Сумерки Европы

Моя подруга из Швеции в ужасе. Она уверена, что после того, как к Брейвику допустили журналистов, у них будут уже не отстрелы, а расстрелы.

Швеция – это синоним высоких социальных стандартов, спокойной размеренной жизни и запредельного гуманизма. Только в Швеции осужденные имеют право на отпуск. И могут требовать допуска к ним личных массажистов. И лишь в Швеции потерявшихся детей помещают в четырехзвездочные отели, пока полиция ищет их родителей.

Последнее мы проходили на собственном опыте. Моя непутевая падчерица, на время отправленная в Данию, познакомилась там с местным хулиганом. У которого, как принято в истинно демократическом государстве, мама уехала в Тибет, а папа «ушел к другому». Мальчиком занималась социальная служба, причем лучше всякой няньки: убирали у него дома, готовили, одевали-обували за счет государства и даже учили в частной школе. Нельзя же ребенка травмировать и переводить в государственную школу, если его папа загулял.

Поднаторевший в прелестях социальной машины паренек скучал и предложил новой подружке совершить головокружительный эксперимент – переправиться паромом в Мальме и прикинуться там «потеряшками».

Так они и сделали: проникли на паром, переплыли в другую страну и сдались местным властям, утверждая, что заблудились. Полиция и социальные службы внимали фантазиям 11-летних детей, не допуская и мысли, что те водят их за нос. Бедных крошек поместили в респектабельный отель, где они под присмотром воспитателя купались в бассейне и питались в ресторане здоровой пищи. А власти в это время добросовестно искали их «родителей», чьи вымышленные имена назвали им путешественники.

Не известно, сколько бы это продолжалось и какое количество успокоительного выпили бы все взрослые участники истории, если бы парнишка на третий день не попался на краже булочки в супермаркете. Тут-то его слегка и прижали (не так, как покойного Индило в нашем милицейском участке, просто поговорили без сюсюканья), и беглецы раскололись.

Чтобы покрыть выставленный нам счет, пришлось одалживать у всех знакомых. Передавая бледную от страха и «предвкушения» взрослого разговора девицу, полиция строго предупредила: только не смейте наказывать ребенка. Это невинная шалость. Она познает мир! И выдали в дорогу кучу игрушек, сладостей и булочек, как прописал психолог.

Я рассказываю эту историю из относительно далекого прошлого для того, чтобы читатель лучше представил себе нравы доброй Швеции и милейшего городка Мальме. Трудно поверить, но сейчас там уже не столь благостно и беспечно.

Город лихорадит от перманентных «точечных» убийств. За последний год в Мальме были убиты 15 человек, все с "иммигрантским" прошлым. Примерно выходило по трупу в месяц. А сейчас убийства и вовсе пошли косяком: три в конце прошлого года и уже два в начале этого. 24 ноября в офисе фирмы такси был застрелен 30-летний мужчина, которого молва считала главарем местной мафии, но презумпция невиновности не позволяла вешать ему этот ярлык официально.

20 декабря выстрелом в голову убит 55-летний мужчина, делавший ремонт помещения кафе. Полиция предполагает, что это убийство было совершено по ошибке, а целью являлся бывший владелец. 26 декабря человек в маске с Хеллоуина застрелил 27-летнего мужчину. В новогоднюю ночь, сразу после наступления 1 января, 15-летний подросток был найден с огнестрельными ранениями перед своим подъездом. Позже он скончался в больнице. И 3 января на улице Кантатгатан опять застрелен мужчина. Детали неизвестны. В расследовании каждого случая задействованы в среднем 15 полицейских, но подозреваемых пока нет.

Моя шведская подруга, литературовед Лиза, сейчас живет у своей матери, недалеко от того места, где совершено последнее убийство. Лиза (это ее полное имя) родилась в полу-русской семье: отец швед, мать – из семьи финнов, покинувших СССР перед войной. Она хорошо знает русский язык – защитила диссертацию по творчеству Пушкина. Более того, пока писала ее, жила в Петербурге у родственников, где насмотрелась «страшных снов эпохи 90-х»: интеллигенция на базарах, рэкет звереет, а безногие мальчики возвращаются домой с первой чеченской войны.

Но это ее не испугало. О Питере она вспоминает с ностальгией и теплотой. А доброй старой Швеции теперь панически боится. Более того, она специально переехала из благополучного Стокгольма к матери в Мальме, чтобы прогнать ее кошмары, но сама ими заразилась.

«Страшно ехать в автобусе, – говорит она, – понимая, что ты живая мишень. И в любой момент рядом может пролететь пуля. Или не пролететь, а «затормозить» о тебя». По ее словам, аналогичное чувство испытывают и многие ее знакомые. Особенно сильно фобии обострились в октябре, когда жертвой очередного убийства стала 20-летняя шведка. Девушка просто сидела в машине вместе со своим другом, выходцем с Ближнего Востока. Пуля задела ее случайно.

До этого жители города успокаивали себя тем, что неизвестный злоумышленник (или группа) отстреливает только иммигрантов. А будь ты «правильным» белобрысым шведом – пуля в тебя не угодит.

Впрочем, Лиза изначально считала данную теорию ошибочной. «Андерс Брейвик ведь не смотрел, в кого он стрелял – в блондинов или в брюнетов, – говорит она, – он просто УБИВАЛ. То же самое происходит у нас».

Кстати, последней каплей, вызвавшей у нее истерику, стала новость о том, что к норвежскому террористу допустили журналистов. Этого добилась группа адвокатов, заявив, что запрет Брейвику давать интервью (а заявки поданы уже от сотни газет) представляет угрозу верховенству права.

Лиза боится, что после первых интервью Брейвика мальмский убийца «изойдет на гавно» от зависти перед славой своего норвежского коллеги и устроит нечто такое, чтобы и к нему прибежала пресса с телекамерами. Казалось бы, что нам до проблем обеспеченного Мальме? Но не спешите расслабляться.

Во-первых, эхо норвежских расстрелов Брейвика звучит совсем близко от украинской границы. Ведь взрывоопасные вещества автор "Манифеста 2063" купил через Интернет в польской фирме Keten. В результате польские спецслужбы провели обыски в 85-ти населенных пунктах страны и задержали 19 человек, прятавших опасные химические вещества. В официальном сообщении ABW (Агентство внутренней безопасности) говорится, что были найдены самодельные взрывные устройства, а также 500 кг химических веществ, которые скрывались таким образом, что создавали опасность неконтролированных взрывов. Зачем, интересно, полякам столько взрывчатки?

Во-вторых, Украина – страна, ориентированная на деловую и рабочую иммиграцию в Европу и западный мир. Наши люди массово едут не только в Италию и Португалию. Они добираются до Южной Америки, ЮАР и той же Швеции с Норвегией. Их тоже могут отстрелить как иммигрантов.

Наконец, проблемы Европы, которая является нашим финансовым донором, торговым партнером и просто патерналистской целью (прилепиться к Европейскому Союзу), это и наши проблемы. На какие ценности ориентироваться? Как строить свою систему образования, соцобеспечения, защиты и наказания, чтобы в один момент не оказаться у разбитого выстрелами корыта?

Недавно Лиза очень возмущалась тем, что у нас издеваются над педерастами (пардон на слове). Это не толерантно! Сейчас она с горечью признает, что у них в стране толерантность дошла до ручки. Последний пример: в детсадах начинают запрещать нянечкам называть пол ребенка. Теперь нельзя говорить «он» и «она», то есть «han» и «hon». Вместо этого придумали специальное слово – «hen». Вроде как «оно». Безграмотно, зато политкорректно. Это позволяет чуть ли не с пеленок (то бишь памперсов) создавать обстановку, терпимую к гомосексуалистам, лесбиянкам, бисексуалам и транссексуалам.

Точно так же много лет подряд в шведах воспитывают запредельную толерантность к иммигрантам, прорвавшимся в страну: к их привычкам, обычаям, религиозным особенностям и даже сорнякам в характере. Чернокожему иммигранту можно плевать на асфальт, потому, что он не получил соответствующего образования в Судане. А белокурый швед будет за это оштрафован. Притом, что он и так платит 40% и выше своего дохода в качестве налога государству, а бедненький чернокожий живет на пособие.

Ощущаете диссонанс? Кто-то, видимо, ощутил его чересчур. И взялся за оружие. Стало ясно, что с демократией доигрались, и теперь в шведском королевстве не все спокойно. Но вопрос «Что делать?» вызывает не столько политические споры, сколько философские.

Усилить ли ответственность за хранение оружия (сейчас она составляет полгода общего режима с выходными), или это означает проиграть убийце идеологически и попрать права всех шведов? Расставлять полицейских по городу или сохранять невозмутимое гражданское спокойствие: наш нордический ответ на перманентные расстрелы.

Выход был найден вполне демократический: жители Мальме вышли на демонстрацию и в канун Нового года заявили свои протесты против убийств. После чего погибли еще двое. И у Лизы сдали нервы. Она хочет спрятаться где-то «на хуторе близ Диканьки», где ее не будут мучить толерантностью и гражданскими ценностями, но где есть высокий забор, крепкая дверь и злая собака. А еще топор под кроватью и сигнальный ревун. И там дождаться, пока Европа выйдет из сумерек.