Интересно во всём этом вот что. Я сейчас процитирую немного растроганной российской, польской и мировой прессы двухлетней давности – по свежим следам авиакатастрофы под Смоленском.
Вот, например: «Трагическая гибель польского президента Леха Качиньского в авиакатастрофе под Смоленском может стать поворотным моментом для российско-польских отношений. Большинство наблюдателей склонны верить, что Москва и Варшава способны достичь небывалого потепления», – это Газета.ру.
Или вот растроганная американская пресса: «Сочувственный ответ России на катастрофу удивил многих в Варшаве, дав ведущим политикам и обычным полякам надежду на то, что эта трагедия поможет переоформить отношения, полные крови и обиды», – это Wall Street Journal.
А вот растроганная британская Guardian: «Наименование «Катынь» было символом русофобии части поляков. Парадоксальным образом то, что случилось в субботу в Смоленске, делает это понятие устаревшим».
«Разделённый двумя нашими народами траур и высказанное российскими друзьями искреннее сочувствие открыли перед нами новый путь, путь к сближению», – совместная статья русского и польского журналистов в Le Monde.
Брат погибшего в авиакатастрофе польского президента Ярослав Качиньский поблагодарил россиян за «порыв сочувствия и симпатии». По его словам, поляки его заметили и оценили по достоинству: «Мы благодарны за каждую слезу, за каждую свечу, за каждое слово сочувствия». Качиньский выразил надежду, что в отношениях народов России и Польши приближается момент, когда произойдёт «великая нужная перемена», которая может изменить ход истории.
Вот растроганы чехи: «Можно ли каким-то образом обвинять русских в смерти польского президента? Конечно, нет, это глупый вопрос, который никто из убитых горем поляков громко даже и не произнёс, потому что факты очевидны», – это «Млада фронта днес».
А вот растрогана главная польская газета «Жечпосполита»: «Путин вместе с Медведевым молятся в церкви и ставят свечки за погибших в катастрофе, произносят необыкновенно тёплые послания, объявляют национальный траур (в России ещё никогда не объявляли траур не по гражданам страны). Они действительно растроганы. У «холодного» Путина в глазах стоят слёзы, он непроизвольным жестом обнимает плачущего Туска. Они определённо делают больше, чем им положено по должности, по обязанностям, исходя из чьих-либо ожиданий. А другие россияне? Достаточно просмотреть российские СМИ, чтобы убедиться, сколько в них сострадания. Сколько цветов и свечей в Катынском лесу, перед польским посольством, консульствами! А сколько электронных писем, смс, звонков с соболезнованиями мы получили от знакомых из России и от совершено незнакомых людей (они нашли в Интернете адрес и sostradajut)! К счастью, большинство из нас, поляков, замечает и ценит эти жесты и надеется, что трагедия под Смоленском изменит к лучшему не только нас самих, но и наши отношения с Россией».
Это, напомним, далеко ещё не всё, что наши сделали. У нас ещё первый канал два раза показал в прайм-тайм польский художественный фильм «Катынь», в котором, в полном соответствии с жанром пострадательного восточноевропейского романтизма, волооких польских офицеров разных типов прекрасности поубивали зверообразные русские. А ещё наша дума официально заявила, что Катынь устроил Сталин, а не фашисты. И так далее.
Ну, и что в итоге, уважаемые читатели?
А ничего. Прошло два года – и мы опять звери, гады и недораскаялись. Причём как за Катынь, так и за гибель Леха Качиньского. Брат покойного теперь заявляет, что «у него есть ощущение, что Лех был убит». И польские публицисты продолжают задавать «неудобные вопросы российскому следствию о трагедии 2010 года», близкие по фееричности к ставшему уже мемом «неудобному вопросу о круглой воронке от прямоугольной сумки» в Минске.
Просочившаяся в «Московских новостях» информация о том, что ЕСПЧ будто бы решит всё-таки не признавать современную Россию ответственной за казнь 71-летней давности, вызвала бурю гнева у высших должностных лиц Польши, вплоть до президента. Последний уже заявил: «Если по каким-то непонятным мне необоснованным причинам международный трибунал заявит об отсутствии ответственности за руководство Сталина сейчас, по прошествии лет, при сохранении правопреемственности России, – то надо помнить: существует способ отменить это решение».
На всякий случай: иск в ЕСПЧ против нашей страны был подан растроганными поляками сразу после очередного «шага навстречу» с российской стороны – когда дума покаялась и раскрыла исторические архивы.
Почему Польша ведёт себя вот так? Почему не решила в крайне подходящий момент закрыть дела далёкого прошлого – хотя бы в интересах будущего?
Объяснение банально: потому что государство Польша понятия не имеет, как жить в мире, где Россия – не зло. Россия должна быть злом. Злая холодная бессердечная подлая Россия – это неотъемлемый элемент польского официального мировоззрения уже лет триста. Начиная с того момента, когда подлые московиты оттягали у законных хозяев украинских «хлопов» и стали главным славянским народом вместо поляков, которым главенство на роду было написано, – и заканчивая тем моментом, когда очередной цвет польской нации упал в русский туман на русском самолёте по пути к месту гибели предыдущего цвета нации.
С учётом того, что Россия страна действительно огромная и все её шевеления глобальны, – у сопредельных несостоявшихся держав естественно возникает желание отдать свою историю на «русский аутсорсинг», объясняя Россией что угодно. Коротко говоря – это у нас факт, что фашисты поубивали 27 млн наших людей и покалечили ещё миллионы, не является оправданием ни для чего. А у поляков расстрел нескольких тысяч офицеров в 1941-м – вполне годное оправдание для всего. Потому что Россия же.
И вот что самое важное: если Россия сама заявила, что это она расстреляла офицеров, – это не значит, что она теперь хорошая. В переводе на польский Россия просто сама подтвердила, что она (холодная, подлая и бессердечная) есть историческое зло.
Я это к чему: раз в основе национального польского мифа лежит догмат о нашей стране как универсальном зле, – то никакие покаяния с нашей стороны не будут восприниматься как покаяния. Это люди могут каяться. А дьяволы, типа русских, могут только подтверждать польскую правоту в отношении себя. Признания своих исторических косяков примерно так же помогают русским в завоевании польской любви, как признания Асада в недостаточном либерализме – в завоевании любви западных демократических держав.
