граждане Франции – сплошь французы, а граждане Германии – все до одного немцы. И нет среди них ни бретонцев, ни гасконцев, ни фризов, ни лужицких сербов.
Может показаться диким, но и в наше время новообразованные государства-нации душат и калечат этническое многообразие собственного населения. Русских на Украине настойчиво переделывают в украинцев. Во всём следуя подсказкам Запада, Украина прочно взяла курс на построение моноэтнического государства. Присутствие на её территории иных этносов рассматривается как незатейливое препятствие на пути всеобщей украинизации. И пусть никого не вводит в заблуждение функционирование крымско-татарского языка в Крыму. Это не более чем ситуативный союз крымско-татарского меджлиса с властями Киева, который может так же быстро рухнуть, как быстро он образовался.
На заре своей независимости украинские власти провозглашали необходимость создания политической нации, когда представители всех национальностей, населяющих Украину, должны были по их замыслу сплочённо встать на защиту идей украинского суверенитета. Такая идея благополучно провалилась, т.к. превращаться в этнос, да ещё ментально чуждый, большинству населения Украины, добровольно никто не хотел. Узрев в русскоязычной части собственного народа угрозу украинскому государству-нации, власти принялись упорно «перевоспитывать» этих местных «гасконцев» и «бургундцев», заставляя всех говорить на украинском, учиться на украинском, думать на украинском. Украина чётко держит курс на создание моноэтнического государства, о чём заботятся её братья по духу в лице западных государств-наций, уже давно переплавивших в ассимиляционном котле населявшие их ранее народности. Между прочим, официальной доктриной формирования американской нации является теория «плавильного котла» (melting pot), когда все и вся переплавляются в человеческую массу, из которой потом штампуются образцовые американцы. Украина не против организовать свой «плавильный котёл» для формовки «щiрих патриотів». Но не зря говорится, что провинциализм – основная черта украинской государственности. Попытки превращения Украины в государство-нацию выглядят явным политическим эпигонством. В своей прыти создать моноэтнические государственные образования путём репрессий и притеснений не титульной нации Киев обогнали только Таллинн, Рига и Вильнюс.
Геополитики справедливо считают ХXI век веком империй. Империй в новом, современном значении этого слова, которые прекрасно уживаются с западной риторикой о правах человека и провозглашением курса суверенной демократии в России. Государства-нации неминуемо обрекают себя на одинокое прозябание на обочине истории, если вздумают отвергнуть имперский проект. При нынешнем раскладе сил и сложившейся геополитической конъюнктуре у отдельных государств-наций нет никаких шансов противостоять нарастающим процессам глобализации. Соединённые Штаты Америки, закончив проект государства-нации, превратились в империю. Европейский Союз тоже приобретает имперские очертания, когда страны-члены Евросоюза сливаются в единую империю, чтобы противостоять давлению других мощных геополитических образований. В основе образования и США, и Евросоюза лежат принципы государства-нации, но в геополитической плоскости они позиционируют себя как империи.
И только такие страны, как Грузия и Украина с завидным упрямством долбят лбом стену, хода сквозь которую быть не может. Поэтому киевский политолог Андрей Ваджра в одной из своих статей прямо сравнивает (не)зависимую Украину с ребёнком-дауном, который не в состоянии обойтись без посторонней помощи: «Украинство похоже на ребёнка-дауна. Оно никогда не было чем-то самостоятельным и жизнеспособным. Украинство, особенно в своих крайних, экстремистских, «свидомистских» проявлениях, всегда имело иностранного опекуна, который его лелеял, воспитывал и направлял. При этом необходимо понимать, что «свидоми» сделали заложниками чужих интересов тех, кого они назвали «украинцами» вначале на территории Галиции, а сейчас всей Малороссии, переименованной в "Украину"».
Из Украины западные государства-нации пытались сделать такое же государство-нацию со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде искусственного создания искусственного народа с искусственно привитыми зачатками русофобии, которые в наше время дают прекрасные всходы.
Каждая из сторон, приложивших к этому руку, извлекала свою выгоду. На бобах оставались только сама Украина и её ближайшие соседи, на которых Запад оказывал давление как раз с территории Украины.
Есть ли у Украины выбор? В истолковании националистически ориентированных политических трещоток альтернативы поголовной украинизации нет. У тех, кто подходит к геополитическим и этносоциальным реалиям без идеологических наслоений, мнение прямо противоположное. Выбор у Украины есть, и, следуя ему, можно не только сохранить, но и приумножить культурное и интеллектуальное наследие населяющих ее народов, избежав конфликтов и трений. Русская культура должна быть признана неотъемлемой частью культурного пространства Украины. Украинцы имеют полное право считать русскую культуру своей родной культурой.
Русскому языку необходимо придать статус государственного. В Канаде, Тунисе, Пакистане, например, два официальных языка. В Швейцарии – четыре, а в Индии – двадцать один! Русский язык – один из шести официальных языков ООН, и стараться вытеснить его на культурные задворки попросту глупо.
Как это ни покажется странным, но империя является наиболее гуманным политическим образованием, позволяющим сохранить этническое и культурное многообразие её народов. Российская империя, Советский Союз были своеобразными империями. Даже нынешняя Россия является, по своей сути, усечённым вариантом империи. Россия никогда не была государством-нацией и никогда ею не будет, несмотря на пожелания наших заокеанских «друзей».
В то же время окружающим Россию государствам отведена роль государств-наций в их отрицательном аспекте как инструмента подавления этнического многообразия, посмевшего выступить против западного либерального проекта.
Украинская культура может быть украшением культуры общерусской. Она должна занимать свою нишу, отведённую ей объективными обстоятельствами исторического развития, и не вступать с культурой общерусской в конфронтационные отношения. Она не должна насилием вытеснять культуру русскую, и насильно всем внушать, что мы не имеем к ней никакого отношения. С младых ногтей детям внушается мысль, что украинцы и всё украинское – это совсем другое от русского. Но без русского языка и русской культуры дети Украины медленно, но уверенно, сползают к безграмотности и упрощённому видению жизни в духе провинциализма. И это никак не совместить с декларируемыми демократическими принципами, которым, вроде бы, верна Украина. Нам упрямо отказывают в нашем праве учить наших детей на языке наших предков.
Русский язык и русская культура обладают определённой политической привлекательностью. К примеру, в Азербайджане проживает только 8,8 млн. азербайджанцев. Больше всего азербайджанцев проживает в Иране – более 12 млн. Некоторые источники приводят цифру и в 23 млн. Но азербайджанская молодёжь не стремится в Иран, который является вместилищем подавляющего большинства представителей азербайджанского народа. Напротив, молодые азербайджанцы стремятся в Россию, где прекрасно себя чувствуют и органично сливаются с русской культурой, не утрачивая своего этнического своеобразия. Именно политическая привлекательность русской культуры сделала её врагом всех русофобов. Когда к власти в любой стране мира приходил прозападный политик, первым делом он вытеснял русский язык и русскую культуру. Как только Аляска была продана США, американцы принялись искоренять следы пребывания русских среди индейцев и эскимосов, у которых с русскими сложились хорошие отношения. В наши дни в Афганистане американцы сделали всё возможное, чтобы кафедра русского языка Кабульского университета начала свою работу как можно позже.
Поэтому, действительно, прав был Стивен Манн. Язык – это война, только другими средствами. Но зачем Украине брать пример с американцев?
Владислав Гулевич, Сегодня.ру
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
