Возвращение "штурвала" России в руки Владимира Путина происходит на фоне масштабных и весьма опасных своей асимметрией международных процессов и кризиса глобальной экономической системы. Как и отмечали эксперты ИА REGNUM, задача президента России состояла и состоит в том, чтобы обеспечить российской внешней политике новую динамику, ясно и четко обозначить ее акценты.
Наличие серьезных проблем и непрогнозируемых угроз в международной политической обстановке российский президент признал 9 июля на совещании послов и постоянных представителей России в Москве. По его словам, международные отношения сегодня нельзя оценить как сбалансированные и стабильные, наоборот, нарастают элементы напряженности и неопределенности...
Первые шаги Путина на внешнеполитической арене позволяют сделать вывод о том, что Россия в полной мере осознает сложность исторического момента, ужесточает позицию по целому комплексу проблем и готовится к пессимистическому сценарию...
Президент России Владимир Путин на совещании послов и постоянных представителей России в Москве 9 июля заявил, что считает необходимым вернуться к вопросу об облегченном порядке предоставления российского гражданства тем, кто был гражданином СССР и прямым потомкам лиц, родившихся в Советском Союзе или даже в Российской империи.
Это решение в недалеком будущем поспособствует созданию кардинально новой внешнеполитической ситуации в граничащих с Россией странах и регионах.
В свое время ИА REGNUM подробно описывал процесс принятия законопроекта "О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом", оставившего за бортом этой самой государственной политики миллионы людей, которые "хотели быть полезными своей исторической родине". Это было в 2010 году - в период президентства Дмитрия Медведева. В результате принятия данного законодательного акта, как и прогнозировали эксперты агентства, произошло резкое и искусственное сужение круга признаваемых Россией соотечественников, была исключена возможность автоматически рассматривать в качестве потенциальных соотечественников всех, кто проживает в государствах, входивших в состав бывшего СССР, и подтверждает свою культурную и личную связь с "исторической Россией".
Самоидентификация соотечественников должна была подкрепляться их общественной и профессиональной деятельностью, что стало причиной ввода в обиход и широкого применения экспертами агентства термина "профессиональные соотечественники".
Поддержавший законопроект МИД России устами своего официального представителя Андрея Нестеренко тогда констатировал: "Более четкое определение понятия "соотечественник" позволит государству более целенаправленно работать с теми, кто считает себя российскими соотечественниками и сохраняет российскую идентичность". По его словам, появление данного законопроекта является очередным свидетельством того, что Россия "усиливает взаимодействие с соотечественниками, налаживая их эффективное сотрудничество с исторической Родиной".
С тех пор минуло два года. Новый президент России Владимир Путин сегодня признает, что "роль соотечественников, постоянно проживающих за рубежом, требует основательного переосмысления". "Многие хотят быть полезными своей исторической Родине, хотят поддержать ее, а наши загранучреждения все-таки подчас недооценивают такой настрой и такие возможности", - подчеркнул российский лидер.
Таким образом, "целенаправленная работа", "усиление взаимодействия" и "эффективное сотрудничество", обещанные официальным представителем МИД России в свете принятия нового закона, так и не состоялись, иначе не требовали бы переосмысления.
Формулировка МИД России, причисляющая к соотечественникам лишь тех, кто не только сам причисляет себя к таковым и "сохраняет российскую идентичность", но и подтверждает ее личным взаимодействием с бюрократией дипломатических представительств России - ущербна и демонстративно формализована. Она полностью оторвана от реальной жизни и заведомо ориентирует саму российскую дипломатию на пассивность в этом стратегическом направлении.
Во-первых, необходимо честно признать, что огромное количество граждан бывших советских республик тянутся к России не только и не столько потому, что осознанно причисляют себя к "соотечественникам", тем паче, что и в самой России, как это признает президент Путин, этот термин еще не до конца осмыслен. И уж точно не потому, что ощущают и сохраняют "российскую идентичность". Миллионы мигрантов из стран Средней Азии и Закавказья могут быть польщены столь высокой степенью оценки уровня их гражданского самосознания и мотивации российским МИДом, но суть дела от этого не меняется. В Россию их гонит вовсе не пульсирующая в сознании "российская идентичность" и заполняющий сердце "дух отечества". Просто их детям нечего кушать! Россия по многим объективным параметрам является оптимальным рынком труда для этих людей. При всем при этом, чувство любви и уважения к России, отношение к ней как к Отечеству должно было неустанно прививаться этим людям там - на месте, еще до переезда в Россию. Это важнейшая миссия именно российских загранучреждений - работа по формированию имиджа России как большого дома и надежного пристанища для потенциальных получателей российского гражданства должна активно проводиться именно российской дипломатией, а не рождаться невесть откуда в умах и сердцах потенциальных мигрантов по неволе.
То же самое с русским языком. Поколения сменились. Новые поколения во многих странах постсоветского пространства попросту лишены возможности изучать русский язык, поскольку национальные элиты своевременно позаботились о закрытии русских школ. В той же Грузии при активной государственной протекции нишу второго родного языка активно занимает английский язык. В рамках государственной политики сюда сотнями и тысячами завозятся преподаватели английского языка. Грузинская модель языковой политики со временем и при непосредственных лоббистских усилиях США станет эталоном для большинства остальных республик постсоветского пространства. И возникает вопрос - должен ли потомок гражданина СССР, в принципе лишенный возможности изучать русский язык, быть лишен права называться соотечественником? Переосмысливая роль соотечественников, Россия обязана переосмыслить и языковую политику в сопредельных регионах. Мало устраивать экзамены для мигрантов - через лет десять их вообще никто не сможет сдавать.
Наряду с политическими усилиями по защите прав русскоязычных граждан в странах ближнего зарубежья, необходимы меры по популяризации русского языка среди тех, кто хотел бы, но лишен возможности изучать его.
Осуществляют ли российские посольства такую работу в полной мере? Безусловно, нет. Имена послов России даже в таких ключевых странах как Казахстан, Белоруссия, Украина всплывают в эфире крайне редко и известны только специалистам. Это прямой показатель их пассивности и профессионального несоответствия. Приемы, банкеты и чаепития в посольствах с участием представителей непопулярных национальных элит уже давно работают в ущерб имиджу России среди граждан этих стран. Напротив, послы США в странах Средней Азии, Закавказья, Прибалтики, а также в "братской" Украине и не совсем братской Молдавии являются активными участниками внутриполитического процесса, актуальными ньюзмейкерами и лоббистами американских интересов. Даже примитивное изучение практики работы американских посольств и послов в указанных регионах и использование их наработок за многие годы проигрышной для России конкуренции уже должно было приносить российской внешней политике практическую пользу.
Особую важность в свете инициативы Владимира Путина о возвращении к облегченному порядку предоставления российского гражданства приобретает миграционная политика России в части социализации прибывающих мигрантов, тем более тех, кто претендует на получение российского паспорта. В интервью ежемесячнику "Совершенно секретно" в апреле 2012 года директор Федеральной миграционной службы России Константин Ромодановский заявил следующее: "По сути дела, наша миграционная политика долгое время "программировала" конфликтные ситуации, связанные с трудовой миграцией в России. Под "общую гребёнку" подпадали все: и учёный, приехавший трудиться в российском научном институте, и разнорабочий, не имеющий ни образования, ни профессии. Такое миграционное законодательство ориентировано на приток временных иностранных работников и похоже на миграционное законодательство континентальной Европы семидесятых-девяностых годов прошлого века". По его словам, в России, в отличие от большинства развитых стран мира, "отсутствуют сколько-нибудь внятные механизмы отбора мигрантов, как постоянных, так и временных, с определёнными демографическими, социокультурными, экономическими характеристиками, с признаками, отражающими способность к адаптации и интеграции в российское общество".
Межнациональный мир в России с этой точки зрения будет зависеть не от действий отдельных групп хулиганов - представителей меньшинств или же действий футбольных фанатов, а успешности мер государственного аппарата по выправлению обрисованной Рамадановским ситуации.
Было бы ошибочно полагать, что пассивность российской дипломатии обернулась потерями для одной лишь России. Необходимо подчеркнуть, что историческая роль России в таких регионах, как Средняя Азия и Закавказье ни в коем случае не должна быть недооценена. Исход России из этих регионов на сегодняшний день чреват судьбоносными последствиями для этих стран. Это понимают миллионы простых людей, но не осознают их правители.
Усиление центробежных сил на постсоветском пространстве неминуемо "выбрасывает" среднеазиатские общества в сторону дестабилизированного и агрессивного Афганистана, радикального Пакистана, ошеломляющего своими ресурсными потребностями и ментально чуждого Китая. Ослабевающее притяжение России отнюдь не приведет к стабилизации ситуации в Закавказье под патронажем США и ЕС, как на это рассчитывает региональный сателлит Запада - Михаил Саакашвили. Неминуемый рост силы притяжения Турции и Ирана, перспектива "ударной волны" с Ближнего Востока - таковы ближайшие перспективы Закавказья.
Предвкушая указанные тенденции, Россия вынуждена сосредоточиться и заново оценить свою стратегию в отношении сопредельных регионов и населяющих эти регионы народов.
Президент России, обращаясь к российским дипломатам, подчеркнул, что углубление интеграционных процессов на пространстве СНГ - "это сердцевина нашей внешней политики, курс, рассчитанный на стратегическую перспективу". При этом он признал, что движущей силой интеграции является "тройка" - Россия, Белоруссия и Казахстан, а "вне рамок этого процесса пока остаётся братская Украина".
Касательно остальных республик бывшего СССР ничего сказано не было. Можно предположить, что Москва, трезво оценивая свои возможности, существенно умерила амбиции. С другой стороны, похоже на то, что Россия, осознавая неизбежность будущих кризисов, решила занять выжидательную позицию, сконцентрировать внутренние ресурсы и нарастить человеческий потенциал.
Приоритетная зона контроля очерчена - Казахстан и Белоруссия, из нее выпадает Украина. Всем остальным предстоит маневрировать, выбирать партнеров и противников до тех пор, пока это не надоест. За очерченной зоной остается все Закавказье, Молдавия и большая часть Средней Азии. Ожесточенная конкуренция за влияние в этих зонах между глобальными центрами и региональными тяжеловесами продолжится в долгосрочной перспективе. Однако вестись она будет отныне не за лояльность местных элит, растерявших всяческое чувство меры и крайне непопулярных среди собственного населения. Это пройденный этап. Опыт взаимоотношений с большинством из лидеров постсоветских стран, как, например, Киргизии и Молдавии, демонстрирует их неспособность к самостоятельным решениям. Мощное влияние конкурирующих полюсов так и не позволило этим странам обрести суверенитет, превратив задачу построения с ними долгосрочного диалога в заведомо невыполнимую.
Возвращение к широкой формуле идентификации соотечественников - это серьезный сигнал о намерении Кремля взять реванш, ужесточить стратегию внешнеполитического влияния на постсоветском пространстве. Как представляется, данная стратегия будет иметь важную отличительную черту - она будет развиваться изнутри самой России и ориентироваться, прежде всего, на общества соседних государств.
В том же интервью "Совершенно секретно" директор Федеральной миграционной службы России Константин Ромодановский привел сенсационные данные, согласно которым на текущую дату (апрель 2012 года) в России находились 9 миллионов 538 тысяч 132 иностранца. А по неофициальным данным, по его словам, в три-четыре раза больше. То есть, если усреднить официальные и неофициальные данные, то потенциальными гражданами России в настоящий период являются более 30 миллионов человек. Даже если уменьшить это число вдвое - это огромный показатель. Очевидно и другое, получив российское гражданство, они со временем начнут вытягивать в Россию своих родственников и друзей. Кумулятивный эффект в данном случае неизбежен, как это показывает опыт такой страны как Армения. Миграционный поток из этой страны в последние годы нарастает по геометрической прогрессии.
Интенсивный отток граждан, естественно, создает демографические перекосы и пустоты, порой угрожает национальной безопасности ряда государств на пространстве бывшего СССР.
Вытягивая словно гигантский пылесос экономически активную и наиболее грамотную часть населения из этих стран, Россия наглядно и физически доказывает естественность своей интеграционной мощи и отсутствие всяческой альтернативы.
Складывается ситуация, когда огромная масса людей содержит свои государства, обеспечивая львиную долю финансовых поступлений, фактически формирует их бюджеты. Прекращение этих потоков хотя бы на месяц может обернуться серьезными внутриполитическими последствиями для правящих режимов целого ряда соседних стран.
С другой стороны, Москва должна адекватно прогнозировать последствия этого процесса. Главный вопрос - кто заполняет возникающий в соседних регионах вакуум? В конце концов, обезлюдевшая и маргинальная Киргизия, Армения или Таджикистан будут угрожать интересам не США, а своим собственным и России. К примеру, режим Рахмона в Таджикистане уже столкнулся с беспрецедентным ростом исламского радикализма. Таджикские власти прилагают значительные усилия для того, чтобы оказывать влияние на таджикскую общину России, некоторые партии даже переносят сюда свою политическую активность. Очевидно, данные тенденции политического и социального "разрыва" Таджикистана с ростом миграционных потоков будут обретать еще более явные очертания. То же самое касается и Киргизии.
Претендуя на человеческие ресурсы соседних стран, Россия не должна забывать о территориях этих стран, угрозах, которые в будущем будут оттуда исходить. Поэтому принцип "пылесоса" в данном случае должен быть переформатирован в принцип "сообщающихся сосудов". Москва практически не использует такой колоссальный ресурс, как опыт и знание специфики своих стран, которыми обладают национальные общины в России.
Как представляется, главная проблема России на постсоветском пространстве в период с момента распада СССР и до сегодняшнего дня заключалась в переоценке собственного влияния. Как результат, последние 10 лет ИА REGNUM наблюдает и детально описывает отступление России, потерю сфер влияния и стратегической инициативы в сопредельных регионах:
• "Цветные революции" в Киргизии, Грузии и на Украине.
• Потеря монопольных позиций на нефтегазовых рынках Средней Азии и транзитных дивидендов от прокачки среднеазиатских ресурсов в Европу.
• Вывод военных баз из Грузии и война с этой страной.
• Выхолащивание поля конструктивного взаимодействия с любой украинской властью.
• Перманентные конфликты и отсутствие цельного плана взаимоотношений с Белоруссией.
• Отсутствие внятной линии в Бессарабии и Приднестровье.
• Бесцельный баланс между Арменией и Азербайджаном, работающий на усиление позиций альтернативных центров влияния при сохранении взрывоопасного карабахского фактора.
Таков общий итог российской внешней политики и дипломатии в "зоне приоритетных интересов" за последнее десятилетие. Российское военное присутствие в Азербайджане, Киргизии и Таджикистане - под вопросом. Если десять лет назад это присутствие воспринималось в качестве гарантий безопасности и стабильности этих стран, сегодня национальные правительства требуют, чтобы Россия платила десятки миллионов долларов за аренду территорий их дислокации и используемой инфраструктуры. В текущих условиях Россия нуждается в комплексном переосмыслении не только своей миграционной политики, но и выработке новых политических приоритетов и механизмов.
Как верно замечает член международного экспертного совета "Интернациональной России", руководитель объединения "Новая Молдавия" Евгений Шоларь, "провозгласив Евразийский проект, Москва уже не имеет права мыслить себя в границах Российской Федерации". Однако возвращение к границам прежнего влияния политическими "шагами" отныне невозможно. Москве предстоит жесточайшее военно-политическое соперничество в зонах дестабилизации и межэтнических столкновений. Ведущая роль Москвы на пространстве бывшего СССР - в истории, а восстановление влияния - новая историческая миссия. Какими методами она будет выполнена, мирными или военными - покажет будущее. Текущая сверхзадача - удержание Казахстана и Белоруссии, которые едва ли можно называть "движущими силами" интеграции, скорее - минами замедленного действия на поясе России.
Главный редактор ИА REGNUM Акопян Виген
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
