Борис Кагарлицкий. Афины: финансовая трагедия достигла апогея

Согласно последним сообщениям, греческие депутаты, в том числе и от правящей партии СИРИЗА, опустошили банкоматы, установленные в здании парламента. Они снимали наличные с карточек. И начали делать это сразу после того, как в ночь на 27 июня было объявлено о проведении референдума: теперь греки должны будут высказать свое мнение об условиях финансовой помощи, выдвинутых европейскими кредиторами. Всего, по данным местных журналистов, в первую половину дня в субботу было обналичено порядка 400 миллионов евро.

События разворачиваются с невиданной быстротой. Референдум состоится 5 июля. В связи с этим, сразу после принятия решения, недовольные министры финансов еврозоны отказались продлить программу помощи Греции, которая заканчивается 30 июня, и заявили о невозможности дальнейших переговоров с Афинами. Кредитование Греции заканчивается 30 июня, после чего страна не сможет получить 7,2 миллиарда евро кредита, которые могут понадобиться для расчета по долгам страны, их выделят только после согласования с кредиторами программы реформ и бюджетной экономии. В противном случае к концу июля Афины будут вынуждены объявить дефолт из-за нехватки средств, и Греция может покинуть еврозону…

Проблема греческого долга начиналась с относительно умеренных сумм, исчисляемых в 15-20 миллиардов евро, хотя в тот момент и эти долги казались для страны неподъемными. Вместо того чтобы просто списать долг, «тройка» в составе Еврокомиссии, Европейского центробанка - ЕЦБ и Международного валютного фонда – МВФ - предложила стране программу финансовой помощи в обмен на проведение «неотложных реформ». Результаты этой программы и этой «помощи» говорят сами за себя: экономика Греции сократилась на 27 процентов, а долг вырос до 320 миллиардов, несмотря на частичное списание!

Таким образом, долг с первоначальных 60 процентов ВВП страны достиг 175 процентов. При этом ни «тройка», ни правительства, руководившие до недавнего времени страной, не признавали очевидного провала. Более того, «тройка» не только настаивала на продолжении и даже радикализации откровенно бессмысленных действий, но и предлагала «лечить» по греческому сценарию другие экономики еврозоны - Италию, Испанию, Португалию.

Действия банкиров и Еврокомиссии, впрочем, кажутся куда менее абсурдными - если принять во внимание, что все эти миллиарды евро, направленных на «спасение Греции», до самой страны не доходили, а сразу же оседали в немецких и французских банках.

Иными словами, под предлогом обслуживания греческого долга была создана грандиозная финансовая пирамида, аналогичная нашим пирамидам «МММ» и ГКО девяностых годов, только в значительно больших размерах.

При этом часть денег, поступавших в банки, непосредственно выкачивалась из Греции, а другая часть шла из карманов западноевропейских налогоплательщиков. Решения, принимавшиеся фактически в Берлине и Брюсселе при одобрении Парижа, вынуждены были оплачивать и граждане других стран еврозоны, включая даже Испанию и Италию, равно как и совершенно не имеющих отношения к этой истории Австрию или Финляндию. Был создан «общеевропейский насос» по перекачке государственных средств ради накопления немецко-французского финансового капитала.

С приходом к власти левого правительства Алексиса Ципраса, сформированного партией СИРИЗА, в Греции возникла надежда, что нескончаемая череда больших и маленьких экономических, социальных и моральных катастроф, через которую страна идет, начиная с 2008 года, наконец, прекратится. И если не станет лучше, то хотя бы дела пойдут по-другому. СИРИЗА была избрана с четким мандатом: прекратить политику «жесткой экономии», приватизации и коммерциализации общественного сектора. А главное, вернуть грекам уважение к себе за счет принципиального и жесткого ведения переговоров с кредиторами, которые в последние годы вели себя по отношению к стране как оккупационная администрация.

Кроме того, партия СИРИЗА считается в Европе пророссийской. В ходе предвыборной кампании ее представители неоднократно выражали несогласие с политикой Евросоюза по отношению к Москве, критиковали санкции и осуждали порядки, установившиеся на Украине после февральского переворота 2014 года.

Однако уже первые соглашения нового греческого правительства с кредиторами обнаружили: на практике все получается совершенно иначе. Представители Афин делали грозные заявления - после чего с минимальными поправками подписывали очередное соглашение, продиктованное кредиторами. Отчасти это было вызвано противоречиями самого же мандата, полученного Ципрасом сотоварищи. Да, они обещали покончить с «жесткой экономией», убивающей производство и спрос. Но они же обещали и сохранить страну в зоне евро и в Евросоюзе, подчеркивая, что надо избежать дефолта по внешним долгам. Такая формулировка вопроса изначально отдавала греков на милость кредиторов.

Выплатить долги невозможно. Перезапуск экономики без отказа от жестких правил ЕЦБ и резкое повышение конкурентоспособности без понижения обменного курса валюты просто технически нереально. Поскольку заранее ясно, что ЕЦБ не согласится резко понизить курс евро исключительно ради спасения Греции. Ясно также, что без выхода из еврозоны и возвращения к драхме технически нет ни малейшего шанса на благополучный исход дела. Единственный вопрос состоит в том, будет ли этот выход организованным, спланированным и подготовленным, или хаотическим и катастрофическим.

Ситуация очень похожа на то, что переживала Аргентина в 2001 году, когда после дефолта песо пришлось отвязать от доллара, чтобы перезапустить экономический рост.

Однако этот единственный реалистический сценарий как раз и запрещено не только готовить, но даже и обсуждать, поскольку пострадать в этом случае могут немецкие и французские банки, а также репутация лидеров Евросоюза. Принимая данные условия, греческое правительство оказывается в положении врача, который обязуется лечить рак, не посягая на «законные интересы» опухоли и не препятствуя ее росту. Или - в положении человека, ведущего переговоры с вампирами о том, сколько крови они будут у него пить. Причем в каждом конкретном случае приоритетными признаются именно интересы вампиров.

Справедливости ради надо сказать: противоречивость позиции СИРИЗЫ до известной степени отражает и противоречия самого греческого общества. С одной стороны, люди возмущены и стремятся к переменам. С другой - общество боится рисковать своим мелкобуржуазным благополучием, несмотря на то, что это благополучие все равно с каждым днем сходит на нет. Пока у значительной части людей остаются хоть какие-то сбережения в евро, их парализует страх перед потерей или обесцениванием денег. Показательно, что каждые переговоры Афин с кредиторами сопровождаются массовым снятием греками денег из банков, ведь, в случае дефолта, средства могут быть заморожены. И, несмотря на кризис, всякий раз гражданам первой в мире демократии удавалось за один-два дня обналичить от миллиарда до полутора миллиардов евро.

Правительство Ципраса не решалось откровенно говорить с собственным народом, потакая его слабостям, но одновременно взывая к национальной гордости. И внушая, что можно отстоять национальные интересы, ничем не рискуя и ничем не жертвуя.

Стараясь на словах удовлетворить всех, по сути, загоняло само себя в ловушку.

Проблема совсем не в том, что Греции снова и снова навязываются ужасные и унизительные условия соглашения с кредиторами, а в том, что эти соглашения не решают проблему, они усугубляют ее. Долговой кризис ширится, сумма долга растет - и в абсолютном выражении, и по отношению к сокращающейся под влиянием кризиса экономике. Поэтому любая очередная договоренность лишь предполагает возникновение нового кризиса через несколько месяцев. Причем каждый раз - еще более разрушительного.

Соглашения, подписанные греками с кредиторами после прихода к власти СИРИЗЫ, были не лучше тех, что подписывали предыдущие правительства, и привели к тем же результатам.

В июне, когда подошел очередной срок платежей, выяснилось, что денег в бюджете нет. Встал вопрос об очередном реструктурировании долга. В обмен на новые кредиты «тройка» потребовала принять еще один пакет реформ. Для СИРИЗЫ это означало бы не только отказ от всех ее предвыборных обещаний, но и публичное унижение и очевидную перспективу провала на ближайших выборах. Чего, собственно, и добивались кредиторы.

Не имея решимости открыто сказать «нет» лидерам Евросоюза, Алексис Ципрас и его министр финансов, импортированный из Техасского университета экономист Янис Варуфакис не могли не понимать, что их согласие с «тройкой» обернется для них катастрофой. Ведь всего два года назад на их глазах мощная партия ПАСОК из ведущей силы страны после такой же точно капитуляции превратилась в политического аутсайдера.

Ципрас пытался маневрировать, стараясь угодить всем: успокаивал кредиторов, потакал иллюзиям избирателей, произносил радикальные речи перед собраниями левых активистов. Одновременно, обещая всем по возможности все, правительство на практике пыталось саботировать некоторые из соглашений с «тройкой», особенно, если речь шла о подписях, поставленных прежними кабинетами министров. Но об открытом отказе от реализации или о расторжении этих договоренностей даже заикнуться не решались.

Замечательным примером дипломатических технологий греческого правительства стала его позиция по вопросу о санкциях против России.

Греция, в соответствии с правилами Евросоюза, могла эти санкции летом 2015 года просто заблокировать. Именно этого требовали и члены самой партии СИРИЗА, солидарно голосовавшие в Европарламенте против антироссийских резолюций. Но в самый разгар очередных переговоров между «тройкой» и греками, когда сам Ципрас находился в Санкт-Петербурге, разъясняя российским коллегам перспективы развития особых отношений с Афинами, его представители в Евросоюзе санкции поддержали. Затем, выйдя к публике, греческие дипломаты сообщили: они как львы сражались за интересы России, и только благодаря их принципиальности и настойчивости санкции были продлены всего на полгода, вместо 12 месяцев, как настаивали немцы…

Несмотря на подобные истории, в европейской левой среде сохранялось сочувствие к СИРИЗЕ, как партии, находящейся в крайне тяжелых условиях. В конце концов, на фоне многолетних поражений левых сил в Европе первоначальные успехи Ципраса вселяли надежду, с которой не хотелось расставаться. Принцип Ципраса - произносить радикальные речи и затем сдаваться превосходящим силам неприятеля - казалось, себя оправдывал. И в Европе, и в самой Греции популярность его правительства росла. Премьер-министра не только не осуждали, а наоборот, жалели как заложника вампиров, бороться против которых он раз за разом оказывался бессилен.

Увы, если левакам и провинциальным мелким буржуа голову заморочить можно, то финансовые вампиры на такие уловки не поддавались. Саботаж СИРИЗЫ вызывал оправданное возмущение кредиторов, постоянно усиливавших давление. И вот 22 июня Греция фактически капитулировала. Правительство согласилось обеспечить большие доходы от НДС, ввести повышенные налоги на судоходные компании - иными словами, сделать более дорогими переезды между греческими островами и континентом. Обещано было и сокращение пенсионных выплат, хотя в Афинах просили разрешить им произвести соответствующие изменения не сразу, а постепенно.

Единственное, на чем настаивали греческие переговорщики ради спасения лица, это не доводить НДС до 1 процента ВВП. Иными словами, речь шла всего о 0,7 процента. Греческая сторона согласилась также, чтобы налог на компании взимался по ставке в 28 процентов вместо 29 процентов, что было первоначальным предложением «тройки». Кроме того, Афины просили разрешить им сохранить в прежнем объеме расходы на оборону, что, кстати, соответствовало общим требованиям блока НАТО, в котором состоит Греция.

Казалось бы, игра закончена. Мировая финансовая пресса торжествовала. Акции на биржах пошли в рост. В Афинах даже прошла демонстрация правых партий в поддержку кредиторов. Хорошо одетые господа собрались на центральной площади Синтагма с требованием понизить выплаты пенсионерам. Правда, собралось их немного, примерно полторы тысячи, однако телевидение сумело показать картинку настолько впечатляющую, что даже известный американский публицист Пол Крейг Робертс, резко критикующий политику финансовых институтов, недоумевал: неужели у греков настолько «промыты мозги», что они готовы согласиться на уничтожение собственной страны?

Но тут произошло неожиданное. Берлин заявил о своем недовольстве тем, с какой скоростью Еврокомиссия приветствовала новые предложения Афин. Под давлением Германии предложения Ципраса были отвергнуты. Греки сдались, но выяснилось: немцы пленных не берут.

Еврократы не только не согласились на эти символические уступки, необходимые Ципрасу и Варуфакису для спасения лица, но и начали выдвигать новые требования - примерно как бандиты, поставившие клиента «на счетчик».

В свою очередь, припертое к стене греческое правительство вдруг проявило решимость отчаяния. Алексис Ципрас выступил перед народом с яркой речью и объявил референдум. Греки сами должны определиться: соглашаться или нет на требования кредиторов.

Другого выхода у Ципраса не было, тем более что еще до того, как еврократы отвергли предложенный им «компромисс», начался бунт в рядах СИРИЗЫ. Стало понятно, что если соглашение с «тройкой» и пройдет через парламент, то исключительно голосами правых. А это в любом случае означало бы отставку правительства и провал на выборах собственной партии Ципраса, которая, к тому же, была на грани раскола.

Депутаты от консервативной партии «Новая демократия» пытались сорвать голосование по референдуму, но, в конце концов, все же вернулись в зал заседаний, и решение было принято. Пятого июля греки должны решить, соглашаться на условия финансовых вампиров или нет.

Древнегреческая эстетика предполагала кульминационным пунктом трагедии «катарсис», своего рода момент истины, когда герой, не в силах справиться с преследующим его роком, совершает поступок, радикально меняющий не только обстоятельства, но и его самого. Возможно, такой момент катарсиса сейчас переживает не только Ципрас, но и вся Греция.

Показательно, что «тройка» использование греками демократической процедуры расценила как «отказ от соглашения», прервала переговоры и заявила о приостановлении «помощи» с последнего дня нынешнего месяца. Тем самым она подтвердила обвинения греческого премьера, заявившего, что в Брюсселе попирают принципы демократии и фундаментальные ценности европейской цивилизации. Это, конечно, чистейшая правда. Евросоюз формировался Маастрихтским и Лиссабонским договорами вовсе не для утверждения демократических принципов и защиты европейской цивилизации - включая сформированную ею модель социального государства, а наоборот, для их постепенного демонтажа в угоду интересам финансового капитала и транснациональных корпораций, своих и американских. Но только догадаться об этом можно было бы намного раньше.

В любом случае, маски сброшены. Независимо от исхода референдума, 1 июля технический дефолт неизбежен, а это в свою очередь почти автоматически приводит к выходу страны из зоны евро и возвращению к драхме.

Произошло то, что должно произойти. Как и в Аргентине в 2001 году, все политические силы отчаянно старались избежать дефолта и выхода из долларовой зоны - песо было привязано к доллару США - однако это все равно случилось. И в России, и в Аргентине после финансового краха последовало несколько драматических и хаотичных месяцев, а затем начался экономический подъем. Ситуация в Греции несколько сложнее, но и тут переход к неминуемо дешевеющей драхме открывает целый ряд возможностей. Дешевые курорты приманят туристов, которых сейчас в стране критически не хватает - только российский туризм сократился в этом году на 70 процентов. Откроются новые перспективы для сельского хозяйства и судостроения. Да и отношения с Москвой могут стать более прочными.

Ситуация развернулась в пользу Греции, но не благодаря, а вопреки действиям ее нынешних лидеров. Хотя следует признать, что Ципрас, хоть и тянул до самого последнего момента, все же показал, что имеет больше прав на роль национального лидера, нежели его предшественники. Греков «нагнули», но не сломали.

Но чем руководствовались в Берлине, отказываясь принимать капитуляцию Афин? Возможно, конечно, там просто ошиблись.

Ситуация вышла из-под контроля в силу того, что стороны не рассчитали реакции друг друга. Греки переоценили рационализм немцев, а немцы - оппортунизм греков.

Чем острее кризис, тем больше будет совершаться ошибок. Это общая логика исторического процесса. Не исключено, что в Берлине опирались на неправильную оценку перспектив российско-греческих переговоров, надеялись, что Ципрас получит от русских деньги, которыми будут расплачиваться с кредиторами. Но Ципрас из Санкт-Петербурга уехал без денег, хоть и с договоренностью о строительстве газопровода, которую технически реализовать невозможно раньше 2018 года.

Нельзя исключать и того, что кризис Берлином был сознательно спровоцирован. Немецкие аналитики посчитали, что долговой пузырь все равно лопнет, и решили его спустить сами, не дожидаясь стихийного развития событий. В случае, если бы договоренность даже была достигнута на условиях «тройки», новые кризисы не только были «предсказуемы с математической точностью», как констатировал Варуфакис, но, что гораздо важнее, с каждым новым циклом доля средств, выкачиваемая в немецкие банки из Греции, сокращалась бы, а доля немецкого налогоплательщика увеличивалась. Иными словами, к риску обрушения долговой пирамиды добавился риск политический. Публика в Северной Европе начинает понимать, что под предлогом «спасения Греции» ее грабят «свои». А даже если и не понимает, то будет сопротивляться, не желая расставаться с деньгами.

Стоит обратить внимание на публикацию печально знаменитого «Шарли эбдо», вышедшего с «шапкой»: «Утопить грека, чтобы спасти Европу».

Итак: злой умысел или коллективный просчет?

На самом деле, эти два объяснения, хотя логически и противоположны, в реальности могут друг друга дополнять: был злой умысел, но были и просчеты обеих сторон. Вспомним, что война в 1914 году именно так и началась. К ней все готовились, ее планировали, ее хотели, но случилось все не так, как рассчитывали. Контроль над ситуацией был потерян.

Похоже, на сей раз случилось то же самое. Даже если у «тройки» был умысел относительно «утопления грека», дело теперь пойдет не по разработанному сценарию. А референдум, объявленный Ципрасом, резко меняет психологическую обстановку не только в Афинах, но и по всей Европе.

Добровольно или вынуждено, но СИРИЗА подняла знамя сопротивления.

Это знамя будет подхвачено в Испании, где на осенних выборах имеет шанс победить леворадикальная коалиция, возглавляемая партией ПОДЕМОС, а также в Португалии, где набирает силу «Левый блок». Для остальных кризисных стран Еврозоны это становится сигналом и знаком того, что финансовые вампиры Евросоюза не всесильны.

А самих вампиров это заставит принимать еще более жесткие меры, дабы попытаться остановить нарастающий развал неолиберального режима, установленного Маастрихтским и Лиссабонскими договорами в Евросоюзе. Как учит история, подобные меры, в конечном счете, лишь усугубляют кризис, провоцируя все более активное сопротивление, в том числе в самих странах европейского «центра» - Италии, Франции, даже Австрии и Германии. Но ничего иного в сложившейся ситуации правящим кругам Берлина и Брюсселя уже не остается. И прежде, чем появится свет в конце туннеля, предстоит еще глубже погрузиться в пучину кризиса.

Нравится нам и грекам это или нет, но у Афин сегодня нет в Европе другого союзника, кроме России. А у Москвы нет другой перспективы в борьбе с все более агрессивной политикой элит Евросоюза, кроме поддержки левых, оказавшихся у власти в Афинах и набирающих силу в других странах Южной Европы.

Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений

Специально для Столетия