Сто пятьдесят морских миль отделяют ад от рая и измотанные пассажиры – светлокожие египтяне и ливийцы, чёрные сомалийцы, эфиопы и малийцы, граждане Эритреи и обоих Суданов молятся каждый своему богу, чтобы во время нелёгкого перехода их сумел заметить итальянский лётчик и отправить на помощь спасателей.
Гонимые пожаром египетской весны, ливийского лета, тунисской зимы и всеафриканского неоколониализма, эти люди как звери бегут от огня, тратя последние гроши на место в дырявой посудине. Сто пятьдесят морских миль для них как мрачная вода реки Стикс, только переплыть её нужно в обратном направлении – из ада в призрачный рай.
Премьер-министр Мальты, куда стекаются бесконечные потоки мигрантов, г-н Мускат страдает мигренью. Недавно он, наплевав на политкорректность, обрушился с критикой на политиканов Европейского Союза: «Средиземное море превращается в кладбище! Сколько ещё человек должно погибнуть, чтобы на проблему обратили внимание?»
Легко понять отчаянное положение премьера. Только с начала этого года через его крошечное государство, надеясь попасть в Италию, перевалилось больше 30 тысяч мигрантов. Отчаявшиеся, больные люди, беременные женщины и грудные дети, старики – многие погибают прямо здесь в мальтийских лагерях. Власть микроскопической Лампедузы не знает где хоронить тела, а ведь для того, чтобы совершить погребение, по закону нужно пригласить ещё и родственников погибшего. Морги и лагеря переполнены, а люди всё прибывают и прибывают. Потому что там, откуда они бегут – ещё хуже.
Старушка Европа кряхтя, втягивает в себя мигрантское пополнение, постепенно смуглея лицом, а сквозь асфальт её городов то тут, то там медленно, но упрямо пробиваются ростки минаретов, грозящие завтра расцвести бурной зелёной порослью. Жди, старая, завтра ты упадёшь на колени, заслышав призыв на утренний намаз. Завтра ты стыдливо спрячешь своё лицо под плотной чёрной тканью, а за попытку подняться, получишь сто ударов палкой по сгорбленной спине.
Но разве виноваты в этом те несчастные, что теперь бегут из своего дома в твои старческие и неприветливые объятия? Разве это не ты ровняешь их города с песком, забрасывая «Томагавками»? Разве это не ты вытягиваешь из их земли соки в надежде оттянуть свой неизбежный конец? Разве это не ты, обезумев, поджигаешь всё вокруг себя?
Сто пятьдесят морских миль отделяют призрачный рай от ада для отчаявшихся беженцев. Но старую Европу от исторической комы отделяет гораздо меньше – два, три десятилетия.
e_super