Егор Смирнов. О цыпочках-реформаторшах и угольных граблях

Запасы угля на ТЭС – самые низкие за последние три года. За американский и африканский уголь приходится переплачивать втройне. Порты оказались не готовы к большим объемам перевалки и просят строить им новые терминалы. Но денег нет даже на субсидии госшахтам. В ноябре их начнут запихивать в холдинг, против которого выступает министр Насалик. Интрига! При этом почти все госшахты – убыточные, и юные реформаторши из Минэнерго хотят их закрыть...

Если вы думаете, что перечисленное – это весь клубок проблем, то сильно ошибаетесь. Их гораздо больше. Начнем с общеизвестных фактов. Большинство украинских ТЭС построены в расчете на применение угля марки “А” (антрацита), месторождения которого почти полностью находятся на территории ОРДЛО. Три года войны, включая два самых горячих периода – 2014-й и 2015-й гг., уголь спокойно возили оттуда, и никого это не смущало.

Но в начале 2017 года патриоты вдруг опомнились. И на рельсы села “железнодорожная сотня имени Анны Карениной” под командованием Семы Семенченко и Вовы Парасюка. Сначала их никто не воспринимал всерьез, но когда из-за дефицита угля остановились практически все электростанции, работающие на антраците, власть решила, что если блокаду нельзя победить, ее надо возглавить. В результате СНБО утвердил временное (т.е. на все времена) полное прекращение транспортного сообщения с неподконтрольными территориями Донбасса с 13.00 15 марта.

Но, как это часто бывает, перемога аукнулась зрадой: в январе-сентябре 2017 года более половины импортируемого угля (54,92%) поступило из РФ. Этот уголь стоил Украине $1 млрд. Надо же, какая нескладуха: вместо того, чтобы финансировать “оккупированные агрессором территории”, мы стали напрямую финансировать самого агрессора.

Правда, и оккупированным территориям тоже немного перепало. Это я про тот скандал с ввозом в Польшу 11 тыс. тонн антрацита с оккупированных территорий Донбасса. Вот уж граблями стукнуло, так стукнуло. Думаю, никто не сомневается, что 11 тыс. тонн – цифра не окончательная, а, скажем так, “то, что поймали”.

Украина тем временем импортировала из Польши 137 тыс. тонн угля марки "Г". То есть поляки скушали недорого наш донецкий антрацит, а мы у них купили марку “Г” (газовый) – вдвое дороже, чем покупали у “проклятых сепаратистов” более качественный продукт. И снова грабельки по лбу “бух!”. Со всего размаха.

Причем, замечу, уголь марок “Г” и “Ж” (жирный, коксующийся) добывается на территории Украины, за пределами неподконтрольных территорий и в значительной степени на тех 30 с лишним госшахтах, которые на днях решили консолидировать в одну компанию – ГП "Национальная угольная компания".

Долго же этот проект провалялся в столах бюрократов Кабмина: впервые он был презентован на заседании правительственного комитета под руководством первого вице-премьера Степана Кубива еще 12 января этого года. С тех пор в заинтересованных министерствах и ведомствах шла изнурительная подковерная борьба.

Министр энергетики Игорь Насалик сопротивлялся как мог. Он даже пытался своим приказом №145 от 23 февраля 2017 года создать альтернативное детище – ГП «Украинская топливно-энергетическая компания» (УТЭК). Но, судя по тому, что правительством была одобрена идея создания государственного предприятия "Национальная угольная компания" (НУК), которому будут переданы 33 государственные шахты, и что именно такое название озвучил вице-премьер Владимир Кистион на первом заседании межведомственной рабочей группы по вопросам урегулирования кризисных ситуаций в угольной промышленности, Насалик проиграл.

Теперь из-под контроля Министерства энергетики уходят три “хлебных” вопроса: распределение бюджетных средств, предназначенных для поддержки шахтеров; сбыт добываемого госшахтами угля; назначение директоров шахт – всем этим займется руководство формально независимого от министерства НУК. А не подконтрольного – УТЭК, как хотел Насалик.

Впрочем, если переходить на закупки углей за границей, не важно, как будет назваться похоронное бюро угольной отрасли: УТЭК, НУК или “Маленький Мук” (кто в детстве читал сказки Вильгельма Гауфа, тот поймет). Функция у нового органа будет одна – решать, кому в морг, а кого в частные руки на приватизацию. Как сказала Кистион, “определиться с перечнем перспективных и неперспективных шахт, подлежащих ликвидации”.

Пусть меня поправят, если я ошибся, но по условиям коалиционного соглашения после 2021 года должен вступить в силу полный запрет на господдержку угольной отрасли. В таком случае смысл “Концепции реформирования и развития угольной промышленности на период до 2020 года”, которая появилась 24 мая этого года, а была опубликована в газете "Урядовый курьер" лишь 21 октября 2017 года, сводится к одному: если до 2019 года на убыточные шахты не удастся найти покупателей, их закроют.

Не случайно "Национальной угольной компании", помимо создания проектно-научного и сервисно-технический центров (для обслуживания и ремонта оборудования шахт), вменяется в обязанности “провести инвентаризацию имеющегося технологического потенциала угольных предприятий, ликвидировать непрофильные активы и передать объекты соцсферы на баланс местных бюджетов”. Другими словами, подготовить объекты к приватизации или ликвидации.

Звучит не очень привлекательно, поэтому правительственные чиновники, например, тот же Кистион, добавляют в бочку дегтя ложку меда. Дескать, НУК должна также определиться, какие шахты перспективные и сколько финансового ресурса необходимо вкладывать для их модернизации.

Старается не расстраивать работников госшахт, которых в Украине более 60 тыс. человек, и премьер Владимир Гройсман. Он то и дело “извергает реплики”, что Украина должна нарастить собственную добычу угля и “правительство приложит усилия для возрождения угольной промышленности в стране”.

Конечно, приложит. Уже приложило – с 1 сентября в Украине на 10% повысилась стоимость угля, который добывается на государственных шахтах: с 2 тыс. грн. до 2,2 тыс. грн. за тонну (без НДС и затрат на транспортировку). Правда, это приказ Минэнерго, а не распоряжение Кабмина. Но пусть лучше такой пример позитива, чем совсем никакого.

Ибо позитив у нас “один, совсем один”. Если верить председателю Независимого профсоюза горняков Михаилу Волынцу, в проекте бюджета на 2018 год не заложено ни копейки на капитальное строительство и на снижение себестоимости угля на государственных шахтах. Это означает, что никаких реальных планов осуществлять модернизацию шахт у власти нет.

Что же касается цены, то повышение ее на 10% не решает проблему в отсутствии субсидий. Все равно цена госугля ниже рыночного уровня. В то же время денег на покрытие разницы между заниженной себестоимостью и реальной стоимостью в бюджете не заложено. И это объяснимо: откуда возьмутся деньги на субсидии, если все потрачено на импорт? Так что “вангую” – через два года закрытых шахт будет больше, чем приватизированных.

А поможет нам в этом когорта юных реформаторов и реформаторш, которые видели шахты только на картинках. Главный идеолог “угольной революции” – 28-летняя Наталья Бойко, заместитель министра энергетики по вопросам европейской интеграции. Это та самая цыпочка, которая продавала на Prozorro поход с собой в театр.

Кстати, насколько помню, заплатили за нее на порядок меньше, чем за сексапильную Настюшу Дееву из МВД.

Но цыпа, надеюсь, не обиделась. У нее уже есть щедрый воздыхатель. Согласно электронной декларации, девушка недавно купила новый джип Toyota, получила в подарок кольцо от Tiffany, имеет около миллиона наличной гривны, а жилье ей бесплатно предоставил господин по имени Андрей Оленюк – юрист фирмы, которая стала членом Американской торговой палаты, как только Украина начала закупки пенсильванского угля. Конечно, это совпадение и ничего больше.

Вернемся, однако, к реформе. Как заявила “деффачка-замминистра” в интервью “НВ Бизнес”, “сейчас главное задание – вывод шахт из-под опеки государства».

"Некоторые шахты будут закрыты. Но мы должны двигаться к тому, что государство не будет руководить нестратегическими активами и все будет максимально приватизировано. А то, что нельзя приватизировать, будет корпоратизировано... Это огромный спектр различных мероприятий, которые параллельно должны довести нас до абсолютно нормального, прозрачно функционирующего рынка угля с нормальной работой шахт, которые будут прибыльными, не будут дотироваться государством", – размечталась Бойко.

Ну, что вам сказать, дорогие мои. Пока юные реформаторши из Минэнерго рассуждают про “огромный спектр различных мероприятий”, дяди постарше дерутся за контроль над новосозданным ГП НУК. Понимая, что, если не удается поделить прибыль, то надо нажиться хотя бы на убытках.

Добыча угля в Украине тем временем падает. Так, добыча рядового угля в январе-сентябре уменьшилась на 11,5%; коксующегося – на 22,9%; энергетического – на 8,3%. Конкретно в сентябре месяце добыча только рядового угля сократилась на 27,6% по сравнению с аналогичным месяцем прошлого года. В результате, по словам руководства “Укрэнерго”, на складах украинских электростанций – самые низкие запасы угля за последние три года.

Мы, конечно, не теряем оптимизма. И налегаем на импорт. Уже не из России, а из далекой ЮАР и ставшей почти родной Пенсильванщины. Но и тут северный пушистый зверек поднял лапу и нассал на наши надежды. Оказалось, что украинские портовые мощности не готовы к такому подарку судьбы, как импорт угля. Они больше заточены под экспорт зерновых. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Еще в Одессе, конкретнее, в морском порту “Южный”, где судно со 150 тыс. тонн угля из ЮАР, но под флагом Мальты неделю назад врезалось в причал №8 и немного его покорежило, говорят, что технологические мощности перевалки не рассчитаны прием такого объема сыпучих грузов.

По словам и.о. директора порта "Южный" Виталия Жуковского, основные площади порта находятся на возвышенности, а сами причалы внизу. “Например, вагоны с железорудным концентратом подаются на вагоноопрокидыватель, где выгружаются при помощи опрокидывания в роторе. Далее груз по системе конвейеров поступает на причал, где он складируется и хранится до подхода судна. Погрузка на судно ведется портальными кранами... Для преимущественного приема импорта у нас маленький и слабый тепловозный парк. При работе с импортом вагоны необходимо подавать на станцию Береговая, при этом перепад высоты от причалов до станции составляет около 40 метров”, – пожаловался он изданию “Дело”.

Короче говоря, если делать ставку на импорт угля по морю, а издалека его иначе не доставишь (не дирижаблями же возить), то надо ни много ни мало строить новый перевалочный терминал в каком-то нашем порту.

Да еще желательно так, чтобы ветер на сдувал угольную пыль на горы экспортируемого зерна. Потому что на следующий год у нас не только появятся в Одессе экзотические пляжи с черным песочком, но мы еще будем экспортировать новые виды “очерненных” зерновых. Кукуруза неумытая, назовем ее так. И снова угольные грабли щелкнули нас по лбу...