Агентство НАСА согласно на российское участие в марсианской программе ("Space flight now", США)

По словам ведущего специалиста марсианского проекта из Европейского космического агентства Хорхе Ваго (Jorge Vago), руководители исследований из всех трех космических агентств на следующей неделе проведут встречу в Париже.

Прим. В. Зыкова. Им, американцам, давно предлагали сотрудничество и в исследовании Марса, и в освоении Луны, но те крутили носом. Наконец-то поумнели.

«Мы немного торопимся, чтобы закрепить успех», - сказал ведущий научный сотрудник из марсианской программы НАСА Майкл Мейер (Michael Meyer).

НАСА и Европейское космическое  агентство в 2009 году приступили к осуществлению программы роботизированных марсианских исследований, поставив перед собой цель в 2020-х годах начать привозить на Землю образцы грунта с поверхности красной планеты. Два ведомства совместно создадут серию космических зондов, которые будут использоваться во время таких полетов на Марс.

Но ни то, ни другое космическое агентство не в состоянии запустить в январе 2016 года орбитальную научную станцию для поисков следов метана. Проектированием станции занимается французская Thales Alenia Space, а приборы для нее конструируют в Европе и в США. ЕКА также планирует создать демонстрационную модель спускаемого аппарата, который будет пристыкован к орбитальной станции.

Предполагалось, что орбитальная станция Mars Trace Gas Orbiter будет запущена с территории США, однако НАСА проинформировало в этом году ЕКА, что не сможет заплатить за ракету-носитель этой станции «Атлас 5». Исследовательский бюджет НАСА сегодня перекраивается, чтобы хватило денег на космический телескоп «Джеймс Уэбб», который Белый дом и Конгресс называют главным научным приоритетом агентства, превосходящим по своей важности марсианские зонды.

Заявление НАСА вынуждает Европу срочно изыскивать способы и средства для запуска орбитальной станции, которая очень важна для реализации планов НАСА и ЕКА по отправке в 2018 году на красную планету марсохода для проведения астробиологических экспериментов и сбора образцов марсианского грунта с целью их перевозки на Землю следующим зондом.

Орбитальная станция Mars Trace Gas Orbiter будет оснащена ретранслятором для обеспечения связи между марсоходом и Землей.

Станция и марсоход объединены одной программой, которую в Европе называют ExoMars. Однако у Европейского космического агентства нет денег на запуск этих космических кораблей, что вызывает необходимость объединения усилий с НАСА или с Россией.

Руководители ЕКА в октябре официально пригласили Россию к участию в программе ExoMars. Они подали заявку на ракету «Протон», чтобы та в 2016 году вывела орбитальную станцию в открытое космическое пространство. Свой ответ Роскосмос должен дать до января, но в начале декабря российские представители проведут с руководством НАСА и ЕКА встречу в Париже, чтобы в течение двух дней обсудить инициативу о трехсторонней программе исследования Марса.

«ЕКА обратилось к русским и спросило, насколько они заинтересованы в осуществлении запуска в 2016 году, если мы сами не сможем это сделать, - сказал руководитель программы исследования Марса из НАСА Даг Маккуисчен (Doug McCuistion). – Мы пока не обсуждали этот вопрос с русскими, так что посмотрим».

Доля НАСА в программе с участием марсохода составит 2,5 миллиарда долларов, а ЕКА получила подтверждение от стран-членов агентства на расходование 850 миллионов евро (около 1,1 миллиарда долларов) на орбитальную станцию и марсоход.

«Мы надеемся, что русские захотят с нами сотрудничать и по-настоящему помочь, предоставив ракету-носитель [для орбитальной станции в 2016 году]», - заявил Мейер членам подкомитета НАСА по межпланетным экспедициям на встрече во Флориде.

В ходе этих переговоров Россия впервые получит возможность напрямую разговаривать с ЕКА и НАСА о степени своего участия и о вкладе в совместную программу.

«Есть некоторые предположения о том, чего могут захотеть русские», - сказал Мейер, заявивший, что Россия может предоставить научные приборы и зонды, проникающие под поверхность, в дополнение к ракете «Протон» для вывода на расчетную траекторию орбитальной станции Mars Trace Gas Orbiter.

Россия сегодня думает над тем, что ей делать дальше со своей марсианской программой после того, как ее аппарат «Фобос-Грунт» застрял в начале ноября на низкой околоземной орбите на пути к красной планете.

В.З. Пока (?) так и непонятно, почему вышла такая неудача, что даже связь с аппаратом нестабильна, и что именно европейцам удалось связаться первыми. Блогеры подозревают диверсию в импортных микросхемах, дескать, именно для того, чтоб проще было уговорить Россию на запуск европейских зондов (французские Арианы слишком слабы для этого). Но  ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию я не могу.

«2016 год не так уж и далеко, - заявил Мейер членам подкомитета консультативного совета НАСА. – Нам надо будет все разложить по полочкам, когда мы приступим к переговорам. Все три стороны должны будут прийти к общей договоренности».

Когда возникли проблемы с бюджетом, американские и европейские управленцы проанализировали альтернативы, чтобы миссия с участием марсохода стала доступной по средствам.

В одном из сценариев предлагалось убрать с орбитальной станции научные приборы, что позволило бы установить аппарат на более дешевой ракете-носителе. Конструкторы предложили также запустить орбитальную станцию в тандеме с марсоходом в 2018 году, чтобы осуществить обе миссии за один полет.

Однако, как говорит Мейер, оба варианта чреваты проблемами.

Если убрать со станции Mars Trace Gas Orbiter научные приборы и превратить ее в спутник-ретранслятор для связи, то это помешает проводить исследования следов газа на Марсе. Обнаружив в марсианской атмосфере следы метана, ученые предложили запустить в 2016 году орбитальную станцию, которая может определить, откуда выделяется метан – из биологических или геологических источников.

Европейскому космическому агентству также придется перераспределить задачи и обязанности по орбитальной станции среди своих стран-членов, что ставит под сомнение ранее согласованные финансовые договоренности.

А если в 2018 году вместе запустить передающую данные орбитальную станцию и марсоход, то полезная нагрузка может оказаться слишком большой даже для самой крупной версии ракеты «Атлас 5». Инженеры говорят, что марсоход должен будет работать на солнечной энергии, а это приведет к сокращению его миссии на поверхности Марса.

«Вот что получается, когда у вас нет денег на покупку двух ракет-носителей», - говорит Мейер.

НАСА и ЕКА согласны с тем, что вариант с отсрочкой миссий на два года, чтобы орбитальная станция и марсоход были запущены в 2018 и 2020 годах, является  неприемлемым. Это приведет к увеличению общей стоимости проекта, что подтверждают руководители марсианской программы.

Космические агентства сходятся во мнении, что лучший сценарий – это придерживаться существующего плана, и запустить в 2016 году орбитальную станцию с полным набором газовых датчиков, а через два года после этого отправить на красную планету совместными усилиями марсоход.

Если предположить, что Россия согласится вывести в космос орбитальную станцию в 2016 году, то такой сценарий «обеспечит оптимальное программное, научное и техническое наполнение проекта, причем с минимальным риском», заявил Мейер в своей презентации перед консультативным советом НАСА.

Если помощи от России не будет, НАСА И ЕКА придется прибегнуть к менее подходящему сценарию, что может помешать достижению научных целей марсианской программы.

Руководители надеются, что к марту месяцу им удастся принять окончательное решение по переработанной программе изучения Марса, в том числе, по конкретному вкладу в нее каждого из космических агентств.

Оригинал публикации: NASA open to Russian participation in Mars program