Реакция на выступление Путина показала...

Реакция на вчерашнее выступление Путина показала, что Пригожин и его группа пытаются продолжать свою игру внутри РФ.

Накануне выступления был запушен фейк о том, что там будет произнесено нечто, что окажется "судьбоносным для России". Также активно курсировали слухи, что Путин якобы должен будет объявить об отставке министра обороны Шойгу и о назначении на его место тульского губернатора Алексея Дюмина, который до мятежа считался куратором Пригожина.

Но по итогу ни о каких отставках и назначениях Путин не сказал (наоборот – сразу после обращения он начал совещание с силовиками, на котором присутствовал Шойгу). При этом Путин озвучил два ключевых месседжа.

Во-первых, подтвердил, что его отношение к мятежу не изменилось. Путин считает его организаторов предателями (это был как бы ответ на вчерашнее заявление Пригожина, который ни в чем не раскаялся).

Во-вторых, Путин дал понять, что ЧВК "Вагнер" в своем прежнем виде существовать не будет. И "вагнеровцы" должны либо подписать контракты с минобороны, либо отправиться по домам, либо уехать в Беларусь. Это тоже был своего рода ответ на сообщения, что ЧВК работает в прежнем режиме.

Естественно, все это вызвало бурную реакцию у всей пригожинской сетки телеграмм-каналов (да и не только у нее).

Как мы уже вчера писали, сейчас она сосредоточена на требовании назначить Дюмина министром обороны. Более того, активно запускается слух, что такое назначение якобы было условием сворачивания мятежа Пригожиным. 

Такая версия выглядит неправдоподобной.

Во-первых, сам Дюмин еще в субботу опроверг, что он участвовал в переговорах с Пригожиным.

Во-вторых, если б такая сделка и имела место, то она должна была совершиться по классике жанра сразу – пока мятежники стояли под Москвой. Когда они оттуда ушли, а Пригожин отправился в Беларусь, мотивация выполнять эти договоренности у Путина исчезла.

В-третьих, если б такие договоренности были бы достигнуты, то незачем сейчас вести кампанию в телеграмм-каналах. Наоборот – нужно было бы молчать, чтоб не выставлять ситуацию так, что Путин пошел на назначение под принуждением.

Поэтому в большей степени все происходящее выглядит как попытка уже постфактум надавить на Путина, чтоб после провалившегося мятежа провести изменения, которые хотел Пригожин и его предполагаемые покровители в "башнях Кремля". 

Ключевой вопрос – задействованы ли в ней сами покровители, либо это попытка Пригожина поддерживать градус напряжения, показывая, что "игра еще не закончена". Пока нет объективных доказательств того, что бывшая "крыша" Пригожина в Кремле и в силовых структурах продолжала его поддерживать после того, как Путин объявил его мятежником. Хотя версия такая обсуждается настойчиво. 

Так или иначе, но пока "Вагнер" окончательно не расформирован, он остается фактором давления на Путина, так как новый его "поход на Москву" теоретически возможен.

Но сейчас это повторить уже гораздо труднее.

Во-первых, эффекта внезапности уже вряд ли можно будет достичь.

Во-вторых, после того как Пригожин уехал в Беларусь, у мятежа в России нет публичного вождя. Маловероятно, что Пригожин, находясь в полной власти Лукашенко, сможет "дистанционно" управлять процессом.

В-третьих, что еще более важно, мятеж Пригожина показал, что он не пользуется поддержкой ни народа, ни элит, ни армии. А потому российское общество, в случае повторной попытки мятежа, из-за страха перед новой смутой, поддержит меры любой степени жесткости против "вагнеровцев", Пригожина, против всей его группы поддержки, а также против его "крыши" среди башен Кремля (если таковая еще есть). Перенастроить же политику пригожинского пула телеграмм-каналов Кремлю может просто и быстро - почти все их админы находятся в России.

Но в любом случае ситуация двусмысленности, когда с одной стороны "вагнеровцев" и Пригожина объявили мятежниками, с другой стороны – они не раскаиваются и продолжают в информполе гнуть свою прежнюю линию, вечно продолжаться не может. Не исключено, развязка наступит, когда "Вагнер" будет расформирован. Если до того "вагнеровцы" не попытаются снова подняться на бунт.