Так вот, левый Париж бурлит и негодует. На сей раз огонь саркастических упрёков направлен на Франсуа Фийона, бывшего премьер-министра, в отличие от шефа Николя Саркози, сохранившего симпатии публики и считающегося одним из тяжеловесов, способных в будущем претендовать и на Елисейский дворец. «Месье Фофо» позволил себе не просто крамолу, но крамолу вдвойне: 19 сентября, находясь с частным визитом в России, он раскритиковал политику Парижа в сирийском вопросе и прозрачно намекнул на то, что позиция Москвы, направленная, как известно, на защиту Дамаска, выглядит «последовательнее и благороднее».
И самое страшное, сообщил он это не кому-нибудь, а лично Владимиру Путину, которого в связи с его поддержкой «дамасского тирана» на берегах Сены принято активно не любить. «Мы, французы, и вы, русские, — сказал месье Фийон, — имеем особые связи с сирийцами, вместе мы способны влиять на оба лагеря, и я желаю, чтобы Франция действовала так, как действует Россия, независимо ни от кого, потому что только независимость суждений и поведения дают право на авторитет».
Совершенно ясно, что месье Фийон своим спичем больно уколол нынешнего президента Олланда, которого парижская оппозиция чуть ли не в лицо именует «пуделем Обамы». То есть пуделем был, конечно, и Саркози, но он, по крайней мере, «служил» по команде, а президент-социалист, как шутят фельетонисты, «угадывает по взгляду, даже не заглядывая в глаза». И совершенно ясно, что присутствовавшие на Валдае «сливки» élite russe, выслушав перевод, наградили высокого гостя бурными, продолжительными аплодисментами, после чего вдохновлённый месье Фийон заявил, что он «безусловный поклонник дорогого Владимира», — и аплодисменты перешли в овацию. Говорят, второй почетный гость, синьор Романо Проди, экс-президент Европейской комиссии, сильно завидовал.
Естественно, вся «политическая Франция» встала на дыбы, призвав «забросать Фийона тапочками». Оскорблёнными сочли себя очень многие, но в первую очередь, разумеется, левые и их союзники.
«Это очень серьёзно! Это величайший позор Франции со дня битвы при Ватерлоо!» — вопит в Твиттере глава фракции экологов в парламенте Франсуа де Рюжи, видимо, не будучи в курсе, что после Ватерлоо у Франции бывали позорища и пострашнее. «Республиканские одежды Фофо превратились в лохмотья! — поддерживает коллегу видный социалист Арно Лерой. — Он исполняет на Волге роль лакея при дворе тирана!». И туда же Давид Ассулин, парламентский секретарь социалистов, на пару с близким к президенту парламентарием Бруно Ле Ру, особо упирая на то, что «во Франции мы можем критиковать что угодно, но критиковать Францию в России — это хуже, чем ошибка, это психическое отклонение». И так далее, и тому подобное.
Правые, со своей стороны, тонко улыбаются и делают большие глаза, сетуя на «совершенно иррациональную неприязнь социалистов к большой и культурной европейской стране», а кое-кто заходит и дальше.
Скажем, депутат Эрик Сотти, считающийся «любимцем Парижа», в ответ на наезды журналистов пожимает плечами: дескать, Франсуа Фийон не сказал ничего нового, он всегда так думал. Больше того, он «ещё летом 2012 года заявил, что ключ к решению сирийского вопроса лежит в Москве, и он уверен, что упрямство месье Олланда, не желающего говорить с месье Путиным, либо упрямое ребячество, либо очередной признак заискивания перед нашими американскими партнёрами».
Но всё это, конечно, рябь на поверхности. Истинные причины вспышки кроются в глубинах. Ибо именно в России, на Валдае, впервые, пусть намёком, но на «большой публике» прозвучали планы двух политиков на будущее.
По общему мнению, это был экспромт, но заранее подготовленный и на славу отрепетированный. Кто-то из российских журналистов как бы случайно спросил французского гостя, намерен ли он составить конкуренцию месье Олланду на ближайших президентских выборах. В ответ месье Фийон, мило кокетничая, сообщил, что это большой секрет, но если его русский друг Владимир расскажет о своих намерениях, то признается и он.
«В самом деле? — оживился Владимир Владимирович. — И если я скажу, вы тоже скажете?». И грянула немая сцена — длинная-длинная, — а потом в полной тишине месье Фийон почти прошептал: «Возможно…» И далее, уже быстро, президент России сказал, что он «не может исключать», что выставит свою кандидатуру в 2018 году, а месье Фийон эхом откликнулся: «Я тоже». Что, учитывая репутацию и авторитет «Фофо», грозит немалой головной болью месье Олланду, естественно, мечтающему о второй каденции, но стремительно теряющему, — да, в общем, уже и растерявшему — остатки былой популярности.
В общем, как пишут в «Ле Монд», «двое сильных мужчин взглянули друг другу в глаза и поняли, что дружба возможна». В конце концов, подводит итог Ив Нуаре, один из старейших и наиболее авторитетных правых политологов Парижа, «никто не оспаривает нашей тесной связи с США, когда речь идёт о делах, имеющих всемирное значение, но что касается дел европейских, Франции давно пора вернуться на законное место, с которого её потеснили, и никто не может поспособствовать этому лучше, чем дружественная Россия».
