Экипаж перед трагедией много шутил, а узнав о тумане, заговорил о катастрофе.
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Экипаж перед трагедией много шутил, а узнав о тумане, заговорил о катастрофе.
Вчера на сайтах польского МВД и правительства была опубликована стенограмма записей бортовых самописцев разбившегося под Смоленском Ту-154 с президентом Польши и еще 95 людьми на борту. Согласно им, команда узнала все данные для разворота на Минск, но самолет зацепил дерево во время первого же круга для захода на посадку в Смоленске. Посторонний, находившийся в кабине пилотов (предположительно это либо главнокомандующий ВВС Польши Анджей Бласик, либо директор диппротокола МИД Польши Мариуш Казан), не давал никаких команд, он лишь интересовался возможностью посадки в сложных погодных условиях. Правда, вместо многих его фраз в стенограмме написано: «Неразборчиво».
Начинается расшифровка с непринужденного разговора в 10.03 по московскому времени (самолет разбился в 10.41.05). Пилоты обсуждают коллегу, который до пенсии должен налетать еще 40 часов, но, возможно, он не сможет этого сделать. Экипаж много шутил, а связываясь с аэропортом Минска, гадал, поймет ли диспетчер, если они скажут по-белорусски: «Доброе утро». За полчаса до падения, когда уже было точно известно, что в Смоленске сильный туман, у самолета было достаточно топлива для любого маневра — 13 тонн. В 10.17 командир экипажа сказал: «Плохо, появился туман, неизвестно, сядем ли мы». «А если мы не сядем, тогда что?» — спросил неизвестный. «Упадем» — был ответ. Тем не менее капитан решил лететь дальше, надеясь, что туман рассеется. Второй пилот отметил, что в подобных условиях уже садился в Гданьске, мол, ничего страшного.
В 10.24 капитан все же запросил данные запасных аэродромов: Витебска и Минска. После этого переспросил о погоде в Смоленске у борта, который успел сесть до уплотнения тумана. «В общих чертах, здесь полный п.., — ответил борт. — Видно метров 400 приблизительно и высота нижней кромки облаков меньше 50 метров, значительно». Диспетчер добавил: «Условий для приема нет». Но командир экипажа решил: «Ну если, возможно, попробуем, но если не будет погоды, тогда отойдем на второй круг». В 10.26 он доложил постороннему: «Господин директор, появился туман. В тех условиях, которые сейчас есть, мы не сможем сесть. Попробуем подойти, сделаем один заход, но, скорее всего, ничего не получится. Если окажется... (неразборчиво), тогда что будем делать? Топлива нам так много не хватит». «Значит, у нас проблемы», — ответил неизвестный. «Может, полчаса повисеть и улететь на запасной аэродром... Километров 600», — отметил капитан. Что на это сказал неизвестный, значится как «наразборчиво».
В 10.31 командир экипажа пошел на посадку. В 10.40.40 система раннего предупреждения приближения к земле TAWS начала подавать сигнал о необходимости срочного набора высоты (до столкновения с землей система 8 раз подавала сигнал «Поднимай!»), а диспетчер сказал, что они преодолели отметку «Горизонт 101», когда можно было поменять решение. Когда штурман заявил о том, что до земли осталось 20 метров, самописцы зафиксировали шум от столкновения с деревом. В этот момент диспетчер скомандовал: «Уходим на второй круг!», а неизвестный крикнул: «Курва!». На этом слове запись заканчивается.
То, что экипаж не обратил вовремя внимания на сигналы TAWS, возлагает именно на него всю ответственность за трагедию.
НЕ ЗНАЛИ, КУДА САДЯТСЯ. Из разговора экипажа по поводу предстоящей посадки следует, что они действительно не знали особенностей аэропорта «Северный» в Смоленске. На реплику штурмана: «Процедура», капитан ответил: «Еще неизвестна». Тогда штурман спросил: «Посадочные данные». Ему ответили: «Частично записаны».
Полный текст стенограммы записи "черных ящиков" читайте ЗДЕСЬ (.pdf).
Ирина Ковальчук
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
