Подполковник: Я офицер. У меня 12 патронов. Я буду стрелять Один патрон я оставлю для себя.... (дополнено)

В ту ночь, когда рухнула Берлинская стена, огромная толпа более 5 тысяч человек разгромила здание немецкой разведки Штази. Они всё унесли, даже архивные файлы, документы с именами ГДРовских разведчиков.

Ужасно сложилась судьба многих этих людей, так как архивы оказались в руках толпы. Да и здание было разгромлено полностью.

Через стену от этого здания находилась резидентура Комитета Государственной Безопасности СССР.

Начальник резидентуры, увидев толпу, сбежал.

Понимая, что толпа сейчас ворвётся в здание КГБ и со зданием будет тоже самое, что и со Штази, оставшийся старшим по званию подполковник позвонил в соседнюю воинскую часть с просьбой о помощи. Генерал ответил, что без команды из Москвы дать бойцов на охрану не может.

А Москва молчит, на звонки не отвечает, никто не знает, что делать.

И толпа врывается во двор КГБ СССР. Пять тысяч человек. Пьяные, с бутылками пива на руках.

Подполковник, оставшийся за главного, выходит к этой толпе и пытается в одиночку остановить разъяренную людей, обращаясь к ним: «То, что упала Берлинская стена – это добрая воля нашей страны! Здесь здание, которое мы охраняем. Это собственность Советского Союза! Поймите правильно – это собственность другой страны. Мы офицеры – выполняем свой долг…»

Их, офицеров, было восемь человек. Они по окнам, как в бойницах, стояли с оружием.

А вышедший подполковник с пистолетом с двенадцатью патронами в обойме преграждал путь толпе. Толпа наседала и подполковник сказал: «Вы знаете – я офицер. У меня 12 патронов. Один патрон я оставлю для себя. Но, выполняя свой долг, я буду стрелять. Я по-другому не могу – я офицер!»

Он это сказал и стал медленно подниматься по ступенькам к входу в здание. Он шёл медленно, вполне ожидая, что кто-то кинет ему в спину либо камень, либо бутылку. Он очень медленно поднимался. А когда поднялся и обернулся, то увидел, что толпа стала расходиться. Никто из немцев в ту ночь в здание КГБ СССР не вошёл. Никто к документам архива не прикоснулся.

В Дрездене до сих пор многие рассказывают эту историю. Эта история, ставшая почти легендой, в Дрездене жива до сих пор.

Немцы с гордостью рассказывают, что тогда послушались неизвестного подполковника, имя которого на тот момент никому ничего не говорило.

Сейчас же этот подполковник известен на весь мир.

Русский президент. Владимир Путин.

источник http://vk.com/wall-37871913_21446

nnils

 Прим. В. Зыкова. В связи с комментарием Деда ниже, привожу ещё версии этого инцидента. Какая точнее - решать вам.

"Мужество офицера. Дрезден"

Если убрать все титулы и звания, то в глубине своего сердца Путин - Боец!

Всегда им был и останется...

Это внутреннее состояние.

Владимир Усольцев, сослуживец и очевидец, так описал это событие:

— Володя вышел во двор с автоматом, взятым у пограничника, охранявшего виллу, и строго предупредил, что откроет огонь по каждому, кто перелезет через забор.

При этом он недвусмысленно передернул затвор — и толпа схлынула... В это время в печке догорали наши последние оперативные бумаги...

В одиночку против толпы

— Путин — единственный из всех сотрудников КГБ вышел навстречу толпе, разогретой успехом и алкоголем. Ему предложили отойти в сторону и не мешать процессу. И тогда будущий президент на немецком языке сказал: «Ихь бин Зольдат! Бис цум Тод!» — «Я солдат! До самой смерти!» И больше ничего!И вся толпа повернула и разошлась по домам...

http://taini-zvezd.ru/public/putin_soldier/

Слова - СМЕРТЬ и СОЛДАТ, священные в немецком, и отрешенное от всего состояние Духа, не оставляли толпе никаких шансов.

"Может ОДИН, но не толпа" ( с)

"Олег Болоцкий «Владимир Путин. Дорога к власти», Издательство «ОСМОС ПРЕСС» 2002 год, стр.259-265

Владимир Путин рассказывает:

«Вечер, когда возбужденные немцы подошли к нашему зданию в Дрездене, я помню очень хорошо. Это было в декабре 1989 года. Ближе к ночи. Перед этим толпа только-только разгромила окружное управление МГБ и забрало оттуда оружие, которое оказалось неизвестно в чьих руках. Ничего хорошего это не сулило. В толпе могли оказаться провокаторы или пьяные. В ту ночь именно я был старшим на нашем объекте, так как около девяти часов вечера начальник уехал за город и мы его не смогли найти.

Объект охраняла небольшая группа пограничников, которых я поднял по тревоге. Они, как и положено в таком случае, разобрали оружие, гранаты, боеприпасы, открыли окна и выставили в них стволы автоматов. А я вышел к забору разговаривать с толпой. Если честно, то в тот момент это был для меня очень серьезный выбор. С одной стороны, можно было, забаррикадировавшись, заняв круговую оборону и, не вступая ни в какие переговоры, действовать по соответствующей инструкции. Да, определенно были бы жертвы со стороны нападавших, но формально, по закону, мы были бы абсолютно правы, так как следовали строго тем официальным установкам, которые предполагались на случай штурма здания.

Мы не имели права кого-либо допустить на объект, где находились секретные документы. Более того, если бы они попали в чужие руки, то это явилось бы служебным преступлением и меня немедленно отдали бы под суд военного трибунала. Кроме того, документы касались конкретных человеческих судеб. И нужно было выполнить свой уже неформальный долг перед людьми, которые когда-то доверяли органам безопасности. Поэтому нам было абсолютно ясно, что бумаги мы не отдадим ни при каких обстоятельствах. Никогда и ни за что! Более того, когда и толпе это стало ясно, то в ней возникло очень сильное напряжение, которое грозило вот-вот вылиться в штурм здания. С другой стороны, я не хотел допустить гибели людей, даже тех, которые в ту ночь относились к нам очень неприязненно, выкрикивая угрозы и ругательства.

К слову сказать, мои коллеги, которые были вместе со мной в здании, отговаривали меня от подобного шага «Не нужно выходить, - останавливали они, могут и убить, если спиной повернешься. А могут и в заложники взять. Что нам в таком случае делать? Как тебя из толпы вытаскивать?» Но если бы я не стал разговаривать с возбужденными людьми, глядя им прямо в глаза, могли бы начаться трагические события, и тогда нападавших определенно пришлось бы рассматривать в прорезь прицела. Поэтому нужно было сделать все, чтобы не допустить вооруженного столкновения.

«Когда я подошел к толпе, меня начали спрашивать, кто я и что это за здание.

— Советский военный объект, — ответил я.

— Почему у вас машины с немецкими номерами?

— По соответствующему договору.

— А вы кто такой?

— Переводчик.

— Переводчики так хорошо по-немецки не говорят.

— Я еще раз вам повторяю, что у нас соответствующий межгосударственный договор, и я вас прошу вести себя прилично, не переходить границ. У нас есть определенные правила поведения и еще раз повторяю — это не имеет ничего общего ни с МГБ, ни с армией ГДР. Это советский военный объект, который является экстерриториальным.

А потом мы с вооруженным солдатом, которому я тихо отдал приказ демонстративно перезарядить автомат, повернулись и медленно пошли в здание. Но люди не расходились еще достаточно долго. Впрочем, попытку штурмовать здание они тоже оставили. И это было самым главным в тот момент. И только потом командующий армией сам принял решение и прислал одну или две машины с десантниками, вооруженными автоматами. Солдаты подъехали на грузовиках, заехали на территорию, выскочили из машин и встали по периметру здания. Толпа окончательно растворилась в ночи»."

Отсюда: http://putin-club.livejournal.com/70918.html