Пока Украина занята выборами, а мир наблюдает за государственным переворотом в Венесуэле, наступила знаменательная дата: 4 февраля исполнилось 230 лет, как плантатор Джордж Вашингтон стал первым президентом США.
А в голодающей Франции, которая надорвалась, помогая американским колониям бороться за независимость от Великобритании, начались первые восстания. Они закончились разрушением Бастилии, революцией 1789 года и гильотиной для всех. Американцы при этом умыли руки. Поучительная, я вам скажу, история...
Украинский обыватель хуже знаком с Джорджем Вашингтоном, чем с Бенджамином Франклином, потому что Вашингтону была уготована незавидная как для первого президента страны участь быть изображенным на 1-долларовой банкноте. В то время как другой “борець за незалежність” Бенджамин Франклин расположился на 100-долларой. Хотя президентом США он никогда не был.
С другой стороны, во времена Вашингтона 1 доллар был самым расхожим средством платежа, а лицо человека с сотенной купюры, скрепившего своей подписью Декларацию независимости США, Конституцию США и Версальский мирный договор 1783 года (он же – Парижский мирный договор), могли лицезреть лишь богатые плантаторы. Сто баксов в Америке конца XVIII века было такой же экзотикой, как 500 евро в современной Европе. Кстати, вы слышали, что такую купюру уже перестали принимать в большинстве стран ЕС? Так что, отправляясь “на кофе в Вену”, разменивайте ее на сотни и полтинники.
А я снова о героях долларовых банкнот. Возможно, вы обратили внимание, что договор, который подписал Бенджамин Франклин после победы войск под командованием Джорджа Вашингтона над англичанами в ходе 4-летней войны за независимость американских колоний, называется Парижским (или Версальским). И это не случайно.
Франция в то время, как Советский Союз в последние десятилетия своего существования, активно играла в мировое доминирование, соревнуясь в этом с соседями, более активно обраставшими колониями — Англией, Испанией и в меньшей степени Португалией.
То, что Англия с Францией все века жили как кошка с собакой, мы должны помнить из школьного курса истории. Но нам не рассказывали, что когда крупные американские плантаторы подняли бунт против английской колониальной администрации французская власть с удовольствием поддержала эту “цветную революцию”. Для короля Франции открылась уникальная возможность досадить английскому “коллеге”.
Но вскоре оказалось, что участие в чужих далеких войнах не менее затратно, чем в своих собственных. Советский Союз убедился в этом на примере Афганистана. Французы отправляли американским повстанцам зерно, рожь, овечью шерсть для мундиров, скот и оружие. Английские пираты топили эти конвои. Вашингтон жаловался, что помощь не доходит. Французский король отправлял новые и новые корабли. И снова их встречали пираты.
Так доигрались до того, что к моменту победы американцев в войне за независимость во Франции возник дефицит продовольствия, цены на товары первой необходимости подскочили вдвое, страна была в долгах, как сейчас Украина. И все это выливалось в повышение налогов. Обрабатывать землю стало невыгодно.
Оставшаяся без работы французская молодежь массово отправлялась за океан и устраивалась добровольцами в рядах “вашингтонской” армии. После окончания военной кампании многие французские “АТОшники” вернулись домой: без денег, но с новыми идеями, и стали фронтменами “парижского майдана”.
Однако, несмотря на экономические издержки, французская элита торжествовала. Англия утратила тринадцать своих колоний в Северной Америке. Испанцы тоже заметно “похудели” в колониальном плане. Великобритания вынужденно села за стол переговоров. И происходило это в Париже. Именно он стал коммуникационной площадкой между американскими “сепаратистами” и Лондоном. Примерно, как нынешний Минск — площадкой переговоров по Донбассу.
Американским представителем, подписавшим договор с Великобританией, был Томас Джефферсон. Мы его тоже плохо знаем, поскольку он изображен на редко используемой сейчас 2-долларовой купюре. Кстати, на обратной стороне банкноты напечатана репродукция картины Джона Трамбулла “Декларация независимости”. Недорого же американцы ее оценили (шутка).
Чтобы не мотаться из Штатов во Францию и обратно (несусветная даль по тем временем) Джефферсон остался послом молодого американского государства во французском королевстве. Жил в уютном особняке. Читал Монтескье и Руссо. Помогал своему приятелю — герою американской войны маркизу де Лафайету (с этим товарищем наша безвизовая нация знакома по названию сети дорогих универмагов “Галери Лафайет”, – автор) писать Декларацию прав человека и гражданина. Вдвоем они “копипастили” туда целые абзацы из Декларации независимости США. Ну и дописались...
4 февраля 1789 года коллегия выборщиков единогласно избрала Джорджа Вашингтона на пост президента страны. В это время измученная экономическим кризисом Франция уже бурлила. Но фатальная фраза “нет хлеба — пусть едят пирожные” еще не была произнесена несчастной Марией-Антуанеттой (кстати, вполне возможно, что она этого никогда не говорила, а придумал всё Жан-Жак Руссо). Это случилось весной.
30 апреля 1789 года, когда Вашингтон вступил в должность, приняв присягу в Нью-Йорке, в Сент-Антуанском предместье Парижа произошло восстание, неуклюже подавленное отрядами гвардии и кавалерии (несколько сот человек убили и ранили). За ним внимательно наблюдал американский посол. Только пирожки не раздавал, в отличие от Нуланд на майдане. Видимо, потому что мука была в дефиците.
После взятия Бастилии в июле того же года король назначил большого друга американского народа – маркиза Лафайета – министром внутренних дел и потребовал от него навести порядок на улицах. Но главный полицеймейстер заявил, что не может стрелять в повстанцев, среди которых много знакомых ему “американских АТОшников”. И только когда беспорядки стали по-настоящему кровавыми, решил применил силу.
Но было поздно. После казни короля Лафайет ушел в отставку и сел на несколько лет в тюрьму. Удивительно, как ему не отрубили голову. Видимо, сработала сила американской дипломатии. Что было дальше, мы знаем из истории.
Вооружившийся после взятия Бастилии народ пошел в революцию, как дети в школу. Крушили дворянские замки, грабили, убивали аристократов. Король сдавал позицию за позицией. Сначала разрешил “народный парламент”; потом съехал из спокойной версальской резиденции в озлобленный гудящий Париж; покорно участвовал в парламентских дебатах; позволил называть себя “гражданином Капетом”.
В конце концов, несчастный монарх попытался спастись бегством из страны. Но в отличие от Януковича, у него это не вышло. Королевский кортеж был остановлен крестьянами в Варенне, “антинародный правитель” возвращен в Париж и казнен за измену родине. Жену-королеву тоже, как известно, казнили, по ложному и вопиющему обвинению в инцесте с наследником.
Что же касается американских “сепаратистов”, которые должны были по гроб жизни быть признательными французскому монарху за бесценную помощь в поддержке их борьбы против “английского ига”, то поначалу они горячо поддерживали революцию.
Сохранилось письмо Вашингтона от 13 октября 1789 года, где он писал: "Проведенная во Франции революция, носит такой чудесный характер, что это почти уму непостижимо. Если она закончится так, как гласили наши последние донесения от 1 августа, то эта нация станет самой могущественной и счастливой в Европе”.
Позднее, когда Джефферсон предусмотрительно “эвакуировался” из революционного Парижа, а фаворит американцев Лафайет утратил политическое влияние перед натиском якобинцев, американский истеблишмент начал осторожно критиковать методы революционеров.
Но мысли о том, чтобы помочь терпящей бедствие королевской семье и тем более предоставить ей убежище в Америке, ни Вашингтона, ни его окружение не посещали. Хотя маркиз Лафайет, незадолго до того, как попасть в тюремный каземат, просил американского представителя Морриса, чтобы Вашингтон обратился к революционной власти Франции и выпросил у них маленького принца, оставшегося круглым сиротой в адской враждебной обстановке.
Одна из причин заключалась в том, что американские дипломаты опасались происков коварной английской дипломатии. Дело в том, что главную скрипку в борьбе с революционной Францией играла Великобритания, которая таким образом мстила своим историческим недругам за все обиды сразу. В том числе и за то, что они помогли отнять у нее американские колонии. Чтобы пресечь любые разговоры среди местной элиты о помощи жертвам террора во Франции, в Америке был принят специальный документ о невмешательстве США в европейские дела.
В конце сентября 1796-го, за два года до конца французской революции и прихода к власти Наполеона, Джордж Вашингтон добровольно ушел в отставку с поста президента США. Переехал в поместье жены в Вирджинию и “юзал” там своих рабов. Еще через три года он простудился во время объезда хлопковых полей и умер от пневмонии. Вдова сожгла большую часть его писем и дневников. Уцелели лишь несколько записей. В том числе та, где он горячо приветствовал французскую революцию.
Дофин Франции Карл Луи-Шарль Людовик XVII был отдан на “пролетарское перевоспитание” к сапожнику. В 1795 году он умер в возрасте 10 лет от побоев и недоедания, в холодной норе под лестницей, на куче вонючих обрезков сырой кожи. Революция к этому времени захлебывалась в собственной крови. Уже были казнены Дантон и Робеспьер. Да и остальные лидеры, как известно, закончили свой путь на гильотине. Типичный конец для многих “демократических майданов”...
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
