Раз уж так получилось, что Россия стала (и ещё долго останется) крупным экспортёром энергоресурсов, было бы правильно извлечь из этого максимум выгод, и не только финансовых. Одной из них могло бы стать превращение рубля в региональную резервную валюту.
Напомним: по мнению ряда экономистов, после распада основанной на долларе мировой финансовой системы мир может прийти к концепции нескольких валютных зон, в каждой из которых роль резервной валюты будет играть одна из наиболее устойчивых валют данного региона.
Причем здесь нефтегазовый экспорт? Ясно, что на такую роль рублю было бы значительно проще претендовать, если бы статус нашей валюты вырос. А сделать это проще всего, переведя расчёты за продаваемые нефть и газ на рубли.
Начнем с нефти. Нужно понимать, что в идеале для достижения искомой цели необходимо провести последовательность действий. Во-первых, создать собственный торгующийся на бирже сорт — так называемый эталонный, или маркерный. Во-вторых, проводить торги в национальной валюте. Ну, а затем — привязывать поставки по долгосрочным контрактам к стоимости нефти собственного маркерного сорта на этих биржевых торгах. Что-то одно, например, простой перевод расчётов за нефть с долларов на рубли (хотя пока нет даже этого) — это, конечно, шаг вперёд, но и только.
По первому вопросу (создание собственного эталонного сорта) кое-что делается. Под эту задачу в перспективе заточены поставки восточно-сибирского сорта ESPO (ВСТО) на побережье Тихого Океана (порт Козьмино). Пока для создания полноценного маркерного сорта не хватает объёмов (нужно около 50 млн тонн в год при доходящих сейчас до побережья 22 млн тонн), но со временем эта проблема будет решена. Остаются уже другие организационные трудности.
С Urals в Европе всё сложнее (начинает падать качество — увеличивается доля серы в топливе), плюс к этому велико противодействие западных компаний, стремящихся сохранить приоритет Brent (сейчас на биржах торгуется именно он, а Urals продаётся с дифференциалом к Brent), но и здесь прогресс есть. В частности, перевалочный центр для Urals в Роттердаме, что одним из шагов по «отвязке» от Brent.
Остаётся больше вопросов по второй части. Если системы ценообразования или даже продаж ресурсов в рублях будут запущены — это повлечёт за собой пересмотр денежной политики ЦБ. Не будем вдаваться в экономические подробности. Факт в том, что пока финансовое руководство страны не готово порвать с долларом для подобных расчетов. И пока оно то ли думает, то ли собирается с духом, обогнать нас может Китай.
В конце ноября агентство Reuters интересную новость. На Шанхайской бирже планируется запустить торговлю фьючерсами на нефть, номинированными в юанях. Деталей пока нет, но ясно, что Китай пытается примерить на свою валюту статус «нефтедоллара». И в принципе это решение, если оно состоится — логичное. Более того, фактически это будет калька с американской методики по созданию резервной валюты. Напомним, что, как считается, в 70-х годах прошлого века США договорились с Саудовской Аравией. Вашингтон обязался оказывать Эр-Рияду военную поддержку, а тот в свою очередь пообещал продавать нефть только за доллары. Но для подобной схемы были и дополнительные основания. США — это и крупная экономика, и крупный потребитель нефти, и что важно, не только импортёр, но и крупный самостоятельный производитель этого топлива.
Всё то же самое мы сейчас видим в Китае. ВВП Китая вот-вот обойдёт американский (по паритету покупательной способности), а по некоторым оценкам это уже произошло. То же самое с импортом нефти в обе страны (и в Китае, и в США — это уже 6,3 млн баррелей в день). Добыча в Китае тоже приличная — около 4 млн баррелей в день. Остается уговорить арабские страны. И тут тоже все последние события говорят в пользу такого разворота. Китай уже закупает на Ближнем Востоке в полтора раза больше нефти, чем США. Кроме того, Соединенные Штаты фактически сами помогли эти трансформациям, создав систему санкций по отношению к Ирану. В результате расчеты за иранскую нефть с покупателями стали проходить в национальных валютах.
При этом и у Ирана, и у арабских стран нет серьезных амбиций по созданию региональной валюты (правда, о запуске единой валюты стран Залива и даже отказе от «нефтедоллара» несколько лет назад начались, но достаточно быстро утихли).
У России, хотя бы в теории, такие амбиции есть. Но вот парадокс: крупнейший производитель нефти (свыше 10 млн баррелей в день) пока не больше других продвинулся в этом направлении. Причины — отчасти объективные — описаны выше. Кроме того, экспорт чистой нефти — всего около половины нашей добычи. Остальное — собственное потребление и экспорт нефтепродуктов. Мешает и «размазанность» экспорта по западному и восточному направлениям, а также связанность части поставок долгосрочными контрактами.
И в этом смысле, желание Китая получать нефть по специальному трубопроводному отводу от ВСТО (а не покупать на общих основаниях на побережье) преследует еще одну понятную цель — минимизировать выход к океану объемов поставляемого по ВСТО топлива. За последнее время, как известно, «Роснефть» договорилась о дополнительных поставках объемов нефти в Китай — по долгосрочным договорам с традиционными ценовыми привязками. Это еще больше усложняет появление российского «маркера» на востоке страны.
Скажем прямо, нельзя исключать, что с нефтью инициативу у нас потихоньку перехватит Китай. Но даже если тут мы уже опоздали, то может и пусть? Нефтяной век объективно уходит в прошлое, процессы по созданию региональной валюты не быстрые. В масштабах 10-20 летней перспективы нефтяная экономика — это в каком-то смысле «уходящий поезд», в то время как на передовые позиции выходит газ.
И здесь разумно было бы рассмотреть определенный размен с Китаем — Россия принимает «нефтеюань» (конечно, это не отменяет создание собственных маркерных сортов), в свою очередь КНР соглашается на «газорубль».
Конечно, сразу вспоминается выступление Игоря Сечина на прошедшем в октябре Всемирном энергетическом конгрессе. Напомним, что тогда глава «Роснефти» предложил создать мировую газовую биржу, «где могли бы регистрироваться сделки с применением национальных валют». Посыл здесь понятный и без сомнения правильный. Но вот его реализация — очень непроста.
Ведь проблем с биржевой торговлей газом значительно больше по сравнению с нефтью. В первую очередь потому, что газ более сложный продукт и в хранении, и в транспортировке. Собственно, в том числе и отсюда желание экспортёров газа сохранять «нефтяную» привязку цен как наиболее объективный способ оценки топлива. Ценообразование на нефтяном рынке глобально, а газовые рынки остаются региональными.
Отсюда — и колоссальные различия в цене газа на разных рынках — от 120 долларов за тыс. кубометров в США до 700 долл. (для поставок СПГ по споту) в АТР. Третий крупный рынок — европейский, где цены «промежуточные» — около 400 долл. за тысячу кубометров газа.
Связано это в первую очередь с дороговизной транспортировки (как с газопроводной на большие расстояния, так и в случае сжижения и перевозки в виде сжиженного природного газа). Всё это создаёт проблемы для практического воплощения этой привлекательной и нужной для нашей страны идеи. Но пока нет даже контуров, общих представлений о будущей международной газовой бирже. Что конечно, не означает, что заниматься этим вопросом не нужно.
Как известно, значительная часть российских газовых запасов расположена на северных территориях, а также на арктическом шельфе. Все это говорит о том, что в будущем для нас была бы интересна в первую очередь биржевая торговля СПГ, а не трубопроводным газом.
Но если для развития международной биржевой торговли трубопроводным газом есть хоть какие-то отправные точки (она очень развита в США, быстро растёт в Европе), то для сжиженного природного газа — пока нет ничего. Это связано с тем, что основная часть СПГ продаётся по долгосрочным контрактам, а незначительные объемы поставок на спотовом рынке осуществляются на внебиржевых торгах. Отгрузки, как правило, ведутся вместительными танкерами, в результате — каждая сделка здесь наперечёт. Логично предположить, что для создания подобия биржевой торговли СПГ необходимо «дробить» крупные партии. Небольшие танкеры для перевозки СПГ существуют, но пока нет развитой инфраструктуры для перевалки небольших объемов СПГ.
Ближе всех к решению вопроса уже приблизился Сингапур, хотя и здесь до создания полноценной СПГ-биржи пройдет еще немало времени. Сейчас вместе с терминалом по приему СПГ там строятся три хранилища вместимостью 188 тыс. кубометров каждое. То есть каждое такое хранилище — это чуть больше «стандартного» танкера для транспортировки СПГ. Новый терминал будет решать не только вопросы обеспечения внутреннего спроса на газ, но и сможет проводить операции по хранению СПГ и его реэкспорта. Создаётся терминал-хаб, где в перспективе может начаться биржевая торговля СПГ, а сам хаб станет центром независимого ценообразования именно на сжиженный газ.
Еще одна точка роста для биржевой торговли СПГ связана с северо-западной Европой, где сейчас готовится инфраструктура для использования СПГ в качестве бункерного топлива (т.е. топлива для судов). Соответственно будет востребована купля-продажа небольших объемов сжиженного газа. Переход на использование СПГ для судового топлива здесь вызван новыми нормативами на выбросы оксидов серы, эти нормы вступят в силу с 2015 года.
Кстати, в том числе под спрос на бункерное топливо готовится и «газпромовский» завод СПГ на Балтике, относительно близко будет ямальский СПГ. Что позволит получить определенные преимущества в становлении этого направления и для российских компаний.
Повторимся: всё это лишь крупные мазки на фактически отсутствующей картине международной биржевой торговли природным газом вообще и СПГ в частности. Созданию единого рынка трубопроводного газа (даже в пределах Евразии) мешают расходы на доставку. Созданию единого рынка СПГ — дороговизна сжижения и сложности работы с ним.
Поэтому цены на газ, строго говоря, не выровняются никогда по всему миру. Если мы хотим глобализации газовой торговли, то программа максимум несколько другая — сделать так, чтобы различия цен на топливо в различных регионах мира отражали только расходы на доставку. Ведь пока нет даже этого. Но в этом контексте отдельно нужно упомянуть и о цене газа на внутреннем рынке.
В последнее время у нас активно обсуждается либерализация газового рынка. Здесь и вступивший в силу закон, разрешающий экспорт СПГ некоторым независимым компаниям, и увеличение доли таких производителей (в первую очередь, «Новатэка» и «Роснефти») в общей газовой добыче страны. Обсуждаются даже варианты выхода независимых производителей на внешние рынки трубопроводного газа. Один из важных этапов — запуск биржевой торговли газом (для внутреннего рынка), который может состояться уже в 2014 году.
Всё это есть смысл рассматривать в том числе и через призму развития глобальной биржевой торговли газом, создания «газорубля». В то же время, если в перспективе будет осуществляться связка российского биржевого газового рынка с мировым, необходимо сохранить достаточно низкий уровень внутренних цен. Пример нефтяного рынка, который давно функционирует по подобной схеме (достаточно свободный рынок, но разница в ценах регулируется через экспортную пошлину), говорит, что это вполне возможно.
Весь этот сложный комплекс мероприятий — и внутри страны, и за рубежом — как представляется, станет важной повесткой дня в газовой сфере на ближайшее десятилетие.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
