Продолжая тему поиска путей управления развитием событий в Сирии, следует отметить, что помимо борьбы с повстанцами и набирающей силу международной интервенцией, на уровне региональной стратегии у Сирии теоретически есть и иные неожиданные возможности. Так, в данный момент единственным явным военным союзником Сирии является Иран и подконтрольное ему движение «Хезболла», неявными – Ливан и Ирак. Иметь четырех союзников совсем не плохо. Но есть и давний враг – Израиль. Однако с учетом ситуации, складывающейся в регионе в процессе «переформатирования» Ближнего Востока, традиционные расклады меняются и врага можно превратить в союзника. Почему это становится возможным?
Наиболее близким для Сирии примером успешного сопротивления партизанской войне является Израиль. Ведь его безопасность держится прежде всего на моральном единстве нации перед лицом неизбежного физического уничтожения в случае военной победы противника и готовности сражаться до конца. Кроме того, есть могущественный союзник в лице США, обязанный по соглашению о стратегическом сотрудничестве прийти на помощь.
Но этот союзник запустил процесс радикального переформатирования всего региона Ближнего Востока, рассчитывая еще больше укрепить свой контроль над энергетическими ресурсами региона с помощью новой военно-политической стратегии – использовать одних своих врагов против других своих врагов. Конкретно – многочисленные и слабо управляемые радикальные исламистские формирования против легитимных централизованных исламских государств, не прибегая более к наращиванию своего военного присутствия и прямому применению военной силы в регионе. Смена данного регионального формата мыслится как обкатка глобальной стратегии для последующего переформатирования всего мира.
Но США очевидно политически и экономически надорвались. Шапка мирового жандарма оказалась не по Сэму. Своими просчетами в финансовой сфере он спустил лавину мирового кризиса и стал ее пленником. Просчетами в оценке своей военной мощи он затеял оккупацию сразу нескольких стран и теперь пытается выбраться оттуда с минимальными потерями. Просчетами во внешней политике он вырастил себе набирающих силу конкурентов – Китай и Россию. Переформатирование действительно идет, но уже не по нотам, и авторам приходится экспериментировать, что ставит под угрозу не только интересы США, но и безопасность всех основных «объектов» переформатирования, что гораздо серьезней.
Какие в этих процессах угрозы для Израиля?
Вот они: США вполне открыто заявили о переориентации приоритетов своей политики с Ближнего Востока на Тихоокеанский регион. Дело дошло уже до определения весьма коротких сроков дальнейшего существования государства Израиль. Такие утечки не списываются на неграмотность авторов конкретных статей и заявлений. Для дезинформации слишком грубо и немотивированно, а для ориентирования многомиллионного, не очень грамотного арабского мира вполне доступно и годится для снижения общего градуса антиамериканизма. Особенно после провального ухода из Ирака и Афганистана.
Для Израиля – это не легкие перистые облака на синем небе, а серьезная туча на геополитическом горизонте. Дело тут не в возрастании чисто военной угрозы со стороны арабского мира в регионе – с ней Израиль всегда справится. Главная угроза – это угроза моральному единству населения. До сих пор оно в значительной степени опиралось на уверенность, что стратегический союзник и Большой брат в лице США не даст их в обиду. Теперь эта уверенность дала трещину. Особенно с учетом того, что Иран, что бы он ни говорил, реально идет к обладанию ядерным оружием. В одиночку Израиль с Ираном не справится, а США в условиях финансового кризиса и смены внешнеполитических приоритетов в эту войну ввязываться уже отказались. Египет для Израиля из негласного союзника стал негласным противником.
И в этой ситуации региональное переформатирование парадоксальным образом открывает новые возможности для Израиля. Какая граница последние четверть века была самой спокойной для Израиля? Правильно – Голанские высоты. Какие самые беспокойные? Правильно – ливанская, а после прихода исламистов к власти в Египте – и синайская.
Парадоксально, но самым безопасным соседом Израиля последние двадцать лет был его давний официальный враг – Сирия. В уходящей реальности Сирия требовала возвращения Голанских высот, считала Израиль основной угрозой и поэтому держала у границ Израиля самые боеспособные военные формирования. В новой реальности проблема Голанских высот отошла на второй, если не третий план, а основная угроза сместилась на границы с Турцией – там решается вопрос не о спорной территории, а о сохранении государственности Сирии.
Неявная реальность, вдруг ставшая явной.
Следовательно, если признать новую реальность, то появляется возможность сделать Сирию из врага другом, тем более что обе страны от этого только выиграют. База для диалога давно имеется. Сирия может официально отказаться от Голанских высот и давно существующую реальность де-факто признать де-юре и заключить мирный договор с Израилем.
Взамен Израиль может предложить Сирии военно-техническую помощь в закрытии границ хотя бы за счет обеспечения сирийских войск беспилотными разведчиками и ударными комплексами, современной системой связи и автоматизированными системами управления. Идеалом для обеих сторон можно было бы считать доведение сотрудничества до стратегического партнерства.
Кажется фантастикой? Совсем нет. Во-первых, дополнительно к снятию проблемы Голанских высот Израиль может сократить свою группировку войск на данном направлении и тем самым снизить давление на экономику.
Во-вторых, израильские производители получат доступ к сирийскому рынку, который из-за разрушений инфраструктуры и сокращения собственного производства по нарастающей будет нуждаться в продовольствии и в самом широком спектре товаров первой, второй и далее по списку необходимостей.
В-третьих, поддержав правительство Асада сейчас, Израиль поможет не допустить прихода к власти в Сирии неуправляемых радикалов и избежит стратегического окружения не «протокольными» и предсказуемыми врагами, а куда более опасными исламскими фундаменталистами.
В-четвертых, возможно самое главное, – мирное и военное сотрудничество Сирии с Израилем поставит перед трудным выбором Иран, когда его единственный и главный союзник вдруг станет союзником его главного врага. У Тегерана фактически останется два варианта: бросив Асада, потерять единственного серьезного союзника, либо признать такой шаг Сирии разумным, сохранить союзника и автоматически отказаться от ритуальных угроз в адрес Израиля.
При последнем раскладе все три стороны получают стратегические выгоды: в Сирии алавиты сохраняют страну от развала и себя от физического уничтожения, Израиль освобождается от главной головной боли – ядерной угрозы со стороны Ирана и де-юре снимает проблему Голанских высот, а Иран, сняв обоюдоострую угрозу в адрес Израиля, может сосредоточиться на своем соперничестве с домом саудитов за региональное лидерство.
Ну а что Россия? Выясняется, что и она приобретает немалые выгоды, по сравнению с которыми пресловутая станция технического обслуживания в Тартусе значимая, но далеко не самая важная. Во-первых, в Сирии не попадут под угрозу физического уничтожения многие тысячи проживающих и работающих там российских граждан.
Во-вторых, восстановление мира в Сирии в результате военной победы и политического компромисса оставляет ее в орбите российского политического влияния, сохраняет наш традиционный рынок вооружения, а значит, обеспечит заказами нашу военную промышленность. Это особенно важно после потери Россией проблемного, но выгодного ливийского рынка и политического союзника
В-третьих, Турция не расширит зону своего влияния на Сирию и, следовательно, не сделает реального шага на пути к строительству новой османской империи, к чему она все настойчивей стремится и что России надо учитывать, чтобы не возродить долгую историю русско-турецких войн XVIIIи XIXвеков в XXIвеке.
В-четвертых, это охладит аналогичные неоколониалистские имперские синдромы Франции и Британии, которые решили воспользоваться ослаблением внимания США к региону Северной Африки и Ближнего Востока и расширить свой доступ к энергетическим ресурсам региона. Для чего они совершают военные интервенции силами своего спецназа и авиации в страны Африки и Магриба.
В-пятых, в параметрах России, как мировой энергетической державы, свержение правления Асада и приход к власти в Сирии любого правительства суннитского толка будет означать усиление на энергетическом рынке позиций сразу двух конкурентов – суннитских Катара и Саудовской Аравии. Получив доступ через территорию Сирии к Средиземному морю, они получат прямой доступ к европейскому энергетическому рынку и создадут прямую угрозу позициям России на этом рынке.
В-шестых, Тартус. Реально там не было и нет ни военно-морской базы, ни сухого дока, ни складов ремонтной техники, ни запасов ГСМ и вооружения, ни постоянного персонала. Ничего, кроме причалов для простейшего технического обслуживания. Базы нет, а она очень нужна. Борьба за доступ к мировым ресурсам энергетического и стратегического сырья обостряется. В районе Средиземного моря обнаружены новые, предположительно крупные, месторождения газа. Именно за доступ к ним разгорается борьба. Для участия в ней России требуется постоянная группировка своего военного флота в регионе, что без полноразмерной и полноценной морской базы невозможно.
Таким образом, для России и для всех прямых или косвенных участников ближневосточного кризиса открываются возможности использовать в своих интересах вышедший из под контроля США процесс изменения политической географии региона.
Новые глобальные процессы и возникающие новые реальности требуют новых подходов к решению старых проблем, и такие подходы существуют. Это прежде всего отказ от виртуальных идеологических догматов двадцатого века и перевод внешней политики на прямые рельсы защиты реальных национальных экономических интересов России в XXI веке.
