Страсбургский саммит зафиксировал возвращение Франции в военные структуры НАТО как совершенно будничную формальность. Наверное, Николя Саркози рассчитывал на более торжественное обустройство этого события. Во всяком случае, выход Франции из военных структур НАТО 43 года назад, когда де Голль выдворил из страны американские войска вместе с парижской штаб-квартирой альянса, получился намного ярче.
И Франции, и Европе вообще приходится мириться с позицией младшего партнёра Соединённых Штатов. Хотя Барак Обама разговаривает со своими европейскими сателлитами так толерантно, как никто из предыдущих американских президентов, всё равно реальное отношение Соединённых Штатов к странам ЕС осталось неизменным. Европа имеет право на защиту, а с некоторых пор – ещё и на умеренный антиамериканизм и саботаж. Однако взамен союзники своей поддержкой должны обеспечивать легитимность американской политики в мире. И всё. Реальной помощи в войне и политике США ждут лишь от Британии.
Закат Европы – вот как характеризуют политическую инфантильность ЕС и на самом континенте, и, тем более, за его пределами. Европу давно списали с геополитической карты мира, считая, что в будущем многополярном мире будут другие центры влияния – США, Китай, Индия, Россия…
Возможно, так и есть. Однако нужно учесть, что старушку-Европу хоронят уже не в первый раз. В её жизни было много закатов и восходов – неудивительно, что именно здесь возникла теория цикличности истории. У европейского начальства начисто отсутствует стратегическое мышление? Это правда. Но вряд ли о жизнеспособности старых наций можно судить по бюрократическим структурам еврократов, расположенных в Брюсселе и Страсбурге.
Постсоветский тупик
Европейский союз, превозносимый как венец политических устремлений прогрессивного человечества, на самом деле является побочным результатом падения СССР. Он, собственно, и возник в начале 1992 года – то есть через несколько месяцев после официального распада Советского Союза.
До этого экономическая интеграция на территории Западной Европы шла вообще без какой-либо политической идеи. Только бизнес. Надгосударственные функции ЕЭС (Европейского экономического сообщества, или, как часто его называли, Общего рынка) заключались в том, чтобы координировать общие экономические правила и обеспечивать свободную миграцию труда, капитала и товара.
Проект оказался очень успешным. Во многом благодаря Общему рынку оказалось возможным итальянское и немецкое экономическое чудо. Сотрудничество европейских государств имело и политические последствия: отныне экономика различных государств континента стала взаимозависимой, что почти полностью исключало возможность войны друг против друга. Однако эти результаты лидерам европейских государств казались недостаточными.
Элиты старой Европы никак не могли свыкнуться с второстепенной ролью континента на геополитической карте мира. Их политические амбиции, особенно если речь идёт о таких странах, как Германия, Великобритания, Франция, Италия, – огромны. Они остро ощущают разрыв между историческим величием Европы и нынешним состоянием. Ведь на протяжении пяти столетий Европа была, по сути, главным, если не единственным, центром мировой политики. И утратила этот статус совсем недавно – сразу после Второй мировой войны. То есть на глазах ныне живущего поколения.
После распада СССР и отсутствия необходимости в американском ядерном зонтике казалось, что вот она, наконец-то, – возможность вернуть Европе утраченный статус. Как? Создать из европейских держав сверхгосударство, по совокупной мощи своих членов превосходящее и США, и недавно рухнувший Советский Союз.
Идея сверхгосударства вообще была типична для политиков времён холодной войны. В противостоянии СССР и США их союзники могли играть лишь вспомогательную роль – отсюда и мнение, что в будущем даже довольно крупные по европейским меркам страны поодиночке тоже окажутся неспособными оказывать влияние на мировую политику.
Началось строительство этого европейского монстра. На это не жалели ни сил, ни денег. Появились Европарламент, Совет Европы и Еврокомиссия. Количество стран-участниц постепенно увеличилось с 12 до 27. Расширенный ЕС по уровню ВВП действительно превосходит любое из государств планеты, включая США. И что?
Политическое влияние ЕС в мире равно нулю. Все хорошо помнят, как несчастный Мирек Тополанек на правах председателя Совета ЕС мотался из Киева в Москву и обратно, пытаясь наладить поставки российского газа в Европу. Отлично понимая свою беспомощность, он ежедневно отчитывался перед СМИ о «конструктивных переговорах» и успехах миссии. Что выглядело тем забавнее, чем дольше европейцы заглядывали в пустой газопровод. Крупнейшее интеграционное объединение мира оказалось совершенно неспособным хоть минимально повлиять на своих ближайших соседей.
Директорат Европы
Естественный протест против брюссельской бюрократии может породить другого монстра. Не раз и не два европейские СМИ обсуждали перспективы триумвирата Германии, Франции и Великобритании. Идея заключается в том, чтобы покончить с нынешней анархией и передать бразды правления в твёрдые руки нескольких крупных государств Европы. По сути, беспощадно разделить членов Евросоюза на «старших» и «младших». Что формально справедливо: ведь три крупнейших страны ЕС дают более половины общего ВВП.
Такой вариант маловероятен, хотя при достаточно развитом воображении можно представить условия для его реализации. Или границам ЕС будет угрожать военная опасность, или Китай, например, после антикоммунистической революции перестанет шить трусы и майки на экспорт и все производство придётся возвращать назад в Европу…
О формировании «совета директоров» говорить рано, однако тройка лидеров всё-таки прилагает усилия для того, чтобы разрушить Карфаген еврократии. Ангела Меркель, Николя Саркози и Гордон Браун во время недавнего конфликта в Палестине, например, в обход Брюсселя отправили совместное письмо в Израиль. Интересно, что в дипломатическом обращении стороны использовали такой оборот: «Германия, Франция и Объединённое Королевство совместно с другими партнёрами». Под «другими партнёрами», очевидно, подразумеваются бессловесные, но солидарные с великими державами другие страны Евросоюза.
Однако лояльность всех членов ЕС далеко не гарантирована. «Европа не нуждается в директорате, – ещё раньше говорил премьер-министр Италии Сильвио Берлускони. – Это моё мнение, которое полностью разделяют все европейские страны – за исключением этих трёх». Так что триумвирату на своём пути наверняка пришлось бы столкнуться и с саботажем, и с сепаратизмом.
Нет единства и среди «директоров». Ангела Меркель и Гордон Браун справедливо считают, что Саркози везде тянет одеяло во французскую, и только французскую, сторону. А Британия всегда держалась обособленно от континентальной Европы. Англия как экономически, так и политически в большей степени связана с Соединёнными Штатами и своими бывшими колониями.
Более вероятна политическая дезинтеграция ЕС, нежели возникновение «директората Европы». К тому же этот сценарий поддерживает большинство европейцев.
Экономика без политики
Граждане стран ЕС вообще упорно и постоянно тормозят политические инициативы своих лидеров. Вначале избиратели Франции и Голландии на референдумах погубили европейскую Конституцию. Вместо неё брюссельская бюрократия придумала так называемый Лиссабонский договор, который опять же на референдуме летом прошлого года провалили ирландцы.
Негодованию «прогрессивной общественности» не было предела. Ирландия, которая в рамках европейской интеграции в общей сложности получила субсидий на $84 млрд, на референдуме ответила чёрной неблагодарностью. И граждане Ирландии, и их лидеры, и все на европейском континенте, кто сомневается в необходимости политической интеграции, услышали в свой адрес много откровенностей, которые обычно сдержанные чиновники ЕС держат при себе.
Однако ирландский референдум – это общеевропейская реальность. Социологические исследования показывали, что похожие результаты могли быть во Франции, Дании, Голландии, Британии и других странах. Просто Лиссабонский договор был замаскирован брюссельскими юристами таким образом, чтобы исключить его рассмотрение на национальных референдумах. Лишь в Ирландии законодательство однозначно не позволяло прохождение документа через один только парламент и требовало всенародного волеизъявления.
Сейчас амбиции европейских политиков находятся в паритетных отношениях с желаниями европейских народов. То есть – разговоры о великих перспективах Евросоюза есть, а толку от них нет. В большинстве стран ЕС выборы в Европарламент просто игнорируют – вот истинное отношение людей к политическому объединению континента.
Кризис может нарушить сложившийся компромисс как в одну, так и в другую сторону. Евросоюзу ведь совсем не обязательно становиться сверхгосударством. Для экономической интеграции (которая выгодна всем без исключения членам ЕС) Европа не нуждается в центральных парламентах, комиссиях и советах в таком виде, в котором они существуют сегодня. Расходы на их содержание составляют миллиарды евро – одно лишь это может подтолкнуть многие национальные правительства как минимум к урезанию расходов на бесполезную надстройку.
Ещё один момент: интеграция по принципу «экономика без политики» более интересна для соседей ЕС. В том числе и для Украины. Хотя это обстоятельство европейцы вряд ли будут принимать во внимание.
ВАЛЕНТИН ЖАРОНКИН
