Внезапность таких крупных учений всполошила наших соседей, включая сюда несколько депутатов украинской Верховной Рады. Однако глава пресс-службы украинского МИД заявил, что Украина всё же была предупреждена об учениях за шесть дней. Хотя пресс-секретарь главы России Дмитрий Песков ранее справедливо заметил, что в соответствии с международной практикой учения, в которых задействованы до 7 тысяч военнослужащих, – не требуют предварительного уведомления соседей и являются суверенным правом любой страны.
Теперь о задействованных силах и целях проведения учений.
Одной из главных составляющих стали силы флота, поскольку отрабатывалась в первую очередь морская десантная операция. По сообщению МО, в учениях принимали участие около 30 кораблей. Среди них большие десантные корабли (БДК) Черноморского флота «Азов», «Саратов», «Николай Фильченков» и «Новочеркасск». А также БДК Балтийского флота «Калининград» и «Александр Шабалин», которые только на днях прибыли в Новороссийск после очередного похода в Средиземное море с очередным же заходом в сирийский Тартус. Последние выполнили роль ложного десантного отряда кораблей, то есть не имели на борту десанта, но выполняли отвлекающий маневр, имитирующий десантную операцию. Тогда как первый отряд кораблей выполнил комплекс учебных задач по противовоздушной и противоминной обороне на переходе морем и провёл успешную высадку десанта из состава 810-й отдельной бригады морской пехоты на побережье Краснодарского края.
Другой составной частью учений, привлеченной к выполнению боевых задач на том же театре военных действий, стали: 45-й полк специального назначения ВДВ (дислоцированный в Кубинке, Московской области), подразделения 106-й гвардейской бригады ВДВ (Тула) и спецподразделения ГРУ Генштаба. Эти силы были подняты по тревоге и переброшены транспортной авиацией в район проведения учений. Они и должны применяться подобным образом, являясь наиболее мобильными и готовыми к немедленному применению в любой точке, удалённой от мест постоянной дислокации. По сути это так называемые «силы быстрого реагирования», -- ставшие популярными в мире именно под впечатлением от возможностей отечественных ВДВ. И для них внезапный подъем по тревоге с вылетом в незнакомый район для решения боевой задачи – не является чем-то удивительным или выходящим из ряда вон. Это и есть нормальная форма их боевой подготовки. В этом смысле все разглагольствования отдельных личностей о том, что, мол, кроме ВДВ и СпН ГРУ больше некого привлечь к «внезапным проверкам» – не более чем непонимание задач и целей учений. В случае возникновения реальной угрозы безопасности именно эти подразделения первыми будут решать боевые задачи, перебрасываться в район угрозы и взаимодействовать с другими компонентами вооруженных сил.
На других целях и задачах учений также стоит остановиться подробнее.
Очевидно, что решение министра обороны и начальника Генерального штаба регулярно проводить проверки боеготовности в обстановке, максимально приближенной к боевой – появилось не на пустом месте. Именно такая форма боевой подготовки позволяет максимально полно выявить состояние парка военной техники, огрехи в боевой подготовке личного состава и проверить навыки командного состава в управлении подразделением, а не в написании отчетов. А крупный масштаб учений, широкая география их проведения и привлечение разнородных и разновидовых сил под единым командованием – обусловлены необходимостью качественно готовить к реальным боевым действиям не только сами подразделения, но ещё и командный состав на стратегических направлениях, а также высшее звено управления вооруженных сил. Поэтому необходимо не только поднимать по тревоге отдельные части (такие проверки проводились всегда, часто ограничиваясь проверкой штатного состава и исправности техники), но и давать боевую задачу, требующую взаимодействия различных сил – авиации, сухопутных войск, флота, подразделений обеспечения, связи и других – на широком театре военных действий, по единому сценарию. То есть именно так, как это и происходит в реальных боевых действиях, когда задействованы все компоненты вооруженных сил, а боевые задачи диктует не заранее согласованный план учений – а противник.
Эта задача понятна. Именно это имел в виду Сергей Шойгу, когда сказал, что «после первых внезапных учений в феврале командование стало больше уделять внимание штатной боевой технике подразделений и боевой стрельбе. Тогда в основном оценка была неудовлетворительная. Сейчас более-менее без огрехов». Собственно, вероятность получения боевого приказа в любое время и заставляет командование подходить к боевой подготовке личного состава и к состоянию вверенной техники со всей ответственностью.
Но кроме этого, в проведении подобных учений есть и другой аспект. Он касается одного из предназначений вооруженных сил – в мирное время обеспечивать безопасность государства и государственные задачи самим фактом своей готовности действовать в любой обстановке. Это значит -- не только не допускать у вероятного противника мысли о возможности агрессивных действий, поскольку они будут чреваты потерями и поражением.
Это значит ещё и то, что в мире уважают и считаются только с сильным. С древнейших времён мало что изменилось. И никакая дипломатическая работа или взывание ко здравому смыслу «мирового сообщества» – не будут услышаны до тех пор, пока не будут подкреплены возможностью воздействовать на ситуацию, чтобы повернуть её в нужном русле. Воздействовать различными средствами, в том числе и силой, если другие возможности исчерпаны. Только с этим будут считаться, и только тогда сообщество т.н. цивилизованных государств будет уважать мнение другого государства.
Эта цель нынешних учений достигнута – у них есть реакция «международного сообщества». И представитель американского госдепартамента Виктория Нурланд, и руководство Грузии, которое как раз завершает в регионе наших учений свои, совместные с США, и украинский МИД – все высказались в том смысле, что никакой угрозы для себя они не видят. В переводе с дипломатического языка это значит «мы не испугались». Однако наличие такой реакции означает, что учения заметили и приняли к сведению. И в некотором роде вой, поднятый представителями украинских и крымскотатарских националистов в том смысле, что «Россия проверяет на прочность руководство Украины, демонстрирует силу и хочет оказать давление и деморализовать местных жителей» – очень показателен. Он означает одно – то, что Россия обладает в Черноморском бассейне силой и возможностью её применить по своему усмотрению, понято. С этим теперь придется считаться всем.
Ещё многие наблюдатели связали учения с обстановкой вокруг Сирии: с признанием марионеточной оппозиции законной сирийской властью; с новыми вбросами идей о создании «бесполетных зон» над сирийской территорией; с попытками вооружать боевиков официально. Ну что же – не стоит разочаровывать наблюдателей. Мы никого не пугаем, а только продемонстрировали возможность морского и воздушного десанта при поддержке сил флота и авиации. Это – наша возможность, которую придется учитывать и с которой придется считаться. Вне зависимости от того, где и когда мы намерены такой возможностью воспользоваться. Считаться с нами многие уже отвыкли. И если заново приучить можно только демонстрацией силы – так тому и быть.
