Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Интересное

ГМО... (читать и думать). Часть 1

hgovzpp.ucoz.org

Если ты контролируешь деньги, ты контролируешь правительства, но правительства могут быть переизбраны или свергнуты. Если ты контролируешь нефть и газ, ты контролируешь страны и экономику, но экономики могут рухнуть или, к примеру, перестроиться на другой вид топлива. Но если ты контролируешь еду, ты контролируешь все. Каждого человека, ведь людям не обойтись без еды.

Она довольно долго изучала различные материалы на всевозможных сайтах, но копание в интернете не дало ничего конкретного, только ворох противоречивой информации. С одной стороны, область ГМО и интересы его производителей поддерживали довольно серьёзные научные умы, возглавляющие далеко не самые последние государственные структуры, например, директор научного центра «Биотехнология» Российской Академии Наук академик Скрябин, директор Института Питания РАМН академик Тутельян, академик РАСХН Эрнст, главный санитарный врач России академик РАМН и РАЕН Онищенко… Весьма солидная когорта, одним словом.

Но, с другой стороны, им активно противостояли зелёные и учёные с не менее солидными послужными списками. Среди них были академик РАСХН Соколов, профессор института Общей Генетики имени Вавилова Животовский, директор Института Физиологии Растений Кузнецов, кандидаты биологических наук Баранов и Куликов из Института Биологии Развития РАН, учёные из Питерского Института Цитологии РАН, например, кандидат биологических наук Вонский…

Страсти кипели нешуточные, причём в проекции на весь мир ситуация выглядела довольно похоже. Однако разобраться в сути вопроса более конкретно не представлялось возможным в силу того, что споры велись на сугубо научном языке с применением таких терминов, понять которые обычному человеку, далёкому от науки, было попросту нереально. Спустя три часа изучения материалов от всевозможных «плазмид», «эукариот» и «морфогенеза» голова у Алёны пошла кругом. Кроме того, все это никак не указывало на суть заговора или чего-то в подобном роде.

В конце концов, стало ясно, что нужен другой способ уяснить суть столь спорного вопроса. Необходимо получить квалифицированную консультацию у кого-то из специалистов, способных перевести всю эту научную полемику на русский язык. Алена набросала небольшой список наиболее активных противников ГМО и принялась обзванивать научные учреждения, планируя добиться встречи с кем-нибудь из них. Рабочий день уже подошёл к концу, и во многих институтах нужных людей уже не было на месте. Наконец ей удалось связаться с одним из учёных, попавших в ею список. Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института Биологии Развития РАН Баранов Александр Сергеевич оказался ещё на месте. Алена представилась и выразила желание задать учёному некоторое количество вопросов по проблематике генно-модифицированных организмов. Тот не возражал, и встречу назначили на следующий день.

Биолог Баранов оказался приятным и весьма энергичным человеком лет пятидесяти пяти, среднего роста и сухого телосложения, с внимательным взглядом голубых глаз. Именно так Алена и представляла себе настоящего учёного, окружённого пробирками и микроскопами. Его небольшой кабинетик в первом корпусе Института Биологии Развития имел и то, и другое, и ещё много чего, неотделимого от образа российской науки: старенькие компьютеры, толстые научные книги и справочники в потёртых переплётах, в изобилии стоящие на потемневших от времени стеллажах, кипы документации на столах и всевозможные пометки на различных распечатках, укреплённых прямо на стенах. Кабинет учёного, как впрочем, и все здание института, евроремонтом не блистал, неся на себе стойкий отпечаток давно минувшего благополучия, судя по всему пришедшегося ещё на советский период, что невольно навевало мысли о том, что отечественная наука переживает далеко не лучшие свои времена.

— Вы позволите? — Алена положила на столик небольшой диктофон.

— Как вам будет угодно, Алена Викторовна, — улыбнулся Баранов, — итак, что именно вас интересует?

— Видите ли, так сложилось, что этим вопросом у нас в газете занимался другой журналист, — ответила она, — но несколько дней назад он трагически погиб в автомобильной катастрофе.

— Весьма сожалею! — погрустнел Баранов. — Полагаю, вы говорите о Станиславе Орешникове?

— Вы знакомы? — удивилась Алена.

— Нет, — учёный отрицательно кивнул, — но он связывался со мной по телефону неделю назад, просил о встрече. К сожалению, я тогда уезжал в деловую поездку и не имел возможности с ним встретиться, а более он не звонил. Несколько дней назад я увидел статью о его гибели в интернете.

— Мы все очень опечалены этой трагедией, — сказала Алена, — Стасик, простите, Станислав был очень чутким и отзывчивым человеком, без него в офисе стало намного холоднее. Теперь его темой занимаюсь я, но до сегодняшнего момента мне не приходилось сталкиваться с этой областью. Поэтому меня интересует все: что такое ГМО, в чем его плюсы и минусы, из-за чего вокруг него разгорелись столь нешуточные страсти.

Баранов слегка прищурился:

— Это будет довольно долгий разговор, Алена Викторовна! Суть данного вопроса нельзя рассказать в двух словах.

— Я знала, что так получится, — улыбнулась Алена, коснувшись диктофона, — поэтому подготовилась заранее. С удовольствием выслушаю все и постараюсь понять, только, пожалуйста, Александр Сергеевич, сделайте скидку на отсутствие у меня биологического образования.

— Разумеется! — кивнул учёный. — Но, даже несмотря на это, разговор получится непростой для восприятия. Вас ждёт обилие научных сведений. Вы уверены, что ваших читателей это не вгонит в тоску и уныние?

— Знаете, Александр Сергеевич, я думала над этим, — призналась Алена. — И пришла к выводу, что умный, мыслящий читатель не поверит в ничем не подкреплённые сведения. Ему будет интересно и познавательно ознакомиться с подлинной сутью проблемы, он потребует доказательств. Ну, а недалёкий в любом случае не осилит статью, будем ли мы называть вещи своими именами, или же попытаемся излагать упрощённо, результат будет один — прочесть такой материал ему мозгов не хватит. Таких примитивных людей в жизни не интересует ничего, кроме бездумной «развлекухи», и наша статья изначально не для них. Поэтому объясняйте все, как есть на самом деле!

— Ну, как знаете, Алена Викторовна, это ваша работа, и вам виднее. — Учёный устроился на стуле поудобнее. — Я постараюсь излагать доступным языком. Итак, ГМО — генетически модифицированные организмы, ещё один термин — трансгенные культуры, или трансгеники. Это организмы, в которые встраивают чужеродные гены с целью получения хозяйственно-полезных свойств. Например, развитие у культурных растений устойчивости к пестицидам, увеличение сопротивляемости к вредителям, повышение урожайности.

Чужеродные гены внедряются в геном целевого организма разными способами, в том числе с помощью плазмид. Это — специальные биологические конструкции, созданные из генетического материала некоторых организмов, подходящих для этих целей, например, вирусов. Донорами встраиваемых генов могут быть микроорганизмы, опять же вирусы, другие растения, животные и даже человек. Например, в ДНК морозоустойчивого помидора был встроен ген североамериканской морской камбалы, а устойчивая к засухе пшеница получила ген скорпиона.

Первые трансгенные растения были разработаны в США фирмой «Монсанто» в 1983 году, первые посадки трансгенных злаков были сделаны спустя пять лет, а в 1993 году в продаже появились первые продукты с генно-модифицированными компонентами. С тех пор трансгенная продукция интенсивно завоёвывает продовольственные, сельскохозяйственные и фармацевтические мировые рынки, что вызвало немалое возмущение в научных кругах по всему миру, позицию которых разделяет и «Гринпис».

— Скажите, Александр Сергеевич, — у Алёны сработала журналистская привычка наводящими вопросами задавать ход беседе, — почему же ГМО так быстро продвигаются на рынке? Чем вызвана их привлекательность?

— Как ни странно, обманом! Причём, обманом весьма грамотным! — усмехнулся Баранов. — Но об этом несколько позже. Сначала разберём так называемые плюсы трансгенных организмов. Основной и наиболее весомый аргумент производителей ГМО и их сторонников — экономическая выгода. ГМО даёт производителям серьёзную экономическую преференцию, ведь такое сырье позволяет делать тот же самый продукт при существенно меньших затратах. Посевы ГМ-культур не страдают от паразитов, например, ГМ-картофель, устойчивый к колорадскому жуку. Помимо этого, трансгеники легко переносят обработку полей гербицидами, уничтожающими сорняки, что многократно облегчает обработку полей и существенно экономит время и средства. Иными словами, производители обещают, что ГМ-семена дают повышенный в два-три раза урожай, устойчивы к вредителям и гербицидам, а также к токсинам и тяжёлым металлам. К примеру, модифицированная соя может стоить в два-пять раз дешевле своих натуральных аналогов. Но прибыль производителя будет ещё больше, например, в колбасе, содержащей трансгенные продукты, их доля составляет порядка трёх про—центов, а себестоимость готовой продукции снижается на двадцать пять процентов. Это очень хорошая прибыль.

— То есть с экономической точки зрения ГМО — очень выгодное вложение средств? — уточнила Алена. — Ведь гораздо приятнее все лето отдыхать где-нибудь на теплом море, чем ежедневно с утра до ночи полоть сорняки!

— Разумеется! Весьма выгодное! — улыбнулся Баранов. — Но только не для всех. Сверхприбыли получат лишь те, кто стоит за его созданием и столь агрессивным распространением. Это не просто состоятельные бизнесмены. Создание каждого нового вида ГМ-организма, по экспертным оценкам, стоит порядка трёх миллионов долларов США, а ведь общее количество генно-модифицированных сортов и видов уже перевалило за тысячу. Подобные фокусы с природой под силу только крупным транснациональным корпорациям. И такие колоссальные затраты необходимо окупать. Около восьмидесяти процентов всех зарегистрированных ГМО принадлежат родоначальнице индустрии — компании «Монсанто», два следующих по величине игрока на рынке — швейцарская «Сингента» и немецкая «Байер». Эти фирмы зарабатывают продажей патентных прав на выращивание ГМО, семян ГМ-культур, сопутствующих пестицидов и сельскохозяйственной техники. Один только годовой оборот семян ГМ-культур, по экспертным оценкам «Гринпис», составляет порядка пятидесяти миллиардов евро, в данную величину не входят доходы от продаж пестицидов, патентных прав и прочего. Естественно, что за подобными деньгами стоят весьма влиятельные силы, способные создавать мощнейшие лобби. Наиболее крупной из них является «ГрупЛайф Америка», Ассоциация агропромышленных корпораций, в которую входят такие гиганты, как «БАСФ», «Байер ГрупСайенс», «Доу Агросайенсес», «Монсанто» и «Сингента». Но Ассоциация — это ещё далеко не все сторонники ГМО. Свои интересы в данной области имеют и фармацевты, среди них американский фармацевтический гигант «Мерк», использующие в своих лекарствах продукты генной инженерии, и пищевики, с немалой выгодой продающие продукты, содержащие или произведённые из трансгенных культур.

И надо сразу отметить, что конфликт по поводу ГМО касается не науки, а власти, точнее, способности горстки корпораций, занимающихся торговлей семенами, пестицидами и тому подобным, диктовать свои условия мировому сельскому хозяйству. В этом и состоит смысл «Генной революции» — заставить местных фермеров по всему миру отказаться от традиционных сельскохозяйственных сортов и поставить их в абсолютную зависимость от собственных патентованных трансгенных продуктов и сопутствующих им пестицидов. Ведь все генные вставки, встраиваемые в геном растений для получения ГМО, являются объектом интеллектуальной собственности. Следовательно, их использование платно, и страна, выращивающая на своей территории семена трансгенных культур, которые имеют запатентованную генетическую вставку, всегда будет платить компаниям-собственникам этой вставки лицензионные платежи, так называемые роялти. Иными словами, выращивание трансгенных культур приводит к возникновению узаконенной международным правом жёсткой зависимости национального аграрного производства от биотехнологических корпораций, обладающих правами на возделываемые ГМ-культуры.

Но кроме регулярных платежей, которые должны платить фермеры компаниям-производителям за использование трансгенных семян, финансовые потери понесут и те, кто специально не выращивал ГМ-растения, в том числе и самые обыкновенные дачники. Ведь любое ГМ-зерно — это обычное семя, и когда оно вызреет во взрослое растение, его пыльца будет разлетаться и опылять традиционные виды.

— Такое действительно возможно? — заинтересовалась Алена, доставая блокнот и ручку. Беседа становилась все более интересной, и она начала делать для себя пометки в ключевых эпизодах. — Не могли бы вы остановиться на этом моменте подробнее?

— Такое не просто возможно, — ответил учёный, — это давно уже превратилось в настоящее бедствие, получившее в научном мире название «генетическое заражение». Однако давайте рассмотрим опасности, связанные с ГМО, чуть позже. Прежде необходимо уяснить ещё один немаловажный коммерческий фактор.

Сейчас 80 процентов рынка сельскохозяйственных химикатов контролируют всего пять компаний, безусловным лидером среди которых является «Монсанто», и они же являются мировыми лидерами в создании и внедрении в производство трансгенных растений, устойчивых к производимым ими пестицидам, и разработчиками технологий возделывания данных трансгеников с использованием своих гербицидов. По сути, замкнутый круг. Можно с уверенностью предполагать, что задача этих компаний — жёстко контролируемая глобализация мирового сельского хозяйства.

Источник: Сергей Тармашев: Наследие.

 

ОКО ПЛАНЕТЫ


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.