Франция: пьеса о власти, год 2017-й

Театр был и останется популярным зрелищем. На время спектакля, каким всё чаще становятся выборы, можно отвлечься от повседневности с её всегдашними заботами. Можно избавиться от ощущения демократической рутины: забыть, что люди у власти в твоей стране меняются каждые 4-5 лет, но при этом почему-то мельчают. И чем больше меняются, тем больше мельчают. 

Французы, которые 23 апреля пойдут выбирать своего очередного президента, даже шутят: у нас больше не осталось политиков. 

В такой шутке большая доля правды. Всё-таки в Пятой Республике, учреждённой генералом де Голлем, это уже одиннадцатые президентские выборы, от де Голля до Олланда есть что сравнивать, да и кое-какой международный опыт перед глазами. 

Француз горд тем, что наделён частичкой национального суверенитета, но рассудительность ему никогда не изменяла. Он видит, что после театрально красочной победы Трампа над Клинтон машина власти в Вашингтоне работает ещё хуже, а в тех же Австрии или Голландии, где было столько предвыборного шума, о «скандальных» Хофере и Вилдерсе на время действия мандата новых избранников вообще забыли – до следующей постановки через 4-5 лет. Впрочем, скорее всего, за это время пьесу перепишут и пригласят новых актёров.

Что же касается французской пьесы о власти, предложенной к постановке в 2017 году, то её отличает исключительно изобретательный сюжет. Главное – непрерывно подогревать у носителей национального суверенитета интерес к происходящему. Чтобы «носители» не вздумали, что праздник демократии, который начнётся во Франции в следующее воскресенье и завершится вторым туром голосования 7 мая, их не касается. Поддерживать такой интерес, когда твоя «целевая аудитория» достигает 45 миллионов человек, совсем непросто. Тут надо успеть всё: и грамотно распределить в информационном пространстве «компромат» на отдельных соискателей места главы государства, и забросать кого-нибудь из кандидатов во время выступления свежими яйцами. Ещё неплохо кинуть в избирательный штаб оппонента бутылку с зажигательной смесью или организовать эффектный разгон какой-нибудь демонстрации с помощью слезоточивого газа. А то ещё DGSI (Генеральная дирекция внутренней безопасности Франции) сообщит о «существенной и непосредственной» террористической угрозе некоторым кандидатам. Тут уж никак не соскучишься.

Правда, авторы пьесы с таким острым сюжетом могут перестараться: явный избыток предвыборных дивертисментов, предлагаемых в эти дни французам, способен вызвать у человека здравого рассудка прямо противоположную реакцию. И тогда произойдёт самое страшное для «системы»: люди проголосуют на выборах не бюллетенями, а, что называется, ногами. 

Чтобы не допустить этого, скорость смены «картинок» на телеэкранах и в Интернете должна превышать способность человека осмыслить происходящее. Примерно так сейчас и получается. 

Поначалу фаворитов в состязании за кресло президента Франции было два – Франсуа Фийон («Республиканцы») и Марин Ле Пен («Национальный фронт»). Затем на Фийона обрушили «компромат». Это не помешало ему остаться в группе лидеров гонки, но главным действующим лицом на предвыборной сцене и, соответственно, главным соперником Марин Ле Пен стал Эмманюэль Макрон, выступающий от созданной специально «под выборы» партии «Вперёд». 

Редактор портала Réseau Voltaire Тьерри Мейсан, выделяя факт приглашения Макрона в 2014 году на ежегодное заседание Бильдербергского клуба, видит в этом прямую связь с «Операцией Макрон», начатой через два года «сторонниками альянса между французским правящим классом и Соединёнными Штатами» (точнее, фракцией неоконов в американском истеблишменте). 

Политический опыт Макрона невелик, но в его послужном списке значится работа в одном из банков Ротшильдов; кто-то даже считает его выдвиженцем этой могущественной семьи. Некоторое время Макрон был также министром экономики, промышленности и цифровых дел в правительстве Манюэля Вальса при президенте Франсуа Олланде («цифровые дела» в этом перечне его прежних обязанностей особенно важны). 

Короче, 39-летнего Макрона «двигают» в президенты. Это не гарантирует его избрания, но двигают его со страстью, знаменитое французское красноречие уже проявило себя на этом поприще в полной мере: бывшего банковского чиновника, ничем не приметного, сравнивают и с Наполеоном, и с Рузвельтом. Поскольку, однако, ни служба у Ротшильдов, ни работа в правительстве при непопулярном Олланде рекомендацией в глазах французов не является, сам Макрон предпочитает взывать перед выборами к образу Орлеанской девы, полагая, видимо, что напоминание о героической Жанне д’Арк прозвучит из уст кандидата в президенты как призыв «Голосуй сердцем!» и обеспечит победу.

После переключения внимания электората на молодого «правого» Макрона переключатель щёлкнул ещё раз, и к тройке фаворитов вплотную приблизился 65-летний «левый» Жан-Люк Меланшон, начинавший свою политическую карьеру в троцкистской Международной коммунистической организации. Правда, «правое» и «левое» во французской политике так безнадёжно перепутаны, что не только «человеку с улицы», но и профессору Сорбонны не разобрать, кто есть кто на самом деле. 

И, словно для того, чтобы увеличить путаницу, на сторону «правого» Макрона вдруг стали перебегать «левые» социалисты (команду помочь продвижению Макрона в президенты подал однопартийцам бывший премьер-социалист Манюэль Вальс, который после кровавого теракта в Ницце оглушил французов заявлением о том, что «будут новые покушения…. будут отняты другие жизни, и это будет продолжаться долго».

Кстати, переход Меланшона из аутсайдеров в фавориты увлекательного предвыборного состязания был обеспечен простым, но эффективным способом – благодаря теледебатам на канале TF1 (раньше такое перед первым туром президентских выборов во Франции не практиковалось). Шоу на TF1 смотрели 11 миллионов зрителей – почти столько же, сколько при трансляции финального матча чемпионата мира по футболу. То есть зрелище увлекает.

Меланшон – умелый оратор, он ещё раз доказал, что популизм бессмертен: его лозунги («Зарплаты увеличить, чтобы никто не жил в бедности», «Действовать в пользу мира на земле») привели к тому, что перед промежуточным финишем 23 апреля, который определит пару, прошедшую во второй тур, Меланшон преследует тройку лидеров по пятам (Макрону, Ле Пен и Фийону опросы дают от 24 до 28 процентов голосов в первом туре).

Если же говорить серьёзно, то рывок выдвинувшего такие лозунги Меланшона – тоже показатель: рост разрыва между бедностью и богатством и возникающие с разных сторон угрозы мирной жизни волнуют французов больше чего-либо другого. Так же как эти проблемы волнуют американцев, немцев (у тех тоже скоро выборы) и всех остальных. Это если говорить серьёзно. Мешает же серьёзному разговору одно: зрелищная сторона праздника демократии заслоняет жизненные проблемы, с которыми сталкиваются люди. Вот и во Франции на фоне быстро сменяющих друг друга «дивертисментов» конкретные программы кандидатов, их политические и экономические идеи обсуждаются в последнюю очередь. В некоторых случаях даже неизвестно, имеются ли такие идеи вообще. 

Я надеюсь, однако, что между двумя турами (23 апреля – 7 мая) возможность коснуться некоторых содержательных аспектов программ первой пары кандидатов, не отвлекаясь уже на тех, кого отсеют, ещё будет. Не зря же нынешние выборы во Франции являются негласным плебисцитом по вопросу о целесообразности дальнейшего пребывания страны в Европейском союзе.