Интервью Михаила Леонтьева молодежной газете "Вольтер"

— Михаил Владимирович, первый вопрос про выборы. Лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что Владимир Путин 4 марта одержал убедительную победу. Но, к сожалению, я лично стал свидетелем бегства председателя с участка, где работал, с последующим переписыванием протокола и фальсификацией результата голосования. На Ваш взгляд, у власти хватит политической воли разобраться с нарушениями и посадить фальсификаторов? Или рука продолжит руку мыть?

— Я думаю, что у власти хватит политической воли, чтобы не разбираться в большинстве случаев, кроме каких-то показательных и вопиющих фактов. На самом деле все эти нарушения мы считали и пытались суммировать — это где-то три сотые процента. Они никаким образом не могут повлиять на результаты выборов. Надо сказать, что всякого рода подтасовки при голосовании свойственны любым выборам, и не только в нашей стране. На самом деле, эти выборы меня поразили. Конечно, они не были на 100% корректными, но Путин был абсолютно заинтересован, чтобы выборы были максимально честными, потому что ему нужна была легитимность больше, чем количество голосов. Это ясно любому, психически нормальному человеку. Я дико скептически отношусь к демократическим избирательным процедурам, на самом деле, я вообще не особый сторонник демократии, но это был институциональный прорыв. Я был потрясен. Честное слово. Я был в ситуационном центре и видел, как 100 человек сменяя друг друга, просто пашут как бобики, контролируя эти участки. Эти люди реально работали. И это очень здорово на самом деле, потому что я считаю, что вопрос о том, нужно ли нам всеобщее избирательное право и прямая демократия или представительная это вопрос отдельный, но если у нас что-то есть, то это должно быть настоящее. Хуже всего — это профанация. Если вы начинаете имитировать выборы, имитировать что-то еще, имитировать власть, как у нас было в ситуации тандема, все это очень плохо кончается. За это все надо платить. Потом оказывается что несколько дороже, чем рассчитывали. Поэтому натуральность процесса голосования чрезвычайно важна.

— В одной из своих статей, в журнале «ОДНАКО» Вы пишете: «Сегодняшнее путинское большинство — это партия ненависти» и про то, что этому большинству нужна победа. Что это за большинство?

— Вы знаете, это большинство, оно ведь не однородно. Например, «антиболотные» — это люди, для которых суверенитет страны, то, что называется держава, является, безусловно, ценностью. Они могут разное под этим понимать, но это их объединяет. А что такое «болотная»? Это не обязательно предатели. Прямо вот взяли и пришли предавать Родину. Это люди, для которых эти вещи не имеют ценности или имеют вторичную ценность по сравнению с теми ценностями, которые они провозглашают как основные. Они готовы поставить под угрозу суверенитет страны ради того, чтобы она выглядела так, как в их представлении будет лучше. Это очень серьёзный повод для гражданской войны.

— А что это должна быть за победа?

— Победа одна. Работать надо, надо прекратить делить ренту, начать строить державу. У нас есть предпосылки, чтобы быть державой, но державы у нас никакой нет. Вот эта недоразрушенная Империя не является державой. Наша экономика полностью зависит от внешней конъюнктуры — это разве суверенная страна? Всё это так существовать не может. Нужна новая реиндустриализация, нужно заниматься воссозданием внутреннего рынка, нужно действительно создавать реальный Евразийский союз. Задачи поставлены, но это не имеет никакого отношения к повестке дня, которую навязывают нам уходящий президент Медведев и его «болотные братья» по духу.

— Есть мнение, что в России появилась новая прослойка общества — «креативный класс». Как Вы считаете, это намеренное объединение болотной публики, чтобы представить её как политическую силу, или в нашей стране и правда назрело появление нового класса?

— Я не понимаю, что такое «креативный класс», я не знаю, кто это такие, можно назвать их хоть горшком. По-моему, это люди, у которых смысл заменён приколом. Они готовы прикалываться над чем угодно, при этом не понимая и не отдавая себе отчета в том, что они делают. Раньше у нас была такая категория населения – интеллигенты, которая создавала для России огромные проблемы. Так вот, сейчас её заменил «креативный класс», который хуже интеллигенции. Кто-то назвал его продуктивным, кстати. Мне интересно посмотреть на тот продукт, который они производят. Мне кажется, что всё наше население производит продукт примерно одинаковый, тот же рабочий класс производит продукт, такой же коричневый, той же вязкости. Никакого другого продукта этот продуктивный класс не производит. Это очень странная публика, которая обладает одним достоинством — у неё рефлексия настолько глубокая, что она начинает ненавидеть сама себя. Именно поэтому они и не представляют никакой угрозы и в определённых условиях могут быть использованы. Это люди, которые приходят на митинги, говоря о том, что они политикой не интересуются и политики их не интересуют, а те, кто устраивают эти митинги, не вызывают у них доверие. А зачем вы тогда сюда пришли? Человек, который политикой не интересуется, но политикой занимается, будет использован политикой. Вас вообще интересует, кто и зачем вас использует? Видимо, нет. Вот такая странная категория трудящихся — «креативненькие».
Ещё одна штука — определенная часть таких «креативных», которые как раз не считают, что они не занимаются политикой, мнят себя политически активными, изображают якобы и смысл. Вы заметили, насколько высок в их креативе уровень матерной лексики и матерной символики, взять ту же группу "Война" и их отросток — Pussy Riot. С чего вдруг? От ненависти.

— А может, у них просто нет другого выхода или каналов для выхода ненависти?

— Нет каналов? А почему у них должны быть каналы для выхода ненависти? С точки зрения психиатров, вопрос вполне обсуждаемый. Вопрос в том, в какое заведение их помещать: открытого или закрытого типа.

— Государственные телеканалы перестали быть местом, куда пускают только «лояльных» и «своих». Сегодня в передачах различного политического толка можно увидеть Немцова, Романову, Яшина, а некоторые, вроде Собчак, вообще ведут свои телешоу. Но свободы слова, по их словам, всё равно нет. На Ваш взгляд, появление дискуссии на телеканалах – это важный шаг власти в ответ на массовые волнения?

— Шаг власти — это громко сказано. Нас — Первый канал, никто не спрашивал пускать или нет — это наша тактическая позиция. Мы считаем, что неправильно их было не пускать. Вы же знаете, что у них происходили дискуссии между собой о том, что не надо ходить на Первый канал, потому что там их делают идиотами. Да,их и правда делают идиотами, но лишь потому что они такими и являются. Их никто не цензурирует. Конечно, есть сокращения, но они не носят цензурного характера. На самом деле им просто нечего сказать. Там нет людей, совсем нет. Это реальная проблема, которую они между собой активно обсуждают. Например, Чирикова выучила одну фразу: «Мне стыдно, что наша страна производит только сырьё, а Япония производит товары народного потребления». Мне тоже может быть стыдно, мне 20 лет как стыдно! Но я не хочу это с ними обсуждать. Сейчас всё бросил и начал обсуждать с Женей Чириковой, которая является клинической идиоткой. Они были героями, когда они сидели в своём Интернете и их никуда не пускали. У них был имидж страдальцев. Борцы за свободу слова! Ну, скажите слово. А нету слова. Вы за свободу какого слова? Вы слово назовите для начала.

— Напоследок несколько блиц-вопросов. Партии от 500 человек. Как Вы оцениваете очередную инициативу Медведева?

— Нормально, не вижу проблем в регистрации партий, мне кажется, что это ерунда, не надо запрещать ерунду — глупо. Но не считаю это судьбоносным. В целом, я оцениваю реформу отрицательно. Мне видится некая пародия перестройки, когда вместо того, чтобы заниматься делом, занимаются фигнёй, сублимируют. Во-вторых, мне не нравится, что люди, которые проиграли всё и которых мы победили, навязывают нам повестку дня. Выходит Немцов и говорит: извините, но наши поправки не приняты, политическая реформа — полное фуфло, и я не пойду на третье чтение, потому что не хочу освящать это свои присутствием. Вообще-то Немцов прав, потому что это делалось для него, и он действительно должен был освятить своим присутствием. Только я не понимаю, грубо говоря, если я не католик, то мне не нужен католический священник, чтобы служить мессу. Я мессы не заказывал, ребята! Почему выходит католический священник и говорит: «Я не буду служить эту мессу»? Ну и не служи, козёл! Но с другой стороны, это не он заказал мессу, а кто-то ещё. Рабочая группа — не им создана. Посудите сами, с какой радости создана какая-то рабочая группа, с какими-то непонятными людьми, политическая легитимность которых ни на чём не основана, но с которыми работает президент? Абсурд.

— А идея с возвращением выборов губернаторов (правда, через президентский фильтр)?

— Прямые выборы губернаторов являются абсолютной провокацией. Нам удалось их отменить, для того, чтобы уничтожить опасность сепаратизма в стране, которой от советской власти досталось абсолютно дегенеративное национально-территориальное деление, неприспособленное к жизни. Мы вытащили из-под задницы бомбу, а теперь мы себе её в задницу аккуратно засовываем, и думаем — будет ли у нас президентский фильтр в заднице или нет? Совершенно фантастическая вещь! И причём это всё носит абсолютно заполошный характер. Вообще, идея быстрой политической реформы является либо идиотизмом, либо провокацией...

— После казни минских террористов к посольству Белоруссии в Москве несли цветы. Как Вы оцениваете это?

— Надо было бомбы нести, но не к посольству, а в метро минское. Народовольцы так и делали. В минское метро надо было положить бомбу, можно даже с цветами, они бы шире разлетались. Почему бы и нет.

— Как вам фильм «Анатомия протеста»?

— Я не люблю НТВшную жёлтую стилистику. Но фильм ничем не отличается от нормальной НТВшной стилистики. Все прекрасно понимают, что кто-то кого-то проплачивал, были использованы стандартные технологии, но притом огромное количество людей, действительно, к счастью или к сожалению ходили туда бесплатно. Ничего особенно в этом фильме нет, но и ничего хорошего тоже. Когда НТВ рассказывает то же самое про мясо на рынке, протестов у Останкино я не заметил.

— И последний вопрос: готовы ли Вы приехать в Петербург и выступить с публичной лекцией для молодёжи?

— Я готов приехать куда угодно, даже на Колыму, выступить с лекцией для молодёжи, но для этого нужно время, место и возможность. Знаете, существуют политологи. Меня всё время путают с ними. Их работа как раз и состоит в том, чтобы ездить и читать лекции для стариков, для молодёжи и для беременных женщин, а я производственник — у меня есть две задачи: журнал и телевидение.