Кино и корейцы

Потому что Корея точно не Украина: она наплевала на демократию и прошла авторитарный путь от японской колонии к технологическому монстру. Мы демократично идем в обратную сторону...

Когда глава Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания Юрий Артеменко на Kiev Media Week заявил вчера, что Украина могла бы заменить «заблокированные вследствие агрессии РФ российские телеканалы в украинской спутниковой сети на южнокорейские», все смеялись, а я нет.

Даже не спрашиваю, почему именно Южная Корея. А не Колумбия, например. Или не Индия. Корея так Корея. После неудачи с поездами на «Новом шелковом пути», который, к величайшему огорчению степных грызунов, прикрыли, это вторая попытка стратегического разворота в сторону Азии.

Ну, а раз так, нужно понять, какая собственно идеология и культура будет формировать наше мировоззрение посредством телеэфира. Вот что мы знаем о Южной Корее? Техника Samsung, автомобили Hyundai, собак едят... Что-то еще? Очень смутно.

И если спросить рядового украинского телезрителя, какой путь прошла Корея до гегемонии Samsung, какова история ее государственности, как ей удалось пробиться в «азиатские тигры», то наверняка услышим стереотипный ответ, мол, американцы помогли, демократия, рынок, конкуренция и т. п. На самом деле все с точностью до наоборот...

Начнем с того, что Южная Корея, в отличие от Украины (ой, сейчас будут бить), насчитывает много веков не фейковой, а реальной государственности, со своими королевскими династиями, традицией, культурой и т. д. Другими словами, народ привык слушаться короля и, как минимум, ему не перечить. Под королем подразумевается любая высшая власть.

В конце XIX века Корея (тогда она еще не делилась на Южную и Северную) экономически и политически ослабела вследствие попыток местной молодой элиты провести европеизацию общественной жизни. Надо сказать, что это была первая и последняя попытка Страны утренней росы (Тхэн мингук) поиграть в демократию. Королевская семья разогнала еврооптимистов. За контроль над Кореей в 1894 году разразилась война между соседними Китаем и Японией. В результате через год Япония колонизировала Корею и была ее метрополией до 1945 года.

Когда американские и советские войска разделили страну по 58-й параллели, о чем корейцы сняли достаточно яркий и жестокий одноименный фильм (не хуже Голливуда), в Южной Корее провели выборы. И следующие 15 лет страна голодала.

Как писал в одном содержательном исследовании журнал "Биржевой лидер", сказать, что Корея начала 60-х гг. была бедной страной – это не сказать ничего. Она была безнадежно нищей. Средний доход на душу населения не превышал $80 в год (!), по этому показателю она отставала даже от Нигерии с Эфиопией. В стране не было ни одного (!) многоэтажного жилого дома, водопровода не было даже в столице (!), а электричество подавалось всего на несколько часов в день и только в крупных городах. По весне начинался непременный голод в деревне, от которого спасались травой и корой деревьев.

Что же случилось в начале 60-х? Как обычно бывает при таком положении дел – антидемократический военный переворот.

Ставший в 1961 году президентом генерал Пак Чжон Хи (1961-1979 гг.) повел себя по-сталински. Были распущены все партии, кроме его собственной, запрещены профсоюзы и забастовки, к длительным тюремным заключениям были приговорены и коррумпированные чиновники, и недовольная оппозиция.

Отсутствие реальной оппозиции позволило не отвлекаться на политические диспуты, а уголовная ответственность за супружескую измену – на бурную личную жизнь. Это позволило длительное время держать уровень заработных плат очень низким. В этом было конкурентное преимущество Южной Кореи.

Но ошибаются те, кто думают, что корейцы в один момент построили нужники и небоскребы, набрались западной помощи и кредитов МВФ и завоевали мировой рынок своими техническими новинками. Нет, нет и еще раз нет.

Сначала они 10 лет шили плюшевых мишек и ткали ночные сорочки. Развитие легкой промышленности не требовало ни квалифицированной рабочей силы, ни сложных технологий, ни крупных капиталов. Почти половину всего корейского экспорта в 60-е гг. составляли ткани, одежда и детские игрушки. Коммунистический Китай не был еще «планетарной мастерской», а борьба с пиратскими копиями известных брендов не началась всерьез.

При этом все деньги, заработанные на плюшевых мишках и проч., генерал-диктор и его команда вкладывали в развитие металлургии, судостроения и химической промышленности. А то, что они заработали в этих отраслях, – в автомобильную промышленность и электронику. Но это произошло уже в 80-е годы.

До этого сначала 40 млн., а затем 50 млн. человек ежедневно, почти без выходных, за копеечную зарплату, скрупулезно и усидчиво трудились на конвейерах, которые все больше усложнялись. Поэтому самым способным и старательным детям давали бесплатное образование. Заводам были нужны «солдаты» с более высоким уровнем знаний, чем их родители.

Кстати, о высоких технологиях. Здесь тоже все шло поступательно. Первые автомобили в Корее появились еще в начале XX века и принадлежали японским колонизаторам или членам королевской семьи. Крупноузловой сборкой японских автомашин корейцы занялись в 60-е. Производить весь цикл они научились только в 70-е, а экспортные поставки начали только в 80-х. Итого — 20 лет подготовки. При низких зарплатах, без профсоюзов и демократических ценностей.

Преимуществом корейской техники были не передовые технологии, а качественное копирование и низкая цена. Вся электронная начинка первых южнокорейских телевизоров, видеомагнитофонов, утюгов и компьютеров была заимствована за рубежом. На вырученные от швейного, а затем металлургического экспорта деньги закупали лицензии у западных фирм, меняли внешнюю форму и цвета и «клонировали». При этом все шло на экспорт. Рабочие, собиравшие видеомагнитофоны, автомобили, телевизоры и холодильники, часто не могли ничего из этих предметов роскоши купить себе домой.

Но даже при таком минимальном потреблении заработанных на экспорте средств не хватало для развития, и Корея брала деньги в долг, у кого только было возможно и даже невозможно – у частных банков, правительств, международных организаций. В 1985 году по размерам своей задолженности Корея заняла четвертое место в мире.

Возникает вопрос, кто снимал со всего этого пенки? Первые 30 лет, пока при власти были военные, деньги шли в производство. А олигархов фактически назначала власть. Причем корейцы скопировали не только японские автомобили, но и систему управления и владения частным бизнесом.

В Японии с середины XIX века существовали дзайбацу – семейные бизнес-кланы. Самый первый дзайбацу – это концерн Mitsubishi: он возник еще в 1870 году (!). В Корее аналогом японских дзайбацу были чеболи (буквально – «денежные семьи»). Samsung один из них.

В 1930-х гг. предприниматель Ли Бен Чхоль начал экспортировать в Китай и Маньчжурию рис, сахар и сушеную рыбу, что дало возможность официально зарегистрировать торговую марку Samsung Trading Company. Спустя пару-тройку десятилетий военные диктаторы назначили Samsung, как и Hyundai, будущее LG и т. п. ответственными за экспорт высокотехнологических продуктов. Поставили план, нарисовали задачу, показали место в земляной тюрьме, куда назначенного олигарха упрячут, если он не выполнит поставленную задачу.

Что любопытно, направляя все силы и средства на повышение конкурентоспособности своих экспортеров на внешнем рынке, власть создала им монопольные условия внутри страны. Никакого состязания с импортом: Корея наглухо закрыла свой внутренний рынок, чтобы не отвлекаться на борьбу за него с транснациональными корпорациями. Например, в страну было запрещено ввозить иномарки, что обеспечило быстрый рост отечественного автомобилестроения. 95% других товаров в стране – от национального товаропроизводителя.

Спросите, а молодежь не просила модных вещичек от итальянских дизайнеров или французской косметики? Просила. Но двери тюрем всегда были гостеприимно открыты для тех, кто критиковал государственную политику даже по мелочам.

Напрашивается вопрос, как это терпели западные рассадники демократии и транснациональные корпорации. И тут очень важно учесть, в какой исторический период проходило становление Кореи.

60-70-е годы – время, когда африканские и арабские колонии начали массово обретать независимость. Португалия утратила Мозамбик, Франция – Алжир, Англия – почти все, что имела. Им просто было недосуг нести демократические ценности в корейское село. Что же касается американцев, то они опасались коммунистического Китая, Северной Кореи и воевали во Вьетнаме. Им так же было не до генерала-диктатора.

Но постепенно «освободительные процессы» завершились, и костлявая рука демократии дотянулась и до Южной Кореи. С 1987 года в стране начинаются демократические реформы: прямые президентские выборы, снятие запрета на политическую деятельность, замена государственного контроля свободным развитием и конкуренцией, политика «открытых дверей», либерализация импорта, вступление в ВТО. В угоду американцам все это дополнилось свободой прессы и массовыми арестами коррупционеров.

Как следствие, темпы роста экономики Кореи замедлились, а в кризисном для всей Юго-Восточной Азии 1997 году страна оказывается на грани банкротства. Что спасло Корею? Самоотверженность населения.

Как ведет себя средний украинец, унюхав приближение кризиса? Правильно, он всеми правдами и неправдами пытается забрать деньги из банка, затовариться долларами, а потом, как белка, перепрятывать свои сбережения, благо у многих для этого есть достаточная жилплощадь.

Как поступили корейцы? Миллионы людей из самых разных слоев общества стояли в огромных очередях, чтобы сдать в казну свои сбережения и драгоценности: кольца, серьги, цепочки. Многие бросали золото через головы впереди стоящих и уходили, не дождавшись денег, потому что не могли опоздать на работу.

Таким образом, за короткое время удалось собрать 250 тонн золота. Это укрепило золотовалютные резервы государства, помогло банкам и другим финансовым структурам удержаться на плаву, пока МВФ не выделил кредиты.

В итоге Корея выкарабкалась, отделавшись тяжелым испугом и банкротством ряда чеболей (например, известного нам Daewoo, вследствие чего прикрылся проект с производством этих машин у нас в Запорожье). И сейчас страна уже может позволить и роскошную жизнь в стиле «опа, gangnam style!», и сериалы, которыми собираются заполнять вакуум в украинском телеэфире.

Возможно, выбор корейского телепродукта не случаен и кто-то из консультантов Банковой посоветовал это как лекарство для повышения ответственности бизнеса и воспитания в нем привычки воспринимать рекомендации правительственных органов как категорический приказ.

Ржунимагу! Законопослушность – уж точно не самая сильная наша сторона. А трудолюбие... Нет, на себя мы заработаем с удовольствием, чтобы иметь все и сразу. Но несколько десятилетий во всем себе отказывать, чтобы завоевать рынки и уже тогда резвиться на свои, – это, скорее, вариант Беларуси, чем Украины.

Кстати, мудрый бацька Лукашенко – усовершенствованная лайт-версия генерала Пак Чжон Хи: без чеболей, но с мощным государственным протекционизмом, низкой преступностью и без пародии на свободу оппозиции.

В общем, рецепт корейского экономического чуда явно не для нас. Минимум одежды, самая примитивная еда, крошечная жилплощадь, один выходной в две недели, 7 выходных в год (и то не каждый), никаких дач, машин, ремонтов, развлечений – и так нация жила почти 30 лет.

Дорогие беззаботные, творческие и политически активные украинцы, вы так сможете? Тогда не спрашивайте, почему Южная Корея производит телефоны и телевизоры, а мы кукурузу и «Гогольфесты». Мы – не они, а они – не мы.