Проект Евразийского союза обязательно провалится — так считает Збигнев Бжезинский. Бывший советник президента США по национальной безопасности на днях делился своими откровениями с газетой Polska. А вот корреспондент «2000» практически синхронно общался с человеком, которому будущее Евразии видится совершенно иначе. Его имя — Александр ДУГИН.
У моего собеседника «титулов» просто не счесть: философ, политолог, завкафедрой социологии международных отношений Московского госуниверситета, член экспертно-консультативного совета при председателе Государственной думы Сергее Нарышкине, а еще — лидер Международного евразийского движения и идеолог современного евразийства. С разъяснения сути этого термина и начался наш разговор с Александром Гельевичем.
— Евразийство — это политическая философия, родившаяся в среде белой эмиграции в 20-х гг. прошлого века. Могу назвать имена князя Николая Трубецкого, Петра Савицкого, Георгия Вернадского, Николая Алексеева, Льва Карсавина. Евразийство начиналось именно с них.
В начале 90-х в Мадриде я встречался с главой дома Романовых — великим князем Владимиром Кирилловичем. Так вот, он мне говорил, что тоже разделяет евразийские взгляды.
Теперь о самих взглядах. Смысл их в том, что, с нашей точки зрения, Россия — не страна, а цивилизация, объединяющая восточнославянские, тюркские и другие народы. Таким образом, Россия — совершенно уникальное образование, не совпадающее по территории ни с Европой, ни с Азией. Окончательно оно оформилось во времена Московской Руси, соединившей в себе две исторические традиции — византийскую и монгольскую.
Еще один важный аспект евразийского мировоззрения — абсолютное отрицание западной цивилизации. Трубецкой назвал свою главную книгу «Европа и человечество», противопоставив их друг другу. По мнению евразийцев, Запад с его идеологией либерализма — абсолютное зло, источник вселенской заразы.
Вот основные положения евразийства.
Также евразийцы предрекали, что большевики будут выполнять ту же геополитическую функцию, что и русские цари, — т. е. новые властители России займутся восстановлением империи. Как мы знаем, при Сталине именно так и произошло.
Сегодня евразийские идеи обрели новое дыхание. Сначала их адептом стал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, провозгласивший в 1994-м идею ориентации на Евразийский союз. Теперь сторонником этого объединения является и Владимир Путин. Хотя он к этому пришел не сразу.
— Вы сказали об основоположниках евразийства. Их современные наследники — кто они?
— Во-первых, люди, которые занимаются теорией. Это я и мои сподвижники по Евразийскому движению. Его представительства есть в Бразилии, Англии, Турции, Иране и во множестве других стран. Те, о ком я говорю, разделяют евразийское мировоззрение и продвигают его в глобальном масштабе. Вообще евразийская идея универсальна, поскольку бросает вызов американской гегемонии в частности и господству Запада в целом.
Есть и практическое измерение евразийства. Оно представлено уже названными мною лидерами России и Казахстана. В значительной степени эти взгляды разделяет Александр Лукашенко. Практикующие евразийцы — чиновники, работающие в аппарате Таможенного союза и в тех министерствах и ведомствах, которые воплощают проект ТС в жизнь.
— Часто говорят: Евразийский союз — это новое издание СССР. Как вы относитесь к таким заявлениям?
— Можно сказать, что СССР — старый Евразийский союз. Объединением северо-восточной Евразии последовательно занимались скифы, сарматы, гунны, тюрки, монголы, русские. Затем ее собрали воедино в советском государстве. Теперь наступил новый этап интеграции.
Но Советский Союз был только эпизодом евразийской истории, хотя и очень успешным. Не с него все началось, и то, что происходит сейчас, нельзя рассматривать как ремейк СССР. Евразийский союз — вещь гораздо более глубокая. Это идея стратегической, геополитической, культурной интеграции северо-востока нашего материка в рамках общей цивилизационной модели. Поэтому сегодня речь идет о воссоздании постоянного, а не о творении чего-то нового. Периодически это естественное и объективное единство рушится, а потом восстанавливается.
Еще один важный момент — территория. Если мы посмотрим на историю России, то увидим, что после каждого сжатия наступает расширение. Поэтому по логике исторического процесса новое объединение должно превышать по территории Советский Союз.
— И когда же произойдет воссоединение северо-восточной Евразии?
— Геополитика твердо знает, что будет. А вот когда — через десятилетия или столетия, неизвестно. Я думаю, что это произойдет очень скоро. Но это сугубо мое личное мнение.
— Год назад я беседовал с Сергеем Кургиняном. Он, кстати, о вас отзывался достаточно доброжелательно, хотя подчеркнул, что является вашим оппонентом. Свои передачи «Суть времени» и «Смысл игры» Сергей Ервандович заканчивает фразой: «До встречи в СССР!» Какой проект окажется сильнее — евразийский или «СССР 2.0» Кургиняна?
— Вместе с Сергеем Ервандовичем мы участвовали в митинге на Поклонной горе в начале 2012-го. Ситуация тогда сложилась очень драматичная, и неясно было, чем все кончится. К Кургиняну я отношусь очень серьезно, хотя на многие вещи мы смотрим по-разному.
Но я бы не противопоставлял названные проекты. Мое мнение: Евразия будет интегрирована. Идеология объединения либеральной не будет ни в коем случае — она просто несовместима с евразийством. В этом мы с Кургиняном сходимся.
Однако если он апеллирует к историческому прошлому, тогда другое дело. Невозможно восстановить империю Чингисхана, Московскую Русь и Российскую империю, это уже ушло. Поэтому я сомневаюсь, что процесс интеграции приобретет форму возрождения СССР.
Замечу также, что евразийский проект не догматичен, это проект открытый. Структура политической или экономической модели может быть совершенно разной. Вообще евразийцы что говорят? Что все, кто против либерализма, кто против Запада, — это наши друзья. Даже если они нас таковыми не считают. Хотя скажу, что по основным направлениям моя позиция, позиция Кургиняна, Проханова и, как теперь видим Путина, совпадают.
— Таможенный союз — это первый шаг к интеграции Евразии?
— Да, разумеется. Могу привести пример: в XIX в. с таможенного союза началась дорога к объединению Германии. Идея была достаточно проста: если более слабое государство присоединяется к более сильному, оно становится еще слабее. Если оно идет по пути изоляции от внешнего мира, то все равно слабеет, и рано или поздно более сильная страна его подчинит себе. А вот когда несколько слабых держав соберутся вместе, то они только усилятся. Вот это и был таможенный союз, идею которого обосновал немецкий экономист Фридрих Лист.
Теория, которую он излагал, точь-в-точь воплотилась на практике. Германские государства сначала убрали таможни на своих границах, оставив их только по внешнему периметру, а потом объединились в империю, скоро ставшую конкурентом и Франции, и Британии.
— Давайте о нынешнем ТС. Проект начал воплощаться в жизнь всего два года назад. Срок, безусловно, небольшой, но все-таки какие-то итоги хотелось бы подвести, пусть и промежуточные.
— Таможенный союз показал свою жизнеспособность и эффективность. У нас нет никаких ограничений на передвижение товаров, полным ходом идет универсализация законодательства в экономической сфере. Интересно, что во многом тон в ТС задает Казахстан, а не Россия.
Законодательство Казахстана гораздо более отлаженное и эффективное. Так что мы не навязываем никому российские критерии и стандарты. Идет по-настоящему творческий процесс, который в итоге приведет к созданию однородной правовой среды. Я абсолютно уверен, что когда союз заработает в полную силу, это почувствуют на себе граждане всех наших стран.
В первую очередь речь будет идти о совершенно привилегированном доступе к энергоресурсам. В перспективе я вижу создание транснациональных евразийских компаний в сфере энергетики. Это приведет к кардинальному качественному изменению статуса наших стран. Если еще будут заключены соглашения с Ираном (а такие предложения из Тегерана поступают), то мы обретем новые возможности.
К Таможенному союзу все больше внимания проявляют Турция и Пакистан. Китай тоже очень пристально наблюдает, как развивается ТС. Главный же итог деятельности союза в том, что сейчас он реально работает, а раньше существовал только в виде деклараций.
— Официальный Киев неоднократно заявлял, что страна взяла курс на евроинтеграцию. Сближаться с Таможенным союзом Украина не спешит. Так, может, ей в ТС и делать-то нечего?
— С точки зрения исторического, геополитического, политического анализа Украина, безусловно, принадлежит к евразийской цивилизации. И место ее здесь, в Евразии. В то же время ваша страна рассматривает интеграцию как угрозу своей идентичности. Почему так происходит?
Как мне представляется, первая причина — в непонимании сути западноевропейской цивилизации. Украина искренне считает, что ее когда-нибудь возьмут в ЕС. Этого не произойдет ни при каких условиях. А даже если бы мечта сбылась, украинцы ничего не получили бы. Граждане вашей страны были бы в Европе людьми четвертого сорта и трудились бы на самых грязных и непрестижных работах, что они, в общем-то, могут делать и сейчас.
Второй вопрос. Кто-то может думать, что, присоединяясь к Западу, Украина сохранит свою национальную государственность и идентичность. Но для Европы идея нации — это идея фашизма, идея кровавого прошлого. И условием присоединения является отказ от национальной идентичности. Соответственно если Украина будет ориентироваться на Запад, то нации она должна сказать «до свиданья». Это уже прочувствовали на себе хорваты: те, кто мечтал о великой Хорватии, сейчас сидят в тюрьме.
Надо понимать и то, что если будет движение на Запад, то восток Украины в этом направлении не пойдет, и тогда угроза раскола страны встанет в полный рост.
Кроме того, на мой взгляд, украинцы, видимо, не осознают, в каком состоянии находится Россия. Глубочайшая ошибка считать, что русские сегодня способны ассимилировать украинцев. Нет у них на это ни сил, ни желания, к тому же они не понимают, зачем им это нужно делать.
— В нашей беседе вы не раз произносили слово «либерализм». Если судить по российскому медиапространству, то либералов там подавляющее большинство: на одном канале Познер, на другом — Быков, на радио — еще кто-то из оппозиции. Любая ее акция получает детальнейшее и самое благоприятное освещение в СМИ. Я прав?
— У либералов нет политической гегемонии, их экономическое доминирование по большей части поставлено под контроль государственных монополий. Последний сегмент, где либералы внушительно представлены и во многом определяют повестку дня, — массмедиа и сфера культуры.
Но надо понимать, что эдаким профессором Мориарти «цветной революции» в России, мотором всех антипутинских инициатив — от Pussy Riot до Болотной — был Березовский. Теперь он мертв. Его смерть — это символ кончины всех: Познера, Венедиктова, Шендеровича, Быкова. В уходе Березовского из жизни, в его покаянии, в ощущении полного провала собственной миссии, как в магическом кристалле, можно увидеть судьбу всего того, что еще пляшет, орет, кривляется и визжит в российской политике.
Со стороны, конечно, может показаться, что у либералов все хорошо. Совершенно однозначно могу сказать: это конец. Они еще там, но их уже нет. Самые рациональные из них уже сейчас стоят очередями в кремлевские кабинеты с просьбой о прощении и возвращении. Я думаю, что Путин добрый, незлопамятный, он простит всех.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
