Вообще-то напрашивается название «СЭВ», но времена пошли такие, что далеко не каждый помнит эту аббревиатуру…
Самое важное. Самое полезное. Самое интересное...
Вообще-то напрашивается название «СЭВ», но времена пошли такие, что далеко не каждый помнит эту аббревиатуру…
Часть 3.
После 9 мая 1945 американцы уже на месте, в Германии, убедились – да, работы по Бомбе немцы вели, но ничего не успели доделать. Это, разумеется, не помешало попытаться прибрать к рукам все, что плохо лежало. Искали ученых, искали наработки, чертежи, аппаратуру и – уран. Ну, как искали – для очистки совести, конечно. Если немцы занимались Бомбой, с их-то аккуратностью – наверняка прочесали собственную территорию от и до. Демаркационная линия Ялтинской конференции оставила Тюрингию и Саксонию в советской зоне оккупации, но в ходе боевых действий эта территория оказалась под американскими войсками, и США не преминули перепроверить все известные к тому времени шахты, где ранее была замечена урановая смолка. Специалисты из группы «Алсос» перепроверили, оценили и – спокойно ушли. «Можно наковырять 15 тонн руды, да и то весьма бедной» – таким был вердикт. Если кому-то интересны подробности работы группы «Алсос» – ищите по имени ее руководителя, Бориса Паша (Пашковского). Бывший белогвардеец, чье имя увековечено в Зале славы военной разведки США…
Можно ли было считать настоящими «урановыми профессионалами» немецких и американских геологов? Да с чего бы – атомные проекты там и там развивались на конголезской руде. И Лаврентий Палыч пошел с козырей: он слишком хорошо помнил, кто поручил ему создать Бомбу и понимал, что произойдет, если он это задание не выполнит.
Вслед за уходящими американскими войсками в Рудные горы прибыла – буквально через несколько дней! – наша геологоразведочная партия во главе с самим Семеном Петровичем Александровым. Этому человеку было всего 23 года, когда в 1914 году он возглавил геологическую разведку радиевой экспедиции в Фергане, чуть позже трудился коллектором в обследовании Тюя-Муюнского радиевого месторождения. В 1922 Александров смог, наконец, закончить учебу в Горном институте (из-за материальных трудностей в семье Семен Петрович вынужден был работать намного больше, чем учиться) и получить гордое звание горного инженера. Следующие три года – снова Тюя-Муюн, где теперь он был уже начальником геологических экспедиций, искавших все тот же радий. Но что такое радий – я уже рассказывал, так что давайте зафиксируем: к моменту своего прибытия в Рудные горы Семен Петрович почти 30 лет искал и находил уран. При этом он еще успевал преподавать, редактировать «Горно-обогатительный журнал», повышать квалификацию в Штатах, налаживать работу сразу двух НИИ. Удивительно энергичное время, удивительные люди!
А с 1938 года – Колыма. Нет, не то, о чем любит говорить рукопожатная общественность: Александрова назначили заместителем председателя экспедиционной комиссии НКВД по Колыме. Снова – поиски урана, но теперь еще и организация работы горно-металлургических предприятий. Семен Петрович Александров – еще один человек, о котором надо писать книги. Повторяю: Лаврентий Палыч зашел с козырей.
В Рудные горы в составе геологоразведочной партии прибыл еще и сам Анатолий Георгиевич Бетехтин – будущий автор ставших классикой «Минералогии» и «Курса минералогии», академик АН СССР и прочая, прочая, прочая. Лучший в стране специалист по диагностике рудных материалов. Я не нашел данных о том, сколько же человек работало в этой Саксонской рудно-поисковой геологической партии, но этим людям хватило менее полугода, чтобы провести ревизию ВСЕХ рудников, разрабатывавшихся на серебро, висмут, никель и прочие металлы: Аннаберг, Готтесберг, Брайтенбрун, Иоганнгеоргенштадт, Мариенберг, Нидершлаг, Фрайберг, Обершлем, Шнееберг… Выводы Александрова и Бетехтина были однозначны: запасов урановой руды в регионе – не менее 150 тонн.
Много это или мало? Для «сейчас» – семечки, а вот для конца 1945 это было больше, чем все разведанные запасы на всей территории СССР. У Берии не было причин сомневаться в отчете Александрова и Бетехтина: Саксонская рудно-поисковая партия весной 1946 перешла в подчинение Первого главного управления при Совмине СССР. Летом 1946 поисковая партия была реорганизована в Саксонское Горное Управление, а в сентябре его возглавил Михаил Митрофанович Мальцев. Этот человек до этого момента никогда не имел дела с ураном, но Берия снова не ошибся с его кандидатурой ни на миллиметр. Михаил Мальцев в 1918 году, в возрасте 14 лет, пошел добровольцем в Красную Армию, успел повоевать с Деникиным, Врангелем, стать офицером, но в 1922 ушел с военной службы. Ветеран войны 18 лет от роду, он уходит работать … электромонтером. Но темп жизни диктовал свои условия: Мальцев участвует в строительстве Днепровской ГЭС, где начальники заметили его талант инженера. В 1935 Мальцев закончил Новочеркасский индустриальный институт, после которого его переводят в Волгострой НКВД. Перед войной Мальцев – уже начальник строительства гидроузла в Калуге, должность предусматривала «бронь», но в октябре 41-го, после курсов переподготовки он уже на фронте. Командовал 10-й саперной армией (!), получил звание инженер-полковника. Но в марте 1943 его отзывают с фронта, чтобы поручить строительство железной дороги Котлас – Воркута, чтобы строить угольные шахты управления «Воркутауголь». Да-да – снова НКВД, в 1945 он получает звание комиссара госбезопасности. А в 1946 – Германия, и шахты уже не угольные, а урановые.
Военный, электрик, инженер, командир саперов, начальник угольных шахт, комиссар НКВД – Михаил Мальцев справлялся с любой работой. Какая-то невероятная порода людей, жизнь каждого из них – ненаписанный роман. Уже в мае 1947 его усилиями Саксонское горное управление укрупняется, реорганизуется и получает привычное для нашего уха название: государственное акционерное общество, первым генеральным директором которого и стал Михаил Мальцев. Да, стоит отметить еще один момент: Мальцеву было очень удобно принимать дела у Семена Александрова, своего земляка-донбассца. Такая вот ирония судьбы: уроженцы нынешней Новороссии обучали немцев рудному делу настоящим образом.
Только за один 1948 год была начата добыча на месторождениях Беренштайн, Мариенберг, Фрайталь, Нидерпебель, Сайфенбах, открыто новое, ставшее крупнейшим в Германии – Нидершлем-Альберот. 1949 год – новые геологические поиски, открытия новых месторождений – в Цобесе, в Шнеккенштайне, в Бергене. За год найти, оценить, начать эксплуатацию – работники «Висмута» и его начальник умудрялись успевать все. Там, где за 12 лет гитлеровцы не нашли ничего, там, где американские супер-профи видели 15 тонн руды, «Висмут» находил и добывал, находил и добывал, находил и добывал. Давайте сравнивать цифры – что давал на выходе «Висмут» и что удавалось добыть на ВСЕЙ территории СССР. 1946 год: СССР – 50 тонн урана (точнее – желтого кека, оксида урана), «Висмут» – 15 тонн. 1947 год: 130 тонн СССР и 150 тонн – «Висмут». 1948: 183 тонны СССР и 321 – «Висмут». 1949: 279 тонн СССР и 768 тонн – «Висмут». 1950: 417 тонн – СССР и 1224 тонны – «Висмут». Там, где американцы увидели чертеж айфона, Александр Мальцев взял уран, во многом обеспечивший наш первый едрен-батон, имя которому придумал все тот же Лаврентий Павлович Берия. РДС-1: Русские Делают Сами.
Лаврентий Берия
Знаете, пусть либералы рассказывают о Берии какие угодно страшилки, обвиняют его в массовых избиениях на допросах, шпионстве на Англию, в собственноручных расстрелах и даже в изнасиловании коня Буденного – персонально мне это кажется третьестепенным. Факты ведь просты и не замысловаты, никакого двоякого толкования не позволяют. С того момента, как США научились делать атомные и ядерные бомбы, они планировали атомную бомбардировку городов СССР. Чем больше бомб – тем большее количество целей намечалось. 13 городов, 27 городов, 40… Если бы наш проект атомной бомбы был поручен кому угодно, кроме Берии – я уверен, что тот или иной план американцев был бы реализован. И в тех самых городах, где сейчас вот замечательные, добрые люди с нежными душами без устали проклинают «кровавого сталинского палача» не было бы никого и ничего, кроме радиоактивного пепла. Мы можем не любить Берию, мы можем ненавидеть Берию, но факт останется фактом: мы живы, мы уцелели только потому, что в истории нашей страны этот человек – был. Был в свое время и на своем месте. В России, насколько мне известно, есть только один памятник этому человеку. В Москве, во дворике МИФИ, на постаменте, стоит полноразмерный макет нашей РДС-1. И лучшего памятника Лаврентию Павловичу нет и быть не может.
Конечно, «Висмут» 40-х годов – это не только Александр Мальцев. Работа «урановых» людей была настолько секретной, что их имена стали «появляться» только сейчас. Р.В. Нифонтов, Д.Ф. Зимин, Г.В. Горшков, Л.У. Пухальский, М.И. Клыков. В «штабе» «Висмута», помимо Мальцева, работали Н.М. Эсакия, В.Н. Богатов, А.А. Александров, Н.И. Чесноков. После взрыва РДС-1 в Семипалатинске в 1949 многие из этих людей получили заслуженные награды, Александр Мальцев стал Героем Социалистического Труда, как и его земляк Александров. Еще бы: к 1949 году «Висмут» – это уже не только шахты. Это и перерабатывающие предприятия, транспортные и авторемонтные управления, собственный машиностроительный завод. А еще – школы, профучилища, больницы, магазины и вся прочая инфраструктура. Для кого? В декабре 1946 на «Висмуте» трудились 10 000 немецких рабочих, в декабре 1947 – 46 000, в декабре 1948 – 65 000, а к декабрю 1953 их набралось уже 133 000 человек. 1953 я вспоминаю не из-за смерти Сталина – это был тот год, когда на «Висмуте» стали появляться первые немецкие инженеры и геологи. Молодые люди, успевшие получить образование в СССР – немецкое не котировалось, знаете ли.
А еще в 1953 «Висмут» стал советско-германским АО – все, что было вывезено до того, было отнесено к военным репарациям. Впрочем, до самого 1990 года все, что добывал «Висмут», отправлялось только в СССР – но теперь уже за деньги. Из Рудных гор, в которых немцы и американцы урана не нашли от слова «вообще», «Висмут» добыл 220 000 тонн урана. К 1990 году «Висмут» был крупнейшим уранодобывающим предприятием Европы, занимал третье место в мире. Геологоразведка шла на 55 000 кв. км, за годы существования «Висмута» пробурено в общей сложности 38 600 разведочных скважин. Первые годы работы шли возле городов со средневековыми горнорудными традициями – Аннаберг, Мариенберг, Фрайберг, Шнееберг. Но время шло, пласты вырабатывались, шахты закрывались, в последние годы работы шли на совершенно новых месторождениях – близ Роннебурга, Шлёма и Кенигштайна, неподалеку от Дрездена.
Те, кто прибыл в Германию в самые первые годы «урановой эры», успели застать «передовую немецкую технологию» той поры. Прямоугольные стволы шахт, вырубленные вручную, деревянные крепи, ручные вагонетки… «Дикие варвары» учили немцев, что такое бетонная крепь, зачем вагонеткам двигатели, знакомили с таким чудом, как подъемные электрифицированные барабаны, строили пришахтные железные дороги, чтобы доставлять руду на перерабатывающий завод не на телегах и даже не на самосвалах. Пришедший на пост директора «Висмута» в 1960 году Семен Николаевич Волощук проработал на этом посту 25 лет. Еще один человек-легенда, еще один ненаписанный роман. Это при нем выяснилось, что уран можно добывать с глубины в 2 километра при нормальном 8-часовом рабочем дне. Уникальная система охлаждения и вентиляции разработаны при нем и при его непосредственном участии. Да-да, не надо хитро щурить глаз: опыт Волощук нарабатывал в шахтах Донбасса, хоть и понаехал в него из-под Кировограда. При Волощуке, в начале 80-х, на руднике Кёнигштайн был успешно освоен новый, экологически самый безопасный способ добычи урановой руды – подземное выщелачивание. Но к тому времени работать приходилось с рудой, содержание урана в которой было около 0,7% и менее: «Висмут» добирал последние остатки было роскоши.
В 1989 году на 18 предприятиях СГАО «Висмут» трудились 47 000 человек, но без всякой связи с политическими событиями было очевидно, что «Висмут», дававший нам треть всего нашего урана, доживает последние годы. Из 19 месторождений полностью или частично были выработаны все 19. Новые месторождения, найденные на территории СССР, делали работу «Висмута» все менее осмысленной. В 1990 году на предприятии стали готовиться к совсем другой работе: предстояло не только закрыть, демонтировать, вывезти, но и обеспечить радиационную безопасность окружающей среды и населения. Планы были сверстаны, этапы намечены, вот только выполнять их пришлось уже не нам. Время полного прекращения добычи и обогащения – август 1990 года, время исчезновения государства – ноябрь 1990 года.
Федеральная программа рекультивации территории «Висмута» обошлась Германии в 7 млрд евро. Исчезли отвалы породы, были засыпаны шахты, удалены любые следы жизнедеятельности огромного предприятия, как, впрочем, и все прочее, что оставалось от советского атомного проекта. Новые власти закрыли все ГДР-овские АЭС, хотя среди них не было ни одной устаревшей. Но изучение состояния энергетической системы Германии – тема хоть и интересная, но она находится явно за рамками Саги о Росатоме.
Вот такой была история немецкого урана. Память о «Висмуте» не исчезла – есть множество сайтов, есть ветеранская организация, в Германии сняли два художественных фильма. Только в Электронной Библиотеке Росатома я насчитал пять книг, в которых история предприятия описывается с разных сторон самым подробным образом. Если у кого-то вдруг появится интерес – с удовольствием подскажу, где что искать, а в этой заметке надо уже остановиться, иначе она станет бесконечной. Немецкий уран помогал нам очень здорово – и при создании РДС-1, и в мирной части нашего атомного проекта. И предлагаю поставить маленькую такую галочку: не стало урана – не стало ГДР. Совпадение по времени удивительное, а еще занимательнее, что эту фразу придется повторять неоднократно.
Что касается территории самой ФРГ, то тут по урановой части все намного более скучно. Следы урана есть в Баварии и в Шварцшвальде, но руды там настолько бедные и их настолько мало, что ни о какой промышленной добыче речь никогда не шла. Так что сегодня ситуацию в атомной отрасли Германии я могу описать коротко: «Кого-то беспокоит зависимость Германии от российского газа? А вы не чешите ее»…
Вот такая получилась история с немецким ураном. При Гитлере его найти не смогли – и слава богу. Мы, наши славные дедушки да бабушки – нашли, и нашли много. И снова – слава богу: этот уран помог остановить американскую машину уничтожения, действие которой мир наглядно видел летом 45-го в Японии. С исчезновением СССР и ГДР исчез и уран. Если кому-то очень хочется – может добавить в атомную тему чуточку мистики.
Заметка опять получилась длинной, придется ограничиться только Германией. Дальше надо бы уже попробовать прикоснуться к нашему «родному» урану, но, все таки, сначала закончим обзор Восточной Европы. Как разделить – где начинается совсем наш уран, а где он был чуточку иностранным, но все равно нашим?.. Да и нравится мне этот странный лейтмотив, который будет продолжаться и продолжаться.
Был уран в Чехословакии, но не стало Чехословакии и СССР – и нет урана ни в Чехии, ни в Словакии. Был уран в Польской Народной Республике – нет теперь ни ПНР, ни урана на ее территории. Был уран в Югославии – далее по тексту. Был уран в Народной Республике Болгария – … Был уран в Венгерской Народной Республике – … И Социалистическая Республика Румыния – тоже была… Думайте об этом что угодно – я перечисляю просто факты. Уран во всей Восточной Европе исчез вместе с исчезновением СЭВа. Уран был даже в Эстонской Советской Социалистической Республике – пока была жива ЭССР. Есть ли исключения? Есть. Одна штука. Украина. Вот ни слова не скажу про политику, но уран говорит нам: Украина не может быть чужим для России государством! А это вам не хухры-мухры, это, как известно – небесный металл!.. Кремль, Банковская, Белый дом, Брюссель – это все наносное. Ну, мне так кажется.
© 2009 Технополис завтра
Перепечатка материалов приветствуется, при этом гиперссылка на статью или на главную страницу сайта "Технополис завтра" обязательна. Если же Ваши правила строже этих, пожалуйста, пользуйтесь при перепечатке Вашими же правилами.
