Мне пришлось побывать на Дальнем Востоке (далее – ДВ) в возрасте 19 лет. Я встретил там начало развала СССР, путч… Авиасообщение прервано и денег на обратную дорогу нет… Думал уже идти устраиваться на работу, но, – слава советским летчикам! – подкинули до Харькова на грузовом самолете бесплатно.
Разменяно почти два десятка лет, но мне по-прежнему снится та – самая пронзительная, полная надежд и тревог осень, будто я на самом краю земли и вот-вот увижу, что там – за краем. Пробуждаясь, мозг складывает увиденное в слова – «Арсеньев», «Спасск-Дальний», «Хабаровск», «Комсомольск-на-Амуре» – в названия городов, через которые пролегал мой маршрут.
А недавно из Хабаровска мне прислали четыре номера журнала «Далекосхідна хвиля», и я с большим интересом принялся изучать, чем живут украинцы за тридевятью землями, списался было с главным редактором по электронной почте, но вскоре интерес к общению утратил…
«Далекосхідна хвиля» (далее – «ДХ») издается в Хабаровске. Первый номер вышел в начале 2007 г., и Генеральный консул Украины во Владивостоке Александр Данильченко назвал это – событием особой важности, «поскольку в регионе вышла первая полностью украиноязычная книга, засвидетельствовавшая, что вопреки большому расстоянию от этнической Родины, местные украинцы не утратили связи с родным краем, не забыли свой язык, сохранили национальные корни».
Однако нельзя сказать, что это событие стало таким уж важным для многих дальневосточников с украинскими корнями. Всего было выпущено 4 номера «ДХ» (тиражом 500 экз. каждый, последний в марте 2008 г.), и очевидно, что читательский интерес к украинскому слову на ДВ невелик.
Впрочем, он никогда большим не был, что невероятно гневило идейных украинцев.
Так, в газете «Українець на Зеленім Клині», выходившей во Владивостоке в 1917 – 1920 гг. (она была первой украинской газетой, изданной не только на Дальнем Востоке, а и в Азии, вышло 42 номера), редактор и публицист Дмитрий Боровик чуть ли не проклинает украинских переселенцев за пассивность и равнодушие:
«…Ви гордуєте малою українською культурою, малими заходами, малою газетою…
Калiки, блукаєте ви по свiтi, як вiвцi… загубили i рiд, i iсторiю, культуру свою i звичаї, i самошанування… Крутять вас баламути i стрижуть хахлiв.
Служіть же найщирiйше, прихиляйтеся до «вождів», може, плюнуть у ваш бік, може, в самую пику, а тодi, нiмi, жалiйтеся, ховаючись за Шевченка, перепрошуйте господарiв ваших степiв, зруйнувавших українськi вольности, повернувших правду-згоду Переяславську «рiвного з рiвним, вiльного з вільним» в кривду, в люте пiдданство-крiпацтво. Нехай!»
Национализм, как известно, зиждется на обособленности, неприязни к чужому, и подобный «праведный гнев» одного из идеологов создания второго украинского государства на ДВ ни сколь не удивляет, однако стоит заметить, что причина пассивности заключена вовсе не в том, что души украинских переселенцев не были наполнены любовью к родине, а украинское слово стало им чуждо, а в том, что они прекрасно понимали, что подобные игры патриотов их жизнь в лучшую сторону не изменят, да и до бирюлек ли им было?
Массовое переселение украинцев началось в 1883 г., когда открылся морской путь Одесса–Владивосток, и за пять лет на паромах компании «Доброфлот» на ДВ перебрались около 30 тыс. украинцев. К 1920 году по Транссибирской железной дороге – более 300 тыс. Переезжали, в основном, крестьяне из Восточной Украины – Черниговской, Киевской и Полтавской губерний с верой, что едут в край сказочных богатств и лучшей жизни.
К тому же, каждому крестьянину царское правительство выделяло по 100 десятин земли, а тем, кто при деньгах, позволялось приобретать за небольшую плату наделы посолиднее.
Историки отмечают, что на ДВ формировались украинские села и русские города. Украинские переселенцы преимущественно занимались земледелием, и согласно, скажем, переписи населения 1923 г., из более 221 тыс. украинцев, живших в Приморской губернии, 217 тыс. жили в селах. Тогда как во Владивостоке в 1926-м жило около 108 тыс чел. – 60% русских, 27% – китайцев, 6% – корейцев и 6% украинцев.
И сегодня названия многих дальневосточных сел говорят сами за себя – Черниговка, Полтавка, Киевка, Чугуевка, Ромны, Тараща, Белая Церковь, Харьковка, Хрещатик…
А по данным переписи населения 1989 г., из 2 млн. 256 тыс. человек, живших в Приморском крае, украинцев насчитывалось 185 тыс. чел., из 1 млн. 812 тыс. в Хабаровском – 112 тыс., из 1 млн. в Амурской обл. – 70, 8 тыс.
Кто и зачем придумал называть все эти российские регионы по-украински – «Зеленим Клином», история умалчивает. Сказать, что украинцы вели серьезную работу по созданию автономии, не решаются даже национально-озабоченные историки, но каждый украинский студент, пишущий сегодня исторический реферат на тему «украинцы на ДВ», неизменно называют Приморье, Приамурье и другие территории ДВ Зеленым Клином, указывая, что его общая площадь превышала 1 млн. кв. км, то есть на ней могло разместиться примерно две Украины!
Но, думаю, глядя на карту, каждый студент, как и я, ломает голову – почему клин, если данная территория совсем на клин не похожа, почему зеленый, а не желто-голубой? На эти вопросы у историков ответов нет.
Выпуск журнала «ДХ» в 2007 году был приурочен к 100-летию со дня начала организованной украинской жизни на ДВ. Осенью 1907-го студентами Ориентального института (изучали восточные языки, страноведение, историю и культуру Маньчжурии, Японии, Китая…) была создана первая украинская организация – Владивостокская студенческая Украинская Громада.
Умилительно читать, по каким крохам собираются сегодня исторические сведения о националистах на ДВ – так, «ДХ», например, сообщает, что еще в 1906 году Павел Гладкий повесил объявление на украинском языке, в котором предложил украинцам собраться, но никто на его призыв не откликнулся. А в 1907 собралось 6 человек из 18 украинцев, учившихся в Ориентальном. Громада – что и говорить.
Ребята организовывали аматорские театральные представления, пели и танцевали, а в 1909-м решили проводить Шевченковские вечера. Но отметили лишь 48-ю годовщину смерти Тараса Григорьевича. Как именно проходило мероприятие, неизвестно, но сразу же после этого сам министр народного образования Александр Шварц подписал приказ о запрете подобных организаций и мероприятий в институте.
Заметим также, что из этой могучей кучки украинских студентов реальными делами во имя Украины прославились два бывших полтавчанина: Борис Воблий, который выпустил в Харбине книгу об Украине на японском языке (после Великой Отечественной эмигрировал в США), и Федор Даниленко, также в Харбине издавший «Украинско-Китайский словарь» (был арестован в 1945-м советскими войсками, погиб в сталинских лагерях).
В 1910 году в Никольск-Уссурийске была попытка зарегистрировать общество «Просвіта», однако Приморское областное присутствие по делам об обществах и союзах в этом отказало, так как «подобное объединение, ведущее к обособленности украинцев, может вызвать враждебную рознь… и угрожать общественному спокойствию и безопасности».
Обида за студентов, «просвитян» и Кобзаря звучит со страниц «ДХ» и сегодня. Из наследия классика выбираются самые «зловещие» строки:
«…А щоб збудить
Хиренну волю, треба миром,
Громадою обух сталить;
Та добре вигострить сокиру…
А панство буде колихати,
Храми, палати мурувати,
Любить царя свого п‘яного,
Та візантійство прославлять,
Та й більше, бачиться, нічого».
Однако не будем забывать, что и в то время миролюбивая культурная украинская жизнь на ДВ шла своим чередом. Во Владивостокском Народном доме работал украинский кружок, куда с «большой земли» присылали украинские газеты, ставились украинские спектакли в Пушкинском театре Владивостока и на малых сценах.
13 июня 1917-го в Николавске-Уссурийском проходит I Общий всеукраинский съезд деятелей и гражданства Дальнего Востока, на котором 53 представителя из 20 организаций постановили «требовать для Зеленого Клина от центрального правительства в Петрограде широкой национально-культурной автономии и создания при российском правительстве Министерства украинских дел». На повестке дня также стояли вопросы об открытии украинских школ и подготовке учителей, об организации украинского войска и разработке статуса Дальневосточного украинского совета как центрального административного центра для украинцев Зеленого Клина.
К идее автономии националисты вернулись на III съезде, который проходил в Хабаровске в 1918-м году, однако из 80 человек делегатов на нем присутствовали 50 крестьян, которых мало волновали вопросы политики, просвещения и культуры, но очень беспокоило низкое плодородие земель, плохие земельные наделы и обманутые надежды, – сельские делегаты призвали сплотиться для того, чтобы вернуться в Украину.
Историки пишут, что от делегатов III съезда в Киев была направлена телеграмма с просьбой, чтобы украинское правительство требовало от российского признать Зеленый Клин частью Украины, однако документального подтверждения этому нет – она потерялась по дороге. Сама же инициатива – создать государство, которое желает покинуть население, – выглядит весьма абсурдно.
Думается, очень немногим сельчанам удалось осуществить свою мечту о возвращении на историческую родину, а вот Юрию Глушко-Мове, председательствовавшему на съезде (второй признанный сегодня украинский национальный деятель на ДВ), пришлось вернуться в Украину после 1924 года, где он жил до 1942-го.
Стоит упомянуть и имя главы Маньчжурского окружного совета (создан в 1917 г.), первого консула Украины в Харбине Петра Твердовского, который во время гражданской войны вел переговоры с белыми военачальниками о создании украинского военного объединения «Вільне Казацтво», однако генерал Иванов-Рынов был отозван за «помощь украинской мазеповщине», «самозванцу-консулу» пришлось покинуть Харбин, а казаков арестовали, обвинив в склонности к большевизму.
К слову, именно в Харбин в годы огненные стекалась вся интеллектуальная украинская элита, здесь издавались украинские газеты, была открыта украинская школа, построена православная церковь Святой Покровы.
В 1918 г. последний – IV съезд дальневосточных украинцев был проведен во Владивостоке, а история украинского сепаратизма на Дальнем востоке закончилась в 1924 году в Чите, где над политическими активистами был проведен показательный судебный процесс. Впрочем, приговор трем украинцам был вынесен не за сепаратизм (хоть этот аспект и рассматривался), а за сотрудничество с белыми. Юрий Глушко-Мова был осужден на 3 года заключения, два других активиста на 3 и 10 лет.
Листая литературно-художественный и публицистический журнал «Далекосхідна Хвиля», переходим ко дню сегодняшнему. На страницах «ДХ» (их 144 в каждом журнале) утверждается, что еще 20 лет назад в Приморском крае жили 185 тыс. украинцев, а сегодня живет 95 тыс., из которых только 9 тыс. (11%) знают украинский язык. Многие вернулись на историческую родину в начале 90-х после обретения Украиной независимости, свое злое дело сделала демографическая ситуация. Сегодня на постоянное место жительства на ДВ украинцы практически не приезжают.
Во Владивостоке работает центр украинской культуры «Горлица», который носит имя украинского композитора и поэта ДВ Анатолия Крыля, трагически погибшего от руки убийцы. Есть украинский хор «Красная Калина», регулярно проводятся фестивали украинской культуры.
Однако активисты диаспоры – в печали.
«Мы не ощущаем никакого внимания со стороны Украины, – сетует дальневосточный историк украинского происхождения, живущий во Владивостоке, Вячеслав Черномаз.
В 1993-м профессор Иван Лученко из США пожертвовал 500 долл., на которые удалось возродить газету «Українець на Зеленім Клині», хватило на выпуск 5 номеров. В 1998 году – после 80-летнего перерыва – был проведен V Дальневосточный украинский съезд, в котором принимал участие начальник управления диаспоры Гокомнаца Украины Андрей Попок и член Провода ОУН Павел Дорожинский. Подарили украинские костюмы для хора. И всё.
Единственной общественной организацией, которая худо-бедно работает с дальневосточной диаспорой, является ОУН, снабжая изданиями «Українське слово» и «Самостійна Україна».
«Украина так и не стала украинским государством, – заключает из всего этого историк и добавляет, – Надо понимать, что мы находимся за 10 тыс. км от Украины, – это 9 часов на самолете, неделю на поезде, стоимость билета до Москвы 300 долл., тогда как месячная зарплата здесь 100 долл.»
Подчеркнем этот весьма спорный вывод: Украина не может считаться государством, если финансово не поддерживает украинскую диаспору.
Но в следующем номере «ДХ» мы можем прочесть объемную статью другого дальневосточника, подписавшегося Грицком Синегубом, который удивляется русскоговорящим украинцам, тому, что они до сих пор не выучили украинский язык, и вопрошает:
«С какой радости за те налоги, что я плачу в России, в Украине должны учить русскому языку пусть даже российских граждан? Я должен платить за обучение российского языка потому, что мы когда-то были в составе СССР? Нет уж. С приобретением независимости, суверенитета все то, что делалось другими, надо теперь делать самим».
Такой вот наблюдается в «ДХ» двойственный подход – на развитие украинской культуры в России дайте, на развитие русской в Украине – «с какой радости»?
Тоска – и по Украине, и по финансам рефреном звучит и в поэтических строках, представленным в журнале:
«Прилетіла в Україну
Я на гривни брата.
В Україні степи мрійні,
В білім сяйві хата.
Над Амуром сонце сяє,
Золотить хмарини,
А мені не вистачає
Сонця України», – пишет, например, Валентина Кривошапка.
«Жив я не так, як хотілося.
Жити інакше не зміг.
Рідна Макіївко, змилуйся,
Сина пусти на поріг.
Болять думки, до України
Поїхати грошей не маю…», – это уже крик души редактора «ДХ» Александра Лозикова.
Он родился в Макеевке, где работал на шахте и на кузнице, служил на флоте, перебрался в Хабаровск. Журналист, писатель, поэт, член Союза писателей России. Потому, видимо, литературная тематика – основное наполнение журналов.
Что ни говори, а данная форма поддержания национальной самобытности абсолютно не естественна. Редактору приходится выполнять нелегкую задачу, отбирая для публикаций или «сделанное в Украине» (авторы – Иван Дзюба, Евгений Сверстюк, Вадим Олифиренко, Иван Драч, Олег Орач, Леонид Талалай и др.), или сделанное по-украински.
Разумеется, украинские строфы поэтов ДВ не имеют большой художественной ценности, однако редакция заявляет, что в условиях, когда не издается украинских книг и газет, каждое украинское слово – это гражданский подвиг. И «подвигов» в журнале хватает. Взять, к примеру, выражение – «родилась в селі Криві Коліна, що є серцем України». Звучит!
Или вот еще пример искусственности. Даже размещая путевые заметки Александра Мурашева, известного в Хабаровске в связи с его экстремальными путешествиями в отдаленные таежные районы, редакция подчеркивает, что деды Александра Михайловича по материнской линии переселились на Дальний Восток из села Дубеевка Черкасской обл. И выходит, что переселись они из Белгородской обл., никакой бы ценности наблюдения путешественника для журнала не представляли бы.
В духе риторики, присущей «оранжевым» националистам, живущим в родном отечестве, звучат следующие слова:
«Мы не можем выписывать украинскую прессу, получать украинскую литературу, не говоря о недоступности телевидения и радио. Российскими СМИ время от времени выливают волны антиукраинской пропаганды – в деле Крыма, защиты прав русскоязычного населения, – что уничижает образ Украины в глазах российских граждан. В обществе бытуют примитивные, если не сказать – «дикие» представления о процессах, которые происходят в Украине».
В представленный информационный вакуум в эпоху интернета, сделавшего элементарно доступным в любой точке земного шара как минимум радио со всего света (и даже ТВ, если это высоскоростной интернет) лично мне верится с трудом (а как вы помните, мы общались с главредом «ДХ» по электронной почте). И сложно понять, как защита прав русскоязычных граждан соотносится с антиукраинской пропагандой? Ведь тогда выходит, что и то, чем занимаются украинские патриоты на ДВ, является пропагандой антироссийской.
Заметим, что и «ДХ» не отличается публикацией только верных сведений о процессах в нашем государстве. Скажем, размещенные в журнале мысли Збигнева Бжезинского о «политически успешной» Украине, наверное, каждый украинец сочтет дикими.
А Генеральный консул Украины на Дальнем Востоке Александр Данильченко в интервью заявляет, что одним из первых указов президента Ющенко были установлены выплаты на рождение детей 42–45 тыс. грн., хотя на самом деле сегодня государство – уже после третьего повышения суммы выплат – выдает на новорожденного немногим больше 12 тыс. грн.
Но больше всего меня поразил памфлет писателя из Макеевки Олега Завьязкина «Мой сведенный брат Москаль», опубликованный в разделе «юмор». Уж где-где, но чтобы в Хабаровском издании такую русофобию разводили… – глазам своим не поверил:
«Там, откуда пошел Москаль, остаются гипсовые ангелы с сифилитическими носиками, битые зеленые бутылки, презервативы, насаженные на кладбищенскую ограду, горы милитаризованного металлолома, дебильные сироты, испуганные шелудивые псы и плохие дороги.
Москаля нельзя оставлять возле вещи, что стоит больше битой копейки, – непременно украдет...
Что у Москаля не спроси – обязательно соврет…
Спирт – это кровь Москаля…» И так далее.
Разве это юмор, разве смешно? Или разве не понимал главный редактор издания с «москальской», кстати, фамилией, что эта публикация направлена на оскорбление своих же земляков, если не на разжигание национальной розни. Думаю, прекрасно понимал, но, очевидно, посчитал необходимым следовать историческим традициям и духу современных взглядов международной украинской диаспоры на вопросы сохранения украинской культуры…
Что ж это за «хохлы» без ненависти к «москалям», что это за украинское издание, которое ни разу русских не подразнило?
Кстати, вы можете себе представить, чтобы в газете какого-нибудь российского культурного общества, работающего в Украине, появилось нечто похожее, но вместо «Москаля» стояло бы слово «Хохол»?
И чего после этого жаловаться? – «Стоило напечатать украиноязычный журнал, – признается Лозиков, – как отношение местной общины ко мне достигло не совсем доброжелательного направления. Даже в кругу друзей, которых я считал своими друзьями».
На эту публикацию прореагировали дальневосточные пограничники. Пригласили редактора «ДХ» в гости, провели для него построение личного состава.
– Москаль Игнатенко, – зачитывал по списку командир пограничного гарнизона, капитан Степан Ратай.
– Я.
– Москаль Петриченко
– Я…
И так далее, не было названо ни одной русской фамилии. Александру Лозикову так и не объяснили, разыгрывают перед ним спектакль или действительно все «москали» – украинцы.
Но после того, как полковник Тарас Григорьевич Шевченко прочитал Александру Александровичу украинское стихотворение…
«Я ощутил, что меня вместе с Олегом Завьязкиным обвиняют не полковник Шевченко, не москали на плацу с украинскими фамилиями, нас обвиняет украинская поэтесса Лина Костенко.
Первым делом я извинился перед капитаном и полковником, потом на плацу перед пограничниками. А потом… перед Украиной».
Похвальны, конечно, и признание ошибки, и извинения, и публикация об этом, но очевидно, что на извинения перед Россией (раз уж на то пошло) у украинских националистов не хватает духа. Им же имидж надо держать, иначе не жди поддержки ни от ОУН, ни от украинских русофобов, ни от американских профессоров.
… Почти два десятилетия назад пошла мода на усугубление проблем в русско-украинских отношениях. Вот и «Далекосхідна хвиля» явилась подтверждением растущей озлобленности друг на друга. И если меня нелегкая опять закинет на Дальний Восток…
Нет-нет, я все же надеюсь, что и на сей раз ко мне отнесутся, как и 20 лет назад, – по-братски.
А стихотворение Костенко, прочитанное дальневосточным пограничником Шевченко, надо бы всем нам почаще повторять:
Вже почалось, мабуть, майбутнє.
Оце, либонь, вже почалось...
Не забувайте незабутнє,
воно вже інеєм взялось!
І не знецінюйте коштовне,
не загубіться у юрбі
Не проміняйте неповторне
на сто ерзаців у собі
Минають фронди і жиронди,
минає славне і гучне
Шукайте посмішку Джоконди
вона ніколи не мине
В епоху спорту і синтетики
людей велика ряснота
Нехай тендітні пальці етики
торкнуть вам серце і вуста.
Роман БАРАШЕВ
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
