Откуда берется терроризм, защитит ли нас государство? Что грозит европейцам в результате наплыва беженцев с Ближнего Востока и Африки, кто кого в итоге ассимилирует? И почему в СМИ притихли бурные споры о беженцах, находящихся в Латвии?
На вопросы TVNET отвечает Леонc Тайванс, профессор отделения востоковедения факультета гуманитарных наук Латвийского университета.
— Господин Тайванс, вопрос о том, что сегодня волнует людей. Терроризм уже стал реальной угрозой, примеров много, вот хоть недавний теракт в Барселоне. Мы привыкаем к мысли, что никто не защищен и жертвой может стать кто угодно и где угодно. МИД Латвии буквально на днях тоже призвал соблюдать максимальную осторожность в путешествиях, избегать большого скопления людей. Почему это происходит? И каков Ваш прогноз на ближайшую перспективу?
— Хороших новостей я обычно не озвучиваю, так что ничего радостного не скажу. Мой прогноз очень неутешительный. Причина — в демографическом давлении с юга, с Ближнего Востока, которое сталкивается с вымиранием населения в Европе. Речь идет о европейском населении — о белом населении, часто об этом запрещают говорить. Вот в «Аль -Джазира» я недавно прочел, что белый человек — это социальный конструкт, то есть порождение определенного общества.
Есть целое движение, которое говорит, что и женщина — это социальный конструкт, и что нет ни женщины, ни мужчины, а все только социальный конструкт — кем воспитаешь, тем они и будут. Я категорически против всех этих утверждений, потому что все мы часть природы, и об этом не надо забывать. Мы — не социальный конструкт, мы — живая природа и принадлежим этой земле как биологические существа: у нас есть род, есть мужчины и есть женщины, и у каждого своя биологическая роль.
— И социальная роль, наверное, тоже?
— Социальная — это потом. Население, как и вся живая природа движется туда, где есть пропитание, есть среда обитания. Реальная ситуация такова, что европейское население вымирает, и пустующее место будет занимать та человеческая популяция, которая более жизнеспособна, которая имеет большую рождаемость и более многочисленна. И это движение идет природным путем. Мы пытаемся остановить его при помощи каких-то искусственных приемов.
Сейчас только что прошло совещание в Париже с Чадом и Нигером — странами, которые не имеют выхода к морю. Оттуда тоже идет движение беженцев в Европу и речь сейчас о том, чтобы задержать этих беженцев в Африке, создавая лагеря, которые будут фильтровать этих людей на тех, кто по европейским законам имеет право на убежище и тех, кто такого права не имеет.
— Простите, перебью... Людей этих в Европу гонит что? Голод?.. Война?..
— Африка практически голодает. Другой вопрос — почему она голодает?.. Это опять отчасти вопрос о конструкте... Африканское население стремительно прибывает в Европу.
Но сегодня Европа живет высокотехнологичной жизнью, которая требует очень высокой квалификации. А высокая квалификация не приходит, как это раньше предполагалось, от правильной педагогики, которая может всему научить, потому что все дети равны... Нет, это не так.
Обучаемость фактор генетический в какой-то степени, и в одном поколении вновь прибывшее население не может освоить IT, сложнейшую юридическую теорию и практику и все остальное, на чем стоит современное производство и европейское общество.
Я много лет проработал на заводе и знаю, какой невероятной квалификации производство требовало еще в мои молодые годы. Уже с 60-х годов рабочие — это уже не рабочие в старом понимании, они ближе уже к людям интеллектуальным, обязаны работать с оборудованием, которое требует немало умственных навыков. Так что Европа — это иной мир, и чтобы врасти в этот мир нужны многие десятилетия.
Иногда говорят: но вот Китай поднялся за какие-то 30 лет, и Африка тоже поднимется! Но это совершенно неверная идея. Потому что Китай в 1800 году давал совокупный национальный доход больше, чем вся Европа и Россия — 33%, тогда как Европа вместе с Россией тогда давала только 28% мирового совокупного продукта.
Китай просто вернулся после 200-летнего застоя туда, где он был. Африке же некуда вернуться, у Африки никогда не было такого совокупного продукта, она всегда была очень сложным континентом. И сегодня им остается.
Когда на «Аль-Джазира» утверждают, что чернокожие — это конструкт, и что это американцы виновны в рабстве, то забывается, что американские работорговцы подъезжали только к берегу африканскому... А кто же ловил рабов в центре Африки? Сами же чернокожие, это был их бизнес. И сегодня они продолжают делать то же самое. Ведь эта торговля людьми, весь трафик беженцев — это современная версия работорговли, это вековая практика Африки.
Увы, это ужасно, но это история. И поэтому сейчас говорить о том, что кто-то другой виноват, а не сами африканцы, не сами люди с Ближнего Востока — это, на мой взгляд, неправильно. К сожалению, ситуация такова. Если же выдвигать какую-то позитивную программу... Тут речь идет уже о концепции государства: либо мы ломаем государство, либо мы его сохраняем...
— Вы говорите о концепции государства во всемирном масштабе или же более конкретно?
— Давайте начнем с малого, с нашей же Латвии. У людей двоякое представление: вот, например, мы читаем каждый день в прогнозах погоды... Не знаю, как на русском языке, а по-латышски в прогнозах погоды говорится: на востоке государства завтра будет температура такая-то, а на западе — такая-то...
— По-русски проще: говорят на востоке страны, так сказать, привязав государство к карте, к географии...
— На мой взгляд это показывает совершенно неверное понимание того, что такое государство, у него ведь нет ни запада, ни востока, ни юга, ни севера. Государство — это организация людей, которые политически договорились, что они создают определенную среду, где будет защищена жизнь человека, его имущество и его старость — при помощи пенсий, и его здоровье — при помощи общего здравоохранения. Вот это и есть государство, чего у нас люди не понимают…
— Но ведь государство — это еще и территория.
— Государство может быть и без территории, истории известны такие примеры, правда, это не в Европе, это — в Азии... Не хочу здесь вдаваться в подробности, но такие примеры в истории были. Или другое представление, что государство — это какие-то там институции, министерства, и все прочее, то есть ОНИ... ОНИ должны что-то там делать и должны о нас заботиться и так далее. Еще раз повторю, государство — это организация людей, которые договорились между собой себя защитить от чего-то.
Мы хотим защитить свой образ жизни. И свой уровень жизни — мы привыкли к какому-то уровню... Можно назвать это комфортом, можно и как-то иначе... Как говорил один богослов, русский философ, наше имущество это ведь как часть нашего тела. И это глубокая правда, интеллектуал, например, не может жить без своих книг.
Отбери книги — и он потерян, он просто спать не может, когда у него дома нет книг. А другой человек не может жить без того, чтобы в уикэнд не пойти на концерт или в театр, ему необходим для жизни этот элемент. Но надо понимать, что целый ряд обществ активно противостоят этому. Например, известная африканская террористическая организация «Боко Харам» переводится как «Запрет книги».
— То есть, все зло — от книг и знания?..
-Да, и книги запрещены, если у тебя дома увидят книгу, тебя расстреляют.
— И это большая организация? Она влиятельна?
— Это одна из сильнейших исламистских организаций. И она запрещает и книги, и искусства, и театр и так далее. Все это запрещено. Можно только рецитировать Коран. Мы этого хотим?..
— Ни в коем случае!..
— Если мы этого не хотим, если мы хотим поддерживать свой образ жизни, значит, мы договариваемся о том, что мы эту публику к себе не пускаем. И это наше право. И нас никто не может заставить кого-то расселять здесь.
Потому что мы ведь думаем так: есть некая общечеловеческая культура... Нет, ее нет и быть не может, а есть цивилизации, и каждая имеет право себя защищать. Точно так же как индивид имеет право защищать себя и свою семью. Мы благостно полагаем, что те, кого мы называем иммигрантами или беженцами, среди нас интегрируются или ассимилируются…
Будем откровенны: когда мы говорим об интеграции, мы имеем в виду ассимиляцию, хоть и не произносится это слово. Предполагается, что они будут говорить по-латышски и по-русски, будут разделять наши ценности, будут такими пост-христианами и вся эта культура будет также и их достоянием, и что они будут работать так же как мы на производстве и в учреждениях...
То есть мы полагаем, что они будут делать все, как делаем мы — то есть они будут ассимилированы.
А они-то ассимилироваться не хотят. Они хотят нас ассимилировать!.. Этого никто не берет в голову, говорят: их всего один процент, их мало... Но во-первых о процентах еще нужно поговорить… И еще проценты растут, потому что у них высокая рождаемость. Во Франции, например, они составляют уже пятую часть населения.
Тимур Пушкарев
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
