Их надо давить. О разрастании «народной охоты» на медиа-класс

При том, что об этой «общественной деятельнице» я уже писал, — даже не раз, — терять тему я не намерен. Буду отслеживать и по мере сил отражать, даже оставляя в стороне более громкие поводы, и очень надеюсь на понимание.

Если угодно, считайте это моей личной охотой. Просто в память о родных людях, не вернувшихся с военной страды, и о тех ветеранах, которых мне довелось увидеть ещё не «божьими одуванчиками», но ещё полными сил и задора мужиками, учившими меня Родину любить. Это были железные люди со светлыми душами, — и в память о них не могу иначе.

Так вот, говорил и повторяю. «Журналистка» Романова сама по себе неинтересна. Единственный нюанс, привлекающий внимание именно к её персоне, заключается в странной привычке устраивать публичные сеансы эксгибиционизма, выдавая на-гора то, о чём умные предпочитают помалкивать. Выставляя напоказ детали, позволяющие судить не столько об отдельно взятом экземпляре, но об особенностях всего вида.

Вкратце напомню. Столичная фифа с черным ртом, немереными претензиями и без намёка на хоть что-то типа совести, вполне уверенная в безнаказанности, позволила себе назвать кладбище ветеранов Великой Отечественной «клыдбищем домашних жывотных». И нарвалась. А нарвавшись и сообразив, что не всё сходит с рук, начала униженно просить прощения, и кто-то, как герой войны генерал Борис Феофанов, таки пожалел. А кто-то нет: следующий иск от лица живых и мёртвых подал Павел Купряшкин, ветеран из маленького посёлка в Мордовии. И вот уже третий иск.

Короче говоря, лавина стронулась, и, похоже, как теперь ни извиняйся потерявшая края фифа, ответить ей придётся по полной программе. Не нарами, конечно, но хотя бы карманом, а это для ей подобных болезненнее шпицрутенов. И, простите за пафос, да будет так. Потому что таких (не знаю, пропустит ли редакция) тварей надо гнобить. Без пощады и на добивание. Чтобы легли и больше не встали. В переносном, разумеется, смысле.

Иначе нельзя. Действительно же, «люди под конец жизни подводят итоги и задаются вопросом, зачем и как была прожита жизнь. Для ветеранов ответ очевиден — мы воевали и мы победили. Ольга Романова попыталась отобрать у них эту гордость, лишить их уважения общества и самоуважения. За это она, безусловно, должна строго ответить». То есть, сколько бы ни минуло десятилетий, какие бы социальные смерчи ни терзали страну, память жива. Слишком многие, даже знающие о той войне лишь по дедовским рассказам, возмущены, и пусть у пенсионеров мало сил и нет лишней копейки, в России, оказывается, есть ещё люди, готовые помочь, поддержать и бесплатно оказать юридическую помощь.

Не скрою: я рад. Я очень рад, что в пробуждении общества, — а это именно Пробуждение, и именно с заглавной буквы, и никак иначе назвать это нельзя, — есть и малая толика моей заслуги. По крайней мере, я очень надеюсь на это. Надеюсь и верю, что уважаемые ветераны не останутся в стороне. От их активности зависит очень многое.

И ещё больше я рад, что параллельно с обществом начал пробуждаться и т. н. «политикум». Раньше в высоких сферах как-то не особо вспоминали . Разве что за вандализм предусматривалось «до трёх лет» (да и то, в основном, уроды отделывались легким испугом), за помои же из чёрных ртов не наказывали вовсе. Ибо свобода слова, понимашь. А теперь о необходимости бить по сусалам уже говорят на уровне Государственной Думы: депутат-эсер Олег Михеев даже выступил с инициативой внести в УК РФ статью «Оскорбление памяти о Великой Отечественной войне», предусматривающую для «любителей погусарить» не смешные нынешние штрафики, а реальные, до семи лет, сроки неба в клеточку. Или, как минимум, штрафы до миллиона. И ничего странного в том, что идею, казалось бы, политического оппонента поддержали «единороссы».

Это, на мой взгляд, очень правильно. Депутат прав: «Ответственность должна быть. Это святыни общества, общенациональное достояние. Мы сегодня живы только потому, что герои Великой Отечественной войны отстаивали свободу страны. И оскорбление их памяти — это оскорбление каждого жителя России. И оно должно караться законом. И не только о них нужно говорить, но и об участниках Первой мировой». А иначе никак. Нельзя иначе. Общество и так слишком много лет жило в дурмане либеральной вседозволенности. Да ещё односторонней. Когда людей, в общем-то кровью своей спасших человечество от страшной беды, чуть ли не заставляли извиняться за свой подвиг.

Нет, безусловно, свобода слова это тоже хорошо. Это важно, это неотъемлемый признак демократии, — и, тем не менее, в «цивилизованном» мире, молящемся на права человека, этой птичке, когда речь идет о понятиях абсолютных, все-таки подрезают крылышки.

В Европе есть страны, где на тему Холокоста нельзя задавать даже самые невинные, имеющие право на существование вопросы. В Латвии и Литве карают за малейшие сомнения в «зверствах» партизан. На Украине активно действует мощное лобби, добивающееся того же в отношении всех, позволяющих себе сомневаться в деталях официальной версии т. н. «Голодомора». И всё в порядке. При всём уважении к основополагающим правам.

А в РФ, — при абсолютной, кристальной несомненности подвига, — наказание за осквернение воинов Великой Отечественной и их памяти вообще не предусмотрено законом, чем активно пользуются всякого рода «абажуры».

Вот им, «абажурам», сейчас страшно.
Они «не понимают».
Они юлят и выражают «обеспокоенность».

«В чём смысл? — мгновенно реагирует некто Сванидзе. — Или они хотят подвести под оскорбление памяти войны правду о войне? Например, о том, что Советский Союз вступил во Вторую мировую войну на стороне гитлеровской Германии 17 сентября 1939 года? И эту чистую, фактическую правду воспримут как оскорбление памяти войны? То есть придраться можно будет к любому высказыванию историка или политолога. Это подлизывание власти. Я боюсь таких инициатив».

Ага.
Он правильно боится.
Ему и ему подобным есть чего бояться.

Вот аплодировать уродам, готовившим яичницу на Вечном Огне, им, — и тому же Сванидзе, и той же Романовой, — было в кайф. И возмущаться «политическими репрессиями на Украине», когда уродов всё-таки ненадолго посадили, им было по душе, — ведь не Арлингтон же осквернили, тем паче, что аж сама Amnesty International объвила уродов «узниками совести». А что при этом в одном строю с ними стояли нацисты из т.н. «Свободы», никакого дискомфорта не доставляло. И на глумливые издёвки некоего пана Мохныка, тогда обычного нациста-маргинала, а ныне депутата Верховной Рады, — «если приготовление яичницы на «вечном огне» — надругательство над могилой — то это надругательство над могилой русскава мира», — эти сванидзеромановы понимающе кивали: ага-ага. И если уж речь зашла об Украине…

Знаете, нынешние события в Киеве высветили многое. Если раньше в откровенном вмешательстве Запада в дела суверенных государств можно было ещё, — не важно, по глупости ли, наивности или недостатку информации, — высказывать какие-то сомнения, то теперь, после раздачи печенек на Евромайдане г-жой Нуланд и открытого братания с мятежниками м-ра МакКейна, сомнений уже нет. Как нет, — информации масса, — сомнений и в том, что под красивой ширмочкой «борьбы за демократию» ударной силой и «носителями идеи» этого самого «Евромайдана» являются очевидные нацисты, причём даже не в идеологическом, а в «милитарном» смысле. То есть радикальные боевики.

И тем не менее.

О величии «Евромайдана» с восторженным захлёбом вещают те же «сванидзеромановы». А их политические кумиры, — как тот же г-н Немцов, — приехав из России, «оказывают организационную помощь протестующим» настолько открыто и нагло, что власти Украины вынуждены объявлять их «персонами нон-грата». А гости из России рангом поменьше, — но в российской бизнес-элите персоны далеко не последние, — с трибуны «Евромайдана», стоя плечом к плечу с бандеровцами, вопят «Героям слава!»…

И когда выясняется, что сам Александр Яковлевич Розенбаум, весь такой патриотичный и знаковый, оказывается, «героям революции» отечески «борщ в котле варит и лично по тарелкам разливает», мелькая при этом в компании известного «Саши Белого«, бывшего командира личной охраны Джохара Дудаева, отношение которого к «жидам и москалям» вошло в поговорку, — у меня кончается и охота писать, и, в общем, приличные слова.

По-моему, всё слишком ясно.

Остаётся разве что повторить однажды сказанное: «с этим пора кончать. Естественно, в рамках закона. И коль скоро г-жа Романова, эталонный пример своего круга, даёт все основания, — начинать следует с неё. Ведь, чёрт побери, с кого-то же надо начинать».

И ничего, что пафос. В данном случае можно. И нужно.