Там, за рекой, где страшный враг (CIV71)

Закончив в прошлом материале с непростой историей возникновения христианства, посмотрим на системный аспект выстраивания и выживания человеческих общностей — будь-то национальных, религиозных, идеологических и иных.

Примечание Владимира Зыкова. Материалы автора, касающиеся истории и религии, я выкладывал далеко не все. Так что кому интересно почитать - пожалуйста, кликайте на ссылку в начале статьи, они в его блоге, и верхний пост - оглавление.

Все эти общности, так или иначе, основаны на простом и явном разделении в виде «свой-чужой» и являются системами реципрокного или же, говоря по-русски, взаимного альтруизма.

Понятие взаимного альтруизма было введено в эволюционную биологию американским учёным Робертом Триверсом всего лишь в 1971 году, но уже буквально через десятилетие любая работа по теории эволюции так или иначе учитывала в себе построения Триверса, которые он изложил в своей работе «Эволюция взаимного альтруизма».

Интересен путь Триверса к эволюционной биологии. Он был очень одарённым юношей, и планировал заниматься математикой. Однако, родственники Триверса настояли на том, чтобы он получил какую-нибудь «земную профессию», в силу чего он в итоге поступил на исторический факультет — с прицелом в дальнейшем начать карьеру адвоката или юриста.

После получения бакалаврского диплома исторического факультета Гарварда он внезапно получил нервный срыв и вынужден был проходить курсы психологической реабилитации.

Именно на них он заинтересовался вопросами поведения людей и животных и, вместо планируемого поступления на юридический факультет Йельского университета, засел писать свою дипломную работу под руководством Эрнста Майра, одного из «зубров» дарвиновской теории эволюции, создателя собственной, оригинальной концепции синтетической революции.

Так мир, потеряв математика, историка и юриста Триверса, приобрёл эволюционного биолога Роберта Триверса.

Ну а все мы получили мощный инструмент для познания самих себя.

Я уже как-то писал о взаимном альтруизме и о встроенной в нас распознавалке «свой-чужой». Это для нас, человеков, столь же привычная мысль и конструкция, как привычен панцирь для рака-отшельника.

Да, рака-отшельника можно при желании вытащить из его раковины, но его внутреннее естество будет вопить и биться в истерике: «Нас предали! Всё пропало! Срочно, срочно найти раковину!».

Внезапный призрак агорафобии и незащищённое брюхо рака-отшельника будут двигать и двигать несчастное ракообразное к поиску новой, хоть какой-нибудь раковины. И только найдя себе новую раковину, рак успокоится.

«Фууух, я в домике!». Даром, что хитрый аквариумист подбросил глупому раку прозрачный домик — рецепторы на мягком брюшке рака упёрлись в спасительную стенку раковины и набатный молот «Опасность! Опасность!» наконец-то перестал стучать в его крохотном мозгу.

Безусловно, мы существа посложнее раков-отшельников. Но наш коллективный альтруизм всегда порождает и свою жуткую и тёмную тень — коллективную агрессию по отношению ко всему непохожему и необычному, находящемуся вне воображаемого круга «друзей моих друзей».

Посмотрим и мы на эту мягкую тушку внутри прозрачной раковины.

Предупреждаю сразу: никакие раковины я разрушать не намерен, если при прочтении текста у вас возникнет столь же гадкое чувство, как и при взгляде на брюшко несчастного рака на фотографии — это ваши собственные страхи, я к ним отношения не имею.

Формирование групп, того самого «прозрачного панциря человеческого краба» происходит у нас неосознанно и непроизвольно. Мы выстраиваем вокруг себя свои личные общности каждый по отдельности и все вместе.

Осознание этой практики, кроме подхода эволюционной биологии, можно встретить много где.

Например, Леонид Каганов до того, как начал сам активно участвовать в выстраивании публичных общностей себя, любимого, писал тоже на удивление точные и верные рассказы о нас — коллективных хищниках антропогена, периода господства человека. Знакомьтесь, «Эпос хищника».

Ну а нас будет интересовать, как же работает этот механизм. Как формируется прозрачная раковина, которая иногда так искажает нам внешний мир?

И, параллельный и дополняющий этот процесс вопрос — нуждается ли нравственность в боге, или же может она существовать в отрыве от веры, религии и церкви?

Прозрачная раковина первого уровня — это наша малая группа, наша семья, род, племя, домен или община.

Идеальным условием выживания такой малой группы становится максимальное снижение агрессии и эгоизма внутри группы.

Для этого биологи придумали изящную модель, которая называется «вложенное перетягивание каната». По-английски игра перетягивания каната звучит ещё проще: tug of war или же «канат войны», что весьма ёмко отражает суть этой модели.


Там, за рекой, где страшный враг...

Эта модель достаточно проста и много раз была проверена с учётом правил теории игр. Она работает.

В модели «вложенного перетягивания каната» каждый член некоей модельной группы эгоистически расходует часть «общественного пирога», принадлежащего данной группе на то, чтобы увеличить именно свою долю этого пирога.

Эта потраченная на внутригрупповые склоки и разборки часть ресурсов называется «эгоистическим усилием» для данного члена группы.

Доля, которая достаётся по итогам игры каждому из членов группы, зависит от соотношения его собственного «эгоистического усилия» и суммы «эгоистических усилий» остальных участников игры, входящих в ту же группу.

Нечто подобное наблюдается, например, у людей, когда они осуществляют «взаимный контроль», следя за соблюдением очереди в билетную кассу театра оперы и балета и требуя при этом давать «не больше двух билетов в одни руки!»

Правда, сейчас, конечно же, актуальнее распродажи новых моделей  «Ай-хрени», куда же нам теперь без смешных и упоротых яблонавтов. Ну и чёрная пятница предрождественских распродаж, куда же без неё..

На уровне группы всё ясно и понятно. Старайся не проспать своё счастье сам, не давай обманывать себя другим.

Но что же происходит при взаимодействии нескольких групп, которые соперничают теперь уже за большой пирог, который стоит по доброму по злому по справедливости разделить между ними?

И вот тут-то и наступает ситуация вложенности перетягивания каната.

Чем больше энергии тратят особи на свою внутригрупповую борьбу, тем меньше их общей энергии остается для межгруппового «перетягивания» и тем меньше получается по итогам игры их групповая доля от «общего пирога» всех групп.

Наглядная иллюстрация всех возможных взаимодействий.
4 группы по 4 участника.

Таким образом, при появлении на горизонте событий других групп, которые могут, в принципе, претендовать на то, чтобы отхватить у данной конкретной группы её личный, необсуждаемый раннее, кусок пирога, стратегия группы меняется на сугубо противоположную: «Кончаем сраться, братья! Враг на горизонте!»

В такой ситуации любая группа заинтересована с одной стороны максимально снизить агрессию и расход энергии внутри группы, но тут же обязана поднять уровень агрессии по отношению к другим группам, которые автоматически при этом зачисляются во «Враждебные, чуждые, иные». Твари, сдохните, сдохните, исчезните!

С другой стороны, в чуждых группах при таком столкновении надо всячески раскачивать внутригрупповую борьбу с тем, чтобы основная масса усилий там тратилась именно на конкуренцию внутри группы, а не на «перетягивание каната» между группами.

Все пропагандисты и манипуляторы прекрасно понимали этот момент и плакаты, например, времён Второй Мировой войны чётко показывают все те приёмы, которые используются в мировой игре по перетягиванию каната:

Системы с «образом врага» легче всего порождают внутри себя принципы реципрокного или взаимного альтруизма. Просто потому что вдобавок к сложной системе «отложенной выгоды», которую стараются воспитать у своих членов чисто альтруистические системы, системы, основанные на вложенном перетягивании каната учатся этому гораздо быстрее.

В них просто абстрактный пряник некоего отдалённого будущего весьма зримо подкреплён силой внешнего кнута, который постулирует простую истину:  «У нас нет времени. Либо мы сделаем это вместе и сейчас — либо же нас просто сомнут».

Те самые, которые сидят по другую сторону реки.

И вот тут-то нас и подстерегает первая ловушка. Когда вдруг во взаимодействиях вида А+B+C+D вдруг появляются скобки. Например, получается вот такой казус: (А+B)+C+D.

То есть — ситуативно или же преднамеренно две команды в противостоянии решают объединиться. Потому что, как мы понимаем, так легче обеспечить выигрыш.

И вновь плакат показывает нам, как делается подстановка «Я против тебя» на «Мы — против них»:

Всего четыре года прошло — а насколько разительно поменялся «образ врага». От змея и до молодой, закованной в цепи девушки.

А ведь куда деваться! А+В всегда будет посильнее, чем просто А.

Согласно товарищу Дарвину выживает и размножается в следующем поколении именно эгоистический организм.

Но, тут важно понимать: «организм» в этом определении не означает отдельную особь и эгоистическим должно быть поведение данного организма на своём уровне иерархии.

Например, уже понятно, что эффективные, эгоистические гены могут легко программировать даже альтруистическое поведение особей — так как именно такие особи легче всего обеспечивают эффективное размножение своих генов за счёт внутригруппового сотрудничества.

Аналогично — и альтруистичные действия групп людей обычно определяются их реальными, эгоистичными интересами составляющих их особей.

СССР начал сотрудничать с послевоенной Германской Демократической Республикой не потому, что он был добрый (доброта вообще трудно переносится на уровень государств), а потому что это было в эгоистических интересах как русских, так и послевоенных немцев.

Ибо не было у СССР после войны более преданного союзника, чем ГДР.

В такой же ситуации оказалась и вторая часть Германии, которая вынуждена была, по весьма зримым и тривиальным причинам пристать к другому берегу мирового перетягивания каната, чтобы спасти жизни своих немцев. Пусть даже и ценой разрыва единой Германии.

И лишь потом, уже в 1990-е годы, страну снова пришлось собирать заново, выстраивая вокруг единой Германии новый прозрачный панцирь единой идентичности. «Мы, немцы» взамен «Я тоже берлинец».

И вот тут-то мы и подходим к извечному вопросу добра, зла, нравственности и морали.

Насколько универсальна мораль и нравственность? Определяется ли она воспитанием, образованием или, не дай бог, религией?

Или мы все, живя в этой сложной системе взаимодействий, уже сами, во время своей длинной эволюции, выработали некую внутреннюю нравственность, которая никак не зависит от того, какому богу мы молимся или не молимся вообще?

И тут опять-таки достаточно научные опыты показывают, что нравственность у нас прошита уже на уровне вида. Она есть у нас, в нашем «Эпосе хищника».

И провёл эти опыты американский эволюционный биолог Марк Хаузер

Суть опыта Хаузера проста: он предлагал различным людям, с разным уровнем образования, религиозным и нет, образованным и не очень, сделать простой, но трудный моральный выбор из катастрофической ситуации.

Для желающих попробовать себя и проверить свою мораль я рекомендую пройти по ссылке, где вы сами сможете проверить себя на дилеммах Хаузера. Для тех же, кто не знает английского и хочет детальных объяснений — привожу цитату из книги Ричарда Докинза «Бог, как иллюзия».

Сделав свой мысленный выбор тут (правда, в ручном режиме) вы сможете проверить, насколько ваш прозрачный панцирь отличается от панциря других людей.

В качестве типичных дилемм Хаузер часто использовал разные варианты ситуации с отцепившимся вагоном, который бесконтрольно мчится по рельсам и угрожает жизни людей. В самом простом варианте один человек, скажем, Денис, стоит у стрелок и может направить вагон на боковую ветку, спасая таким образом жизнь оказавшихся на главном пути 4 человек. К сожалению, на боковом пути также находится один человек. Однако, поскольку жизнь одного человека противопоставляется жизни четверых, большинство людей соглашается, что, с точки зрения морали, Денис может или даже должен перевести стрелку и спасти четыре человеческих жизни ценой жизни одного. При этом игнорируется вероятность того, что человек на боковой ветке может оказаться Бетховеном или близким другом Дениса.

Вот наглядное видео с этой ситуацией:

Делайте ваш выбор — и запоминайте его.

Он тут, в общем-то, прост.

89% людей спасают 4-х человек, жертвуя одним, даже если он и по умолчанию может быть вашим собственным сыном.

Усложняя мысленный эксперимент, получаем все более изощренные моральные головоломки. Что, если вагон можно остановить, уронив на рельсы перед ним тяжелый груз с моста, проходящего над путями? Тут никакой трудности нет: естественно, нужно уронить груз. Но что, если под рукой нет никакого подходящего груза, кроме сидящего на мосту и любующегося закатом добродушного толстяка?

Делайте снова ваш выбор.

Почти все соглашаются, что столкнуть толстяка с моста — безнравственно, несмотря на то, что с формальной точки зрения дилемма похожа на ситуацию с Денисом, когда переключение стрелки позволяет спасти четверых, убив одного. Тем не менее большинство из нас на интуитивном уровне чувствуют, что между ситуациями существует критическое различие, хотя не каждый сумеет сформулировать, в чем оно заключается.

Таких людей, причём во всех социальных стратах, по результатам опытов Хаузера было немногим меньше, нежели в первом опыте — целых 88%.

Сталкивание толстяка с моста напоминает еще одну использованную Хаузером дилемму. В больнице из-за болезни важного органа, у каждого — разного, умирают 5 пациентов. Всех их можно бы было спасти, окажись под рукой подходящие донорские органы, но, к сожалению, таких органов нет. Неожиданно хирург замечает в приемном покое здорового мужчину, у которого все 5 органов в полном порядке и пригодны для пересадки. В этой ситуации практически никто не считает, что с точки зрения морали правильно убить одного и спасти пятерых.

Тут число выбравших бездействие и того больше — оно превосходит 95%.

Так же, как и в случае с наивным толстяком на мосту, большинство людей интуитивно чувствуют, что невинного постороннего человека нельзя приносить в жертву ради других без его предварительного согласия. Эммануил Кант сформулировал знаменитый императив, гласящий, что разумное существо никогда нельзя использовать без его согласия как средство для достижения цели, даже если эта цель принесет благо другим.

В этом, похоже, и заключается разница между толстяком на мосту (и пациентами в больнице) и человеком на боковой ветке железнодорожного пути в случае с Денисом. Сидящего на мосту толстяка просто-напросто использовали как средство остановить вагон. Налицо нарушение кантовского императива. Стоящего же на боковой ветке человека для спасения четырёх других людей не использовали — использовали лишь отвод дороги, на которой, по несчастному стечению обстоятельств, находился он. Но почему изложенное таким образом различие нас удовлетворяет?

Кант объяснял это моральным абсолютом.

Хаузер полагает, что мы имеем дело со свойством, заложенным в нас в процессе эволюции.

С нарастанием сложности воображаемых ситуаций с беглым вагоном возникающие моральные проблемы становятся все мучительней. Хаузер сравнивает дилеммы, с которыми приходится столкнуться двум индивидуумам по имени Нед и Оскар. Нед стоит рядом с путями. В отличие от Дениса, который мог повернуть вагон на боковую ветку, Нед может пустить его только на боковую петлю, выходящую обратно на главный путь прямо перед 4 жертвами. Простое переключение стрелок не поможет: вернувшись на главный путь, вагон все равно убьет людей. Однако по воле случая на боковой петле оказался огромный толстяк, достаточно массивный, чтобы возможно остановить вагон. Должен ли Нед перевести стрелку и изменить направление поезда?

Вот иллюстрация этой ситуации:

Делайте свой выбор

Большинство людей (56%) интуитивно отвечают отрицательно. Но в чем разница между дилеммой Дениса и Неда? Возможно, отвечающие интуитивно используют императив Канта. Когда Денис уводит в сторону вагон и предотвращает его столкновение с 4 людьми, несчастная жертва на боковой ветке представляет, по изящному выражению Рамсфилда, «побочный ущерб». Нед же, по сути дела, непосредственно использует толстяка для остановки вагона, и большинство людей (скорее всего, бездумно), и в том числе Кант (безусловно, в результате длительных раздумий), видят в этом критическое отличие.

Ситуация меняется еще раз — с новой дилеммой приходится столкнуться Оскару. Его положение аналогично положению Неда, за одним исключением: на боковой петле лежит большой камень, достаточно тяжелый, чтобы возможно остановить вагон.

Делайте свой выбор.

Казалось бы, у Оскара не должно быть сомнений в необходимости переключить стрелку и поменять направление вагона. Но, к сожалению, неподалеку от камня оказывается снова несчастный толстяк-пешеход. Переключи Оскар стрелку, и толстяк так же неизбежно погибнет, как и стоявший на боковом пути упитанный мужчина в примере с Недом.

Однако в этом случае 72% респондентов всё-таки решаются перевести вагон на боковой путь и рискнуть жизнью толстяка.

Разница заключается в том, что Оскар не использует толстяка-пешехода непосредственно для остановки вагона; он — такой же «побочный ущерб», как и жертва на боковом пути в примере Дениса.

Напишу и от себя, повторив выводы Докинза:

Подобно Хаузеру и большинству отвечавших на анкеты участников, я тоже считаю, что Оскару можно перевести стрелку, а Неду — нельзя. Но обосновать интуитивное чувство мне тоже нелегко, особенно в случае Неда.

Идея Хаузера заключается в том, что такие интуитивные нравственные решения часто не продумываются до конца, но благодаря эволюционному наследию мы тем не менее чувствуем себя вполне уверенными в правильности выбранного варианта.

Однако нам интересно другое.

Проводя любопытный экскурс в антропологию, Хаузер и его коллеги видоизменили вышеописанные моральные тесты, чтобы предложить их членам маленького центральноамериканского племени куна, практически не имеющего связей с западной цивилизацией и не обладающего оформленной религией. Мысленный эксперимент с «вагоном на путях» изменили, приноровив к местным реалиям, таким как каноэ и плывущие крокодилы. Оказалось, что, с учетом небольших расхождений, вызванных изменением условий задачи, нравственные решения членов племени куна ничем не отличались от наших.

Шах и мат, товарищи религиозные проповедники.

Декалог — это просто ваш личный вариант морального кодекса. Не лучше и не хуже любого другого, унаследованного ещё от наших далёких предков.

А вот с прозрачными панцирями надо что-то делать.

Иначе А+Б+C+D+? никогда не превратится в нечто большее...