Отказ России от "благотворительности" и его последствия для СНГ

...все внутренние преобразования, реформы и новации должны быть направлены на то, чтобы изнутри обеспечить это важнейшее внешнее условие. Это вовсе не значит, что Россия является заложницей своей мировой функции, а ее народ - лишь энергетической "накачкой" для осуществления последней. Нет, все гораздо проще: россияне обладают слишком большими территориями, слишком большими запасами ресурсов, слишком большим экономическим потенциалом, чтобы замыкаться в себе. Если они начнут думать только о себе и о своих "насущных" нуждах - все их богатства очень быстро станут "интернациональными". И наоборот, если они начнут думать о своей роли в мире, о своем влиянии на мир, тогда все их богатства начнут работать на них же самих.

Для всех, кто понимает гибельное влияние западной монополии на процесс мирового развития, и кому, как воздух, нужна альтернатива, а, значит, противовес США, важен вопрос: когда же международная функция России заработает в полную меру? И как сделать так, чтобы она не осталась голой функцией, как во времена Советского Союза, а заработала бы в истинном значении этого слова, т.е. стала приносить России не траты, а доход?

Если ее международная функция будет, наконец, ей же приносить конкретные дивиденды, то Россия тут же станет привлекательной для своих союзников и друзей. Ведь успешные проекты всегда привлекают и вызывают уважение. Иначе Россия рискует и впредь оставаться для своих бывших собратьев по СССР не более чем "дойной коровой", причем, безропотной. Какие, собственно, выгоды снискала для российской дипломатии ее прежняя благотворительность? По оценкам ЦРУ, опубликованным на рубеже тысячелетий, скажем, ту же "незалежную" Украину за счет льготного обеспечения энергоресурсами (включая электроэнергию) Россия субсидировала на сумму от $20 до $40 млрд в год. Эту сумму мы можем умножить на количество лет, прошедших с 1991 года и получить инвалютный вклад России в украинскую независимость - независимость от России. Был ли этот беспрецедентный "дар" оценен украинской стороной по достоинству? Конечно, да: в "философском" труде действовавшего тогда украинского президента Леонида Кучмы под многозначительным названием "Украина - не Россия"; в вакханалии "оранжевого" национализма, стремившегося не просто объединить вокруг себя некий антироссийский фронт, но и придать тому боевой запал в Грузии; в наделении гитлеровского подручного и палача Бандеры званием "героя" только за то, что он воевал с "москалями".

За 90-е годы на постсоветском пространстве сложилась целая система своеобразного политико-экономического шантажа и выкачивания субсидий. Очень многие по-прежнему не могли жить без центра, но центра при этом не существовало. Его лишили главных функций, руководства и перераспределения, зато оставили одну функцию - субсидирование бывших окраин. Россия в эти годы выполняла классическую роль "бывшей метрополии", которой, правда, никогда не являлась, но роль которой ей вдруг навязали. В таких условиях на просторах СНГ гораздо выгодней было играться в интеграцию, нежели действительно ею заниматься. Система "шантажа" работала следующим образом: чем хуже ты вел себя по отношению к России, тем больше субсидий ты от нее получал, и работала эта система столь долго, что у местных политических элит даже выработался соответствующий условный рефлекс.

Вот почему, когда несколько лет назад Россия начала ломать систему и заговорила о прагматизме и переходе на рыночные отношения, это вызвало столь нервную реакцию! Кое-кто даже стал выходить из СНГ, из других "общих" структур. Но, тем не менее, именно жесткая позиция России возымела свой позитивный результат, а вовсе не "всепрощенчество". Все долгие годы увещеваний и бесконечных уступок не возымели на Украину того простого действия, к которому привел всего лишь один год реального приближения к рыночным ценам на газ: в Киеве, наконец, "ушли" оранжевую власть. Причем, "ушли" сами же украинцы! Конечно, еще неизвестно, как сможет воспользоваться Россия этим несомненным успехом (при более системном подходе, совмещающем экономику с политикой, и результат был бы системным), но в любом случае, факт остается фактом. И это уже прецедент.

К кому потянутся партнеры: к жесткому прагматику, умеющему добиваться успеха в экономике и точно знающему цену как дружбе, так и вражде, или к добродушному прожектеру?

Россия сможет вновь стать центром силы на постсоветском пространстве, только если реально:

А) будет привлекательна экономически,

Б) обеспечит группирующимся вокруг нее государствам безопасность (кстати, возможно, и каким-то местным политическим элитам - тоже).

Поэтому прагматизм России в осуществлении ее интеграционной функции, на самом деле, выгоден также и государствам СНГ - из-за пунктов А и Б. Прагматизм России - это четкий сигнал местным элитам, в каком направлении им выгодней двигаться. При этом право выбора остается за ними, они просто будут знать, какова "цена" того, или иного шага, и какие прибыли они могут получить от сотрудничества, а не иждивенчества. Прагматизм России подталкивает формирование новой системы рыночных ориентиров, по сути, системы координат для настоящей интеграции. Отказ от благотворительности - это признак не слабости, а силы. Причем, не только для России, но и для ее партнеров. Как говорится, лучше быть, чем казаться, и, особенно, в политике, где учитываются одни только реальные величины.

REGNUM