Технополис завтра
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Новости Фунты, тугрики...

Выход России из ОПЕК+: как Москва убивает нефтедоллар

Пятница, 6 марта 2020 года, войдет в историю как день крушения мировой системы нефтедоллара, существовавшей с 1960 года. На заседании ОПЕК+ в Вене Россия отказалась от дальнейшего участия в программе сокращения добычи ради стабилизации цены на черное золото. 

Таким образом, действующие соглашения автоматически прекратятся после истечения срока договоренностей 31 марта текущего года. С этого момента каждый производитель о себе будет заботиться сам.

Почему такое случилось и чем это обернется в ближайшем будущем, сегодня является одним из главных экономических, а также геополитических вопросов. Понимание ответа требует некоторого ретроспективного анализа причин возникновения союза ОПЕК с Россией три года назад.

Столкнувшись с проблемой неустранимости отрицательного сальдо внешнеторгового баланса, Соединенные Штаты запустили у себя так называемую сланцевую революцию. За счет быстрого наращивания добычи нефти в своих сланцевых месторождениях Америка рассчитывала превратиться из неттоимпортера в ведущего неттоэкспортера нефти в мире и на этом заработать. В чем, надо сказать, на первых порах определенно преуспела.

С почти нулевых значений в 2007 году, США подняли экспорт нефти до 2,3 млн баррелей в сутки в 2013 и достигли 3,5 млн баррелей в 2014 году, тем самым сразу захватив 4,3% мирового рынка. К середине 2018 года темп сланцевой добычи достиг 6,3 млн баррелей.

Да, большинство добывающих компаний ушли в убыток, но мировой рынок получил значительный прирост предложения и начал на него реагировать. Для справки, суточная добыча в Саудовской Аравии и России составляли примерно по 10 млн бочек в день.

В результате средняя цена за баррель марки Brent упала со 111,87 в июне 2014 до 48,42 долларов в январе 2015. Перед ведущими производителями встал вопрос — что делать дальше?

Положение выглядело просто. Рыночная стихия самостоятельно кризис преодолеть не могла. В сентябре 2015 бочка стоила уже 47,23 доллара, а в январе 2016 просела до 30,8. Американский сланцевый рынок сотрясали разорения добывающих компаний, но рынок продолжал болтаться в районе 42−49 долларов с тенденций рухнуть еще глубже. Все как-то сразу вспомнили, что в июле 1986 нефть и вовсе торговалась на уровне 9,56 доллар/баррель, что теперь не могло устроить вообще никого из производителей.

Впрочем, негативный прогноз выглядел не столь мрачно, однако радости не вызывал. Расчет по балансу спроса и предложения прогнозировал стабилизацию рынка где-то в районе 42 долларов.

В частности, для России это грозило не только прекращением накоплений в Резервном фонде, но и означало прямые убытки бюджета, рассчитанного исходя из уровня отсечения в 40 долларов за баррель, если он просядет, скажем, до 39. Относительно получаемой ранее 1 млрд долларов суточной выручки общие потери российской нефтянки могли достичь 610 млн долларов в день. Саудовская Аравия свои потери оценивала примерно так же.

Если же попробовать совместными усилиями ОПЕК (34% общего объема мировой добычи) и России (12,6%) на время дебет сократить, скажем, на 1 млн баррелей в сутки на всех, то казалось возможным удержать мировую цену хотя бы на 53−55 долларах.

В этом случае конкретно Россия теряла бы только 466,5 млн долларов в сутки, что на 143,5 млн долларов меньше худшего сценария. Кроме того, страна оставалась способна продолжать нормальное исполнение бюджета и даже сохраняла приток средств в резервы.

В результате, 30 ноября 2016 года в Вене Москва подписала соглашение с Картелем о совместных действиях по преодолению кризиса, получившее название ОПЕК+. Оно предусматривало общее снижение добычи на 1,8 млн баррелей в сутки, из которых на долю РФ приходилось 300 тыс. баррелей.

Поначалу решение возымело ожидаемый эффект. Если на день подписания баррель стоил 47,97, то в январе 2017 он поднялся до 55,98 долларов, Тем самым сократив российские потери еще почти на 10 млн долларов в день. Тактический союз с Картелем работал даже при условии отказа снижать добычу со стороны США. Так что в мае 2017 года, когда прошлое соглашение истекло, члены ОПЕК+ его продлили до марта 2018, а потом и до конца марта 2020 года.

На первый взгляд, все шло хорошо. Уже в ноябре 2017 цена преодолела отметку в 62 доллара, в январе 2018 она перешагнула 68,77, а в октябре 2018 добралась до уровня 80,64 доллара за баррель. Мы сократили потери в нефтяной выручке до 194 млн в сутки, что являлось несомненной победой по сравнению с 610 млн наихудшего сценария.

Но теперь в деталях дело уже выглядит не столь радужно. По мере роста цен сокращались и убытки американских сланцевиков, что вылилось в наращивании ими объемов добычи. В сентябре 2019 года она достигла 12,45 млн баррелей в сутки. Это не только давило на цены, снова начавшие дрейф вниз (63,15 на июнь 2019 года), но и стало формировать общий избыток предложения на рынке.

Позднее дисбаланс усилился еще больше. Например, в официальной статистике не отражаются 54,7 тыс. баррелей в сутки добываемой нефти в Сирии, месторождения которой находятся под контролем армии США. Никто не может точно назвать фактический объем экспорта находящегося под санкциями Ирана.

Считается, что добыча там упала до 2,28 млн бочек в день, но ряд источников считает, что с учетом серых операций она может достигать 2,6 млн баррелей. Разница превосходит объем сокращения российской добычи.

Дело осложняется еще и тем, что на 100 млрд долларов торгов физической нефтью в мире приходится около 5 трлн оборота так называемой бумажной. Это когда инвесторы вкладываются во фьючерсные контракты исключительно в спекуляционных целях, не предполагая ее на самом деле забирать.

Эти фьючерсы с добычей не связаны вообще никак. Они означают, что некий продавец обязуется к какому-то сроку ее где-нибудь найти и поставить покупателю по фиксированной цене. Причем, на фьючерсную торговлю еще существуют деривативы, что крайне сильно затрудняет учет реального рыночного баланса с достаточной точностью.

Например, по официальным данным совокупное потребление нефти за 2017 год выросло до 98,19 млн баррелей в день (всего на 1,7 млн больше итогов 2016), тогда как официально заявляемый суммарный объем ее мировой добычи составлял около 52 млн баррелей в сутки.

Теоретически арифметика говорит, что на рынке должен возникнуть дефицит предложения и цены обязаны взлететь за облака, но при этом они тихо падают, а запасы нефти в хранилищах только растут. Весной 2019 года часть танкерного флота вообще стояла на рейдах груженая нефтью в качестве временных хранилищ.

Эксперты это трактуют как прямое доказательство наличия избытка предложения на уровне в 2,3−2,8%. С тенденцией его роста к 6,5% в конце 2019.

А самое главное, все усилия ОПЕК+ по сокращению добычи США используют для наращивания своей рыночной доли, наплевав на ценовые последствия в перспективе. Им остро необходимо исправлять отрицательность внешнеторгового баланса, прежде всего, сейчас. Правда, играть на объем сейчас пытаются многие. Например, Бразилия, доля добычи которой составляет 3,1%.

В общем, цены снова потихоньку пошли вниз и предложение Саудовской Аравии сократить добычу в рамках ОПЕК+ еще больше (для России оно предполагало сокращение уже на 500 тыс. баррелей в сутки) эффективно стабилизировать рынок явно не могло.

Коронавирус COVID-19 показал, что мировая экономика не просто впала во временный кризис, после которого продолжит рост. Надвигающийся спад мировой экономики носит системный характер, он будет большим и надолго. Хорошо, если достигнуть дна получится за одной десятилетие.

Совладелец ЛУКОЙЛа в оценке размера потерь РФ от 100 до 150 млн долларов в день из-за выхода из соглашения ОПЕК+ совершенно прав математически, но ошибается системно. Потому что оценивать надо не относительно сегодняшнего дня, а отталкиваться от цифр худшего сценария, в основе которого лежит цена рынка на ближайшие 3−5 лет, что делает определяющей не саму котировку, а себестоимость добычи.

А вот тут получается следующее. Россия профицитность своего бюджета, следовательно, и возможность продолжения реализации планов экономического развития сохранить может и при нефти по 40 долл/барр. У саудитов в этом случае внутренние проблемы возникнут, но в целом они преодолимы. А вот американская сланцевая добыча этот уровень выдержать не сможет совершенно точно, особенно с учетом нависшего над ней кредитного «дамоклова меча».

Тем самым общее предложение сократится на американскую долю в 12,45 млн баррелей в сутки, что больше, чем вся добыча РФ. Плюс неизбежно уменьшится предложение со стороны Канады, Венесуэлы и ряда других стран.

В целом на круг этот шаг в течение двух-трех месяцев способен убрать с рынка до 9−10% ее совокупного предложения, чем точно стабилизирует цены в районе достаточно комфортных для нас 42−44 долларов за бочку, если не выше.

Да, это приведет к сокращению экспортной выручки с нынешних 600−650 млн долларов в сутки до 430 млн, но позволит оградить цену от влияния США и даже даст возможность России нарастить объем добычи на 2−3% относительно нынешних значений.

Да, сейчас просядет рубль, и масса экспертов вывалят на публику все свои измышлизмы по поводу «из этой страны надо валить». Но в стратегической перспективе данное решение означает выход России на совершенно новый уровень мирового влияния. теперь не только политического, но и экономического.

Тогда как Соединенные Штаты потеряют нефтегазовую отрасль, приносящую 1,3 трлн долларов в год и формирующую 7,6% американского ВВП. Ну, и наконец, распад ОПЕК, служившей основой мировой системы американского нефтедоллара — саудиты и их сделка ОПЕК+ — была лишь частью американской игры, нам также будет на пользу. Это будет новая ОПЕК+, как совершенно правильно пишет ТГ-канал «Русский демиург», с новыми, российскими правилами игры, а не американскими.

Александр Запольскис

Специально для ИА REGNUM


 

© 2009 Технополис завтра

Перепечатка  материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши  правила  строже  этих,  пожалуйста,  пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.