Почему-то принято считать, что господин Лукашенко - это кровавое чудовище, заслуживающее пожизненного заключения с ежедневным расстрелом. Нет греха на земле, который бы прочно не прописался в проданной дьяволу душе господина Лукашенко, остается лишь удивляться, как они все там смогли уместиться. Проходящие в Белоруссии парламентские выборы, скорее всего, никакая не сенсация, и результаты их будут тоже ожидаемы.
Какой-нибудь записной демократ сразу бы вам рассказал, что по-другому и быть не может в условиях узурпированной власти. Мы, наверное, должны согласиться с ним во многом. В том, что выборы «не демократические», и в том, что власть, может быть, слишком долго находится в одних руках, а стало быть, есть основания рассматривать это обстоятельство как «узурпацию власти».
Однако тут есть о чем поговорить. Нужно сказать, что все больше людей в мире уже догадались, что никакой демократии в мире нет. Природе не известен такой зверь. Белорусские правозащитники говорят, что государственным каналам верить нельзя. Автор не хотел бы никого огорчать, но, по опросам, в США 60% не доверяют не только государственным СМИ, но и вообще всем, включая частные. Всем давно понятно, что СМИ верить нельзя (DAILYMEDIA верить можно). Там, где есть возможность «наварить», СМИ обязательно вывернут правду наизнанку именно для этого «приварка» (ситуация с DAILYMEDIA отличается тем, что авторы не получают денег никаких и ни за что).
Кроме всего прочего, владельцы бренда «демократия» всё хуже справляются с новыми вызовами, и, похоже, умрут так же, как бесславно умер другой знаменитый бренд, «Кодак», то есть, сам Кодак может быть и есть, но в жизни граждан он уже ничего не значит. Знаменитый «средний класс» сползает в нишу малообеспеченных граждан. При нижней границе обозначенного дохода для среднего класса в 20 тысяч долларов в год, среднестатистическую семью можно считать нищими, вот вам и средний класс. Если кому-то в Белоруссии кажется, что они живут в нищете, то спешу их обрадовать — это совершенно не так.
Большинство счастливых граждан, проживающих под сенью демократии, чувствуют на себе колоссальный стресс и страх за свое будущее. Кто-то в Белоруссии обеспокоен, что его выкинут на улицу за неуплату квартиры? А вот в США, например, это запросто, и не посмотрят на то, что у вас на руках грудные дети. А если вы не сможете обеспечить им приличных уход, то еще и детей заберут. Вот так, ступень за ступенью, опускается еще вчерашний успешный человек, представитель среднего класса, в ужас и мрак бездомной жизни.
Достаточно лишь потерять работу, и через полгода ты никто. Еще через некоторое время государство закончит платить тебе пособие и просто вычеркнет тебя из статистики по безработным, чтобы ты своей испорченной жизнью не портил отчеты и не расстраивал великолепных и образованных господ из Вашингтона и других славных городов США, которые уже сейчас потихоньку превращаются в города-призраки, населенные бандами убийц. Скажем, Чикаго, самый лучший пример для этого. В некоторые дни жертвами огнестрелов становятся куда более десяти человек.
Да, скажете вы, зато демократия! Да, скажет автор, увы! Однако не всё то, что «отмеряет» нам тоталитаризм и «не забирает» у нас демократия, можно измерять количеством долларов и количеством оружия на руках у населения. Кому-то вообще приходило в голову, что оружие в США это не привилегия, а жизненная необходимость? Граждане США не доверяют свои жизни правительству и полиции. Тут читатель, конечно, усмехнется: "Ну, вы мне еще про это расскажите, у нас в России про произвол властей и полиции знают с пеленок, потому что пугают детей, которые плохо себя ведут, дядей милиционером, впрочем, теперь, наверное, уже полицейским".
Беспокойная журналистская судьба забросила меня в поезд компании AMTRACK в Бостоне. Ехать было долго, пассажиров было не очень много, напротив меня сидел американец. Следуя привычке занять себя чем-то, чтобы поездка казалась короче, я стал потихоньку приглядываться к этому человеку, стараясь по внешним признакам представить его жизнь. Это был мужчина крепкого телосложения, на вид ему было «хорошо за 50» лет. Одет он был просто: куртка и джинсы, на ногах видавшие виды «сникерсы». Лицо у него было красное, даже с фиолетовыми прожилками, что обычно говорит о том, что обладатель такого «фэйса» не прочь «сполоснуть горло».
Скука, видимо, мучала не меня одного, и вскоре потихоньку мы разговорились. Мой собеседник оказался весьма приятным человеком. Мало-помалу стали известны детали его жизни, о которых я, в общем-то, не расспрашивал, всего лишь слегка поддакивал, но, похоже, моему визави было важно выговориться. Тяжелейшая картина его жизни стала адской и нескончаемой мукой для меня. Не стану вытаскивать все наружу, но расскажу лишь о самых обычных для американцев делах, к которым уже давно привыкли здесь, и которые еще только начинают «осваивать» в России.
Оказалось, что мой собеседник, поляк по отцовской линии (поэтому назовем его Тадеуш) и ирландец по матери. Поздно женился, и к его годам у него лишь 17-тилетняя дочь, которая живет с матерью, то есть господин Тадеуш разведен. Он выплачивает алименты и согласен работать сверхурочно, чтобы сводить концы с концами. При его здоровье это оказалось совсем не просто. То, что я принял за алкоголизм, всего лишь болезнь сердца, а мешки под глазами - это отклонения в работе почек.
Принято считать, что американцы к такому возрасту уже «весьма накопили», ведь работали всю жизнь и налоги платили всю жизнь, значит и пенсия будет достаточной. Оказалось, все не так просто. Ранее у Тадеуша действительно было нечто, но с тех пор, как умер его отец, мать оказалась в доме престарелых, потому что тоже больна, и сама себя обслуживать не может. То, что когда-то заработал отец Тадеуша, пришлось отдать дому престарелых. Такова практика в США, если у тебя нет денег, но есть какое-нибудь имущество, то оно переходит вместе с тобой в дом престарелых, теперь это заведение будет распоряжаться и тобой, и твоим имуществом. Распоряжаться тобой - это не фигура речи.
Те, кто попадают в дом престарелых, не имея родственников, используются этими организациями для своих весьма негуманных целей. Администрация этого заведения делает с таким незащищенным человеком все, что будет ей выгодно. Например, сделают все процедуры, которые тебе не нужны, но с государства можно получить за это деньги по медицинской страховке. Человек, попавший в больницу, проживая в доме престарелых, абсолютно бесправен, он живой овощ, годный для испытания на нем новых лекарственных препаратов и медицинского оборудования.
Несколько лет назад, зная, что одна из моих знакомых (профессор русской литературы в одном из престижных колледжей) занемогла, я пришел её навестить. Мы поговорили, выглядела она неплохо, и даже, похоже, немного ожила, когда мы говорили о Гоголе. Однако через несколько дней она все-таки попала в больницу, и когда я снова пришел навестить её уже там, то был просто шокирован её внешним видом. Накачанная всевозможными препаратами, она раздулась, как мог бы выглядеть человек, сплошь искусанный пчелами.
Она была вся опутана всевозможными проводами и капельницами. В нее вкачивали одну капельницу за другой и следили за тем, как реагирует на это её тело. Так фармакологические компании изучают действие своих препаратов. На мои протесты персонал клиники ответил очень просто, вы не родственник, и протестовать вы тут не можете. И вообще вам пора закончить визит, в противном случае я вызову сотрудника охраны. Это был последний раз, когда мы виделись с моей давней приятельницей, человеком живейшего ума. Она жила и работала всю жизнь, так ничего и не обретя. Те, у кого на счету небогато, в госпиталях умирают быстро.
Однако у матери Тадеуша были земли, вот их-то и забрал дом престарелых, однако как только деньги кончатся, жизнь матери Тадеуша закончится вскоре после этого. Глядя на господина Тадеуша, понимаешь, что у него сил бороться с домом престарелых нет, и, в конце концов, его мать тоже станет овощем для исследований. Он рассказывал про свое детство и юность, слушать его было интересно, но иногда и мне приходилось рассказывать что-то, только слушать и ничем не поделиться было бы просто невежливо.
Я рассказал про свое беспечное детство, про школу и детские летние лагеря, которые было принято называть «пионерскими», о работе родителей, об укладе жизни, о ценах оплаты коммунальных услуг в России, о несостоятельности власти обеспечить каждого жителя машиной, об отсутствии ассортимента в магазинах в те годы, ну и вообще про всё. Скрывать не хотелось ничего. Когда я закончил свой рассказ и ответил на пару его вопросов, в основном касавшихся медицины и социальных льгот населению, я вдруг услышал, что Тадеуш говорит: "Я бы тоже хотел так жить!"
Вот тогда для меня стало понятным, как далеко находится то, что видят все, та яркая картинка, которая стала символом Америки, от того, какой жизнью живет маленький простой американец, как ничтожен он в своем желании помочь своей матери, какой пугающей выглядит его собственная старость. Можно только представить себе ужас этих одиноких стариков, которые бессильны отстоять свою жизнь. Если пациент будет сопротивляться, его обязательно привяжут и все равно введут ему то «лекарство», которое «посчитают нужным».
Вот этого всего молодые белорусские реформаторы не видят и не знают. Им об этом никто и ничего не расскажет, но это неотъемлемый элемент той «демократии», за которую они борются. Это придет в их страну вместе с демократией, это коснется их родителей, сестер и братьев, это коснется их самих. Проходя по улицам своего города мимо сверкающих небоскребов из стекла и бетона, где часто располагаются американские госпитали, понимаешь, вот за этими стенами, здесь и сейчас, вполне порядочные люди — доктора, убивают пожилых и немощных людей, которые не могут отстоять свою жизнь.
Это очень тяжелое чувство. Можно, конечно, сказать, что в Белоруссии, Украине или России таких стариков вообще никто лечить не станет, даже в больницу не возьмут! И возможно, это будет правдой, но тут мы имеем дело с откровенным отказом, с которым нужно бороться. На Западе же в госпиталях без денег тоже не возьмут, но даже с деньгами человек становится подопытным кроликом. Старость - это везде страшно, но в странах постсоветского пространства пока нет драконовских налогов на недвижимость. Например, владение домом в Нью-Йорке обойдется вам до 10 тысяч долларов в год, в качестве налога на недвижимость. Если таких денег нет, то государство начинает начислять тебе долги, а потом и изымать у тебя недвижимость, несмотря на то, что ты платил за этот дом 30 лет.
Есть много нюансов, которые неприятно поразят бывших советских граждан. Те, кто считают, что все «прелести» им уже известны, глубоко ошибаются. Скажем, потерять дом в США можно всего лишь не уплатив телефонный счет. Схема весьма простая. Не оплатил счет, твой долг прикупает коллекторское агентство, начинает интенсивно работать с ним, ежемесячно накручивая проценты на долг и на сами проценты, вводя всякие другие платежи, и уже через полгода ты можешь оказаться с долгом в десятки тысяч долларов на руках, а это уже причина для обращения в суд и начала процедуры изъятия у тебя имущества.
У коммерческих организаций есть право вменить тебе долг и, опираясь на него, требовать сатисфакции. Если ты с этим не согласен, то ты должен судиться с такой организацией, но их адвокаты будут всегда сильнее твоих. А если у потерявшего работу нет денег на адвоката, то дела твои вообще плохи. Человек в США не защищен. В самой демократической стране мира, он некая разновидность планктона, которым все хотят поживиться, от фармакологических компаний и до ненасытных банков. Вот об этом нужно думать гражданам, которые сегодня голосовали в Белоруссии. Многие люди уже стали это понимать, и откровенно противятся наступлению “светлого будущего”. Однако в США не хотят понимать, что их в Белоруссии не хотят, поэтому все так же безрезультатны западные усилия, больше всего они напоминают хождения по граблям, в этот раз по белорусским.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
