Корреспондент «НР» побывал в лагере, где обучают технологиям «цветных революций»
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
|
|
|
Корреспондент «НР» побывал в лагере, где обучают технологиям «цветных революций»
Москва – Вильнюс, Июль 01 (Новый Регион, Денис Фрунзе) – В прессе часто рассказывают о том, как готовятся разноцветные революции. О том, какую роль в этом процессе играют разного рода «неправительственные организации» и фонды, ведущие подготовку местных активистов. Корреспондент «Нового Региона» Денис Фрунзе решил лично проникнуть в самое сердце «оранжистов», чтобы увидеть, как все происходит на самом деле.
Случай для этого подвернулся самый, что ни на есть, подходящий. Белорусские приятели, не замеченные в какой-то особенной любви к своему президенту Александру Лукашенко, прислали приглашение принять участие в мероприятии под названием «MediaBar Camp». Состояться оно должно было в Литве. Организатором, обещавшим оплатить все транспортные и визовые расходы, а также проживание и питание, значился некий Swedish International Liberal Center. К участию были приглашены «медиа-активисты из стран СНГ»: интернет-журналисты, блоггеры, ди-джеи интернет-радиостанций и так далее. Вспомнив разоблачающие передачи по отечественному ТВ, я понял – это оно и есть – лагерь, где готовят подрывные элементы для свержения законного конституционного строя. И я побежал в литовское посольство оформлять себе визу.
Посещение посольства страны, вошедшей недавно в ЕС и блок НАТО лишь укрепило меня в имевшихся подозрениях. От своих знакомых, выезжавших до этого в Литву в качестве туристов, я знал, что в литовском посольстве не слишком жалуют обладателей российских паспортов – придираются к размерам фотографии на визу, требуют принести кучу справок, подтверждающих доход и т.д. Однако в моем случае все прошло более чем гладко. Стоило мне сказать, что я еду по приглашению «шведского либерального центра» на «международную конференцию журналистов», мои документы тут же приняли, не поинтересовавшись даже выпиской с банковского счета. Да и вообще мне показалось, что сотрудница посольства, принимая документы, смотрела на меня как-то заговорщицки, и разве что не подмигивала.
В Литву я отправился на поезде через Минск. Плацкартных мест до Вильнюса не было, а загадочная шведская контора гарантировала оплату транспортных издержек лишь в пределах 100 евро на человека.
В Минск московский поезд прибыл ночью, состав на Вильнюс отправлялся лишь в семь утра. В белорусской столице удивили две вещи – запрет на продажу любого алкоголя, включая пиво, до 8 утра и поразительно опрятные привокзальные бомжи. Я, конечно, много слышал о том, что «в Белоруссии все очень чисто», но никак не предполагал, что это «чисто» распространяется на бездомных бродяг, живущих у железнодорожного вокзала. Все они были в чистой одежде – один даже в пиджаке с галстуком. Собравшись в кучку, они тайком от сновавших по территории милиционеров, пили водку и пели песни Розенбаума под гитару.
«У нас тут с этим строго, – объяснил мне привокзальный таксист. – За неопрятный вид милиционеры сразу же или прогоняют, или забирают в участок. Вот они и вынуждены соответствовать требованиям. Место на вокзале никто терять не хочет – здесь всегда можно или подхалтурить за копеечку или заработать попрошайничеством у пассажиров».
Аккуратные минские бомжи, в свою очередь, высказали мне собственные претензии к режиму Лукашенко. «У нас тут любят проводить «дни трезвости», – пожаловались бродяги. – Без всяких предварительных предупреждений, поутру сообщают: «Сегодня – день трезвости». Это значит, что спиртное запрещено продавать повсеместно на протяжении суток. И ведь заранее не подгадаешь».
Практически все четыре вагона поезда, следовавшего в Вильнюс, заполнили молодые люди от 16 и старше – по виду, самые настоящие медиа-активисты. Когда они, заняв свои места в плацкарте, тут же достали из сумок водку, я понял, что мои догадки верны. Журналисты, даже работающие в интернете, везде одинаковые.
Литовскую границу – она же с недавних пор граница Евросоюза – преодолели без проблем. Прибалтийские пограничники, узнав о цели визита, вели себя доброжелательно, таможенники содержимым сумок не интересовались, спросив лишь, «почем нынче в России водка». Узнав, что приличного качества поллитра стоит в Москве 10 долларов, таможенники заявили, что «это дорого» и удалились, осуждающе покачивая головами.
Сам Вильнюс оставил впечатление заштатного российского областного центра. Этакий Ярославль, захваченный католиками. Маленькие 2-3-этажные домишки в старом городе явно заждались капремонта, то же можно сказать и о качестве дорожного полотна. В сувенирных рядах для туристов помимо магнитиков на холодильник и поделок из янтаря, представлены матрешки и советские армейские шапки-ушанки. Для туристов из Германии, исправно пополняющих здешний бюджет, – что Россия, что Литва – невелика разница.
Подвыпившие белорусские медиа-активисты не преминули продемонстрировать свои белорусско-имперские замашки, заявляя на каждом углу о том, что «Вильно – это наша белорусская столица, а вы тут все оккупанты». Наблюдать за этим у кафедрального собора, где находится могила Витовта, было весьма забавно.
Сам лагерь был организован в нескольких сотнях километров от Вильнюса в курортном местечке Нида на литовской части Куршской косы. Добираться туда надо через Клайпеду, откуда на косу ходят паромы. Нас поселили на окраине городка в сосновом лесу, где, как рассказали местные, в советское время находился пионерский лагерь.
Сам городок Нида производил умиротворяющее впечатление. Сосновый лес переходил в знаменитые песчаные дюны. По лесу сновали белочки и лисы. Белорусы даже видели лосей. По заливу плавали огромные стаи лебедей. Короче, было так тихо, что по сравнению с Нидой читальный зал библиотеки напоминал гудящий танцпол. Главной достопримечательностью городка является домик, в котором два года прожил известный немецкий писатель-гуманист Томас Ман. Впрочем, как выяснилось, за эти два года герр Томас не написал ни строчки, а лишь задумал пару масштабных романов, то ли про Иосифа, то ли про Будденброков – я в этом не силен.
Я все ждал, когда же нас начнут обучать коварным методикам по свержению конституционного строя, однако опытных инструкторов западных спецслужб все не было видно. За три дня я лишь пару раз видел двух шведских кураторш нашего лагеря – один раз за поеданием шашлыков – и второй раз, когда получал обратно свои 100 евро, потраченные на дорогу. Белорусы также не демонстрировали какого-то революционного задора. Обличающих речей, посвященных «кровавому режиму батьки Лукашенко» я так и не услышал.
«Наш Батька – величайший разводила на деньги, – рассказывали белорусы. – Столько лет тянет деньги с России, не давая ничего взамен, кроме лояльности. Теперь вот к Западу приценивается. А недавно взял полмиллиарда долларов у Уго Чавеса на проведение в Минске фестиваля молодежи и студентов, а потом все это дело отменил «из-за кризиса». Естественно, без всякого возврата денег обратно».
В литовский лагерь приехали представители самых разных белорусских оппозиционных организаций. Значительное число представляло Белорусскую Партию Зеленых, которую принято считать радикалами. Впрочем, радикализм белорусских «зеленых» был весьма специфического свойства. О всяких либеральных лидерах, типа Милинкевича, они рассуждали с известной долей презрения, а когда вспоминали свои предыдущие загранкомандировки, то в их разговорах фигурировали воспоминания не о Лондоне и Вашингтоне, а о Пхеньяне и Триполи. Были и белорусские националисты. Националистами оказались совсем юные ребята, которые демонстративно разговаривали на белорусском языке. Как утверждали мои новые знакомые, национальный язык редко используется простыми гражданами в обиходе, и умение вести беседу на белорусском считается признаком интеллигентности и более высокого социального статуса.
Следующий после приезда день был посвящен семинарам, для проведения которых были предоставлены помещения здешней библиотеки, краеведческого музея и банкетного зала ресторанчика.
В холле было вывешено расписание, где было обозначено время и помещение, где можно было бы послушать тот или иной доклад. Темы были представлены самые разнообразные от «политических сайтов Могилевщины» до каких-то пиратских интернет-радиостанций. Были даже профессора из БГУ, организовавшие кафедру интернет-журналистики при журфаке.
Шляясь между рестораном и библиотекой, я поймал себя на мысли, что нынешний «байнет» (так принято называть белорусский сегмент всемирной сети) очень напоминает российский интернет пятилетней давности – тот же искренний, зачастую бескорыстный, энтузиазм, тот же поиск новых форм, то же ожидание какого-то прорыва. Многие из представленных проектов оказались калькой с известных российских ресурсов. Так, интернациональная украинско-белорусская группа представила сатирический портал – почти зеркальную копию с мистерпаркеровского «Владимира Владимировича». Только там, в качестве главных героев фигурировали «Юлия Владимировна» и «Александр Грыгорьевич».
Неформального вида молодой человек представил до крайности политизированный футбольно-фанатский журнал «Забей Инфо», в котором удивительным с точки зрения нынешних российских реалий, переплетались рассказы о деятельности каких-то наци-скинхэдов с одной стороны и антифа с другой. В России эти товарищи при каждом удобном случае готовы перегрызть друг другу глотку, а вот там, в Белоруссии, вполне мирно сосуществуют. Я все думал, что же мне это напоминает, а потом понял – так это ведь белорусский аналог лимоновского НБП середины 90-х. Догадка подтвердилась, когда я поинтересовался у редактора издания, не хочет ли он заполучить мобильный номер Эдуарда Лимонова. Товарищ меня чуть ли не расцеловал. В России фамилия скандального писателя уже давно ни у кого такого энтузиазма не вызывает. Ну, так ведь то Белоруссия…
В общем, спектр мнений и политических позиций был представлен самый обширный.
Российский интернет представлял известный афро-российский блоггер Самсон Шоладеми, который рассказал наивным соседям, как можно использовать сеть в коммерческих целях. «Я сейчас работаю в проекте, организованном фирмой, владеющей сетью отелей, – рассказал Самсон. – Еду в экзотическую страну и живу один-два дня в каждом из отелей, пользуясь всеми предоставленными отелем опциями. А затем описываю впечатления в своем блоге».
Белорусы слушали, раскрыв рот. О таких возможностях они, похоже, и не мечтали. Для демонстрации успешности своей интернет-деятельности, Шоладеми арендовал во второй половине дня где-то в городке комфортабельный «Мерседес» с водителем и разъезжал на нем по пустынным улочкам, распугивая сонных велосипедистов.
Я продолжал надеяться, что на каком-то этапе нас все-таки познакомят с методиками «оранжевых революций», но так и не дождался. В общем, все это напоминало скорее халявный пикничок, нежели какой-то вражеский тренинг.
Вечерком, порядком утомившись от многочисленных докладов, участники лагеря отправились в ночной клуб. Еще днем мы наведались туда и обнаружили хозяина заведения. Когда тот услышал, что вечером на его дискотеку придет толпа из ста пятидесяти русских (про белорусов говорить не стали), то обрадовался так, что полез обниматься. Еще бы, понятно, что русские, расслабляющиеся на туземном диско, способны обеспечить скромному заведению, месячный кассовый сбор.
Кстати, пообщавшись с местным населением, я разрушил для себя стереотип, согласно которому молодые прибалты – сплошь медлительные интеллигентные очкарики. По крайней мере, те, кого мы видели в Ниде, напоминали отечественных гопников. Молодые литовцы рассекали по городку в «трениках», лузгали семечки и задирали встречных белорусов вопросом: «А можно твое пиво попробовать?».
В отличие от Вильнюса и Каунаса, где молодежь совсем не говорит по-русски, на нашем курорте родной язык понимали абсолютно все. И дело, как выяснилось, не только в курортной специфике. Как рассказали местные жители, Клайпеда и окрестности в Литве считаются «русским регионом» – областью, где русское население составляет практически половину. По словам аборигенов, после обретения Литвой независимости в 1991-92 годах, одним из наиболее проблемных вопросов молодого государства было будущее этих территорий. Как известно, Клайпеда никогда не была литовским городом. До 1945 года Клайпеда была немецким Мемелем, аннексированным по Потсдамскому договору в пользу СССР.
Так как правопреемницей СССР была объявлена именно Россия, многие литовцы, обжившиеся за советские годы в Клайпеде, поспешили покинуть город, продавая свое жилье русским. Вариант, по которому Клайпеда с прилегающим районом отошла бы к России и была бы присоединена к Калининградской области, выглядел вполне реальным и имеющим под собой юридическое обоснование.
Литовцы, при этом, любят рассказывать, как в середине 90-х для решения «клайпедского вопроса» в Москву прибыл тогдашний президент республики Браздаускас. Уже на месте литовский президент крепко напоил Бориса Ельцина, с которым был знаком еще по временам ЦК КПСС, и тот, по пьяной лавочке, подмахнул документ, в котором было прописано, что Россия не имеет территориальных претензий к Литве в ее нынешних границах. Насколько все это соответствует исторической правде, сказать сложно, но такова распространенная в Литве версия.
Медиа-активисты покидали Литву с жесткого прибалтийского бодуна. Не спасал даже освежающий морской бриз. На вокзале к нам пристала тетенька, представившаяся сотрудницей государственной службы статистики. Всех отъезжающих иностранцев она просила ответить на несколько анкетных вопросов, главный из которых был «сколько денег вы истратили во время пребывания в республике Литва». Я ответил, что «десять тысяч баксов». Это, конечно, было неправдой, но зато в глазах чиновницы я прочел безграничное уважение – не ко мне лично, но к могучему старшему брату, богатой и щедрой России.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
